Искусство побеждать

Искусство побеждать

"Какой маневр нужен России, чтобы быстрее выбраться из ямы системного кризиса"? Ответ я дам сразу. Начинать необходимо с экономики, и правительство было бы конгениальным, если бы решительно перевело весь внешний долг во внутренний, а весь экспорт с расчетов на доллары в расчеты на рубли!

И маневр долгами, и контрудар в экспорте возможны вследствие того непреложного факта, что и в условиях самого свободного "рынка без границ" печатание бумажных денег и государственных ценных бумаг есть исключительно плановая и осуществляемая командным способом главная финансовая функция и монополия государства. Дело, стало быть, не за кабинетной макроэкономической ученостью, а за искусством побеждать: дело за "новым Кутузовым", только в сфере экономики.

Начнем с долгов. Внешние долги давят власть грузом обязательств по расчетам с зарубежными кредиторами в их же иностранной валюте. Бюджетных средств для этого едва хватает на погашение лишь волнами набегающих процентов по кредитам, набранным предшественниками. Девятый вал выплат по процентам, как пугают люди сведущие, набежит уже совсем скоро, в 2003 году. А валюту надо еще как-то накопить через налоги и сборы с экспорта энергоносителей и сырья, продавая газ и мазут приоритетно и скопом за рубеж в ущерб потребностям собственного населения и отечественных товаропроизводителей.

Внутренний же государственный долг перед своими физическими и юридическими лицами вообще не давит, так как погашается своими "деревянными" деньгами, которые нужно всего лишь с точным расчетом напечатать.

У нынешних чемпионов мира в экономическом соревновании — Соединенных Штатов Америки, при федеральном бюджете порядка 1 триллион 700 миллиардов своих зеленых бумажных денег с портретами, внутренний государственный долг составляет порядка 5 триллионов. И при этом ни правительство, ни население отнюдь не стонут под гнетом вроде бы огромного невыплаченного долга.

То же — у призеров экономического роста, китайцев. Стимулируя бумажными народными юанями внутренний спрос и кредитуя "стройки пятилетки", они довели внутренний государственный долг чуть ли не до 20 % от валового внутреннего же продукта. А простой народ при этом живет все лучше и лучше.

Российское же правительство гордится тем, что внутренний долг невелик — при валовом внутреннем продукте примерно в 200 миллиардов долларов США он составляет всего лишь порядка 20 миллиардов долларов и перекрывается валютным запасом Центробанка. При этом исчисление идет в чужих американских денежных знаках. Народ же этому обстоятельству почему-то не рад, ибо на его жизни красивое сальдо Центробанка никак не сказывается. Внешний же долг давит гирей примерно в 150 миллиардов и на правительство, и на обделенный в угоду экспорту теплом и горючкой народ.

Бремя можно было бы облегчить переводом внешнего долларового долга во внутренний рублевый, но как это сделать? Светлые умы наверняка могли бы придумать разные оригинальные способы. Ответ есть и в отечественной старообрядческой практике соединения благочестия с богатством. А именно: нужно увеличить масштаб оценки выгоды бизнеса с краткосрочных сиюминутных сделок до гарантированного дохода следующего поколения. То есть расчет делать минимум на 20 лет, имея в виду наперво обеспеченность детей на Родине и собственный уход из-под страха потерять доставшуюся невесть как собственность, риска внезапных перемен законодательства и вынужденного бегства за границу.

Не абстрактная национальная идея, от ума греющая чувство, но только достойная цель мобилизует колеблющуюся волю, заставляет принимать решения исходя из перспективы, оправдывает усилия и жертвы на преодоление трудностей. Несомненные успехи 20 лет китайских реформ определяются именно величием целей, поставленных в 1978 году, и четкостью задач, рассчитанных на 40 лет — два поколения.

В приложении к российскому правительству сказанное означает, что от идеи рухнувшей 17 августа 1998 года пирамиды государственных краткосрочных обязательств, привлекавших деньги в казну быстрыми баснословными процентами, следует перейти к идее долгосрочных государственных обязательств на сумму государственного долга. Обязательств сроком на 20 лет (одно поколение) под приличные 10–15 % годовых, но зато на 100 % гарантированных стоимостью находящихся у государства активов (прежде всего в топливно-энергетическом комплексе, производстве промышленного сырья, транспорте и связи).

Иными словами, вместо дальнейших суетных торгов по приватизации все еще значительного государственного имущества правительство может напечатать красивые бумажки с гербовой печатью и подписью — т. е. долгосрочные обязательства рассчитаться за деньги, взятые в долг у своих граждан сторицей, но потом.

По этим ценным бумагам правительство брало бы на себя и только перед гражданами России обязательство 20 лет аккуратно и каждый год выплачивать проценты деньгами, которые оно само же и напечатает, но зато через 20 лет передать в полную собственность владельцев этих бумажек реальные стоимости в форме долей собственности в еще принадлежащих государству предприятиях, извлекающих доход из реальных естественных ресурсов, которыми природа не обделила Россию.

Но будут ли такие государственные долгосрочные обязательства покупать и на какие средства, ведь мгновенная спекуляция на них не просматривается, доходность по вложенному капиталу не велика, и есть весьма большой риск, что государство в лице следующих сменяемых властей от обязательств предшественников просто откажется.

Тут нужно вспомнить о русском хозяине. Если государство определит, что права по долгосрочным обязательствам только наследуются и только через 20 лет, и допустит владельца, купившего у него долгосрочные обязательства, до управления хозяйственной деятельностью с тем государственным имуществом и на земле, которые оно имеет, но от управления которым в условиях либерального рынка самоустранилось, то хозяин придет — и не только потому, что ему претит бесхозяйственность. То есть, если размер государственной собственности, управление которой сможет взять на себя потенциальный хозяин, будет определяться номиналом купленных долгосрочных обязательств, а все льготы госсобственности по налогам, сборам, земле, а главное, стабильности статуса на 20 лет останутся, то частный хозяин придет именно за льготами, процентами по бумагам и стабильностью.

Именно долгосрочность и стабильность будут основой для расчета выгоды. А выгода будет мотивировать возврат сбежавших капиталов на Родину. Так как на покупку государственных долгосрочных обязательств потребуются деньги из свободных средств, а свободные средства у разбогатевших соотечественников есть, но сейчас вынужденно гуляют по иностранным банкам, кредитуя иностранное благополучие.

Таким образом, у правительства появится наживка, способная привлечь гуляющие за рубежом деньги в свое хозяйство. На эти деньги выплатить весь валютный внешний долг, переведя его посредством государственных ценных бумаг во внутренний, рублевый. А ответственность за возврат внутреннего долга с прибылью, а не с убытком на 20 лет отдать в управление тех, кому этот внутренний долг и нужно вернуть — гражданину России, на свои деньги и на свой риск взявшемуся хозяйствовать.

Если хозяйствовать с душой и умело, то кроме ежегодных процентов по ценным бумагам от властей, можно самому ковать и хорошую прибыль, а через 20 лет получить в наследуемую частную собственность уже хорошо поставленное доходное дело. А если нет, то кроме гарантированных процентов по бумагам, хоть и "разбитое корыто" изношенных и разворованных основных средств предприятия, но все равно останется детям. И уже они, "с усмешкой горькою обманутого сына над промотавшимся отцом", что смогут, то и сделают с таким грузом полученного от родителя наследства, а на худой конец сдадут его назад в казну.

Это западный предприниматель — игрок, заряженный на быстрый финансовый успех, а настоящий русский хозяин способен упорно тянуть до избранной цели, невзирая на сроки. Спекулянт и конъюнктурщик на срок в 20 лет и за свои же деньги подряд на хозяйствование не возьмет, какие бы ни рисовались выгоды в конце срока.

Но государственные долгосрочные обязательства никто не будет покупать без соблюдения непременного условия: стабильного или, еще лучше, укрепляющегося рубля. А рычаг укрепления рубля находится в руках правительства — это валютное регулирование.

Яркий пример умелого пользования этим рычагом дают китайцы с непоколебимым от пятилетки к пятилетке курсом юаня. И это невзирая на постоянную внутреннюю инфляцию, вызываемую необходимостью дотировать растущее городское население, на удары международных финансовых спекулянтов и происки закулисы, а также на товарную ("тапочки и тряпочки") структуру экспорта, которая требует значительных усилий для преодоления барьеров протекционизма, прикрывающих зарубежные рынки.

В нынешней российской ситуации правительство могло бы использовать китайский опыт в части расширенного печатания бумажных денег при поддержании стабильным их искусственного обменного курса. А для поддержания и укрепления обменного курса своей валюты достаточно перевести весь российский экспорт в расчет на рубли. Благо что российский экспорт (преимущественно промышленного сырья и энергоносителей) значительно превосходит импорт (преимущественно продуктов питания, товаров широкого потребления и комплектующих деталей).

Для этого в обязательном и сейчас паспорте сделки цену товара, вывозимого из России, достаточно исчислять не в долларах США, а в рублях. То есть заставлять иностранного покупателя российского товара расплачиваться с российскими компаниями рублями и для этого сначала покупать в российских банках рубли за их иностранную валюту.

Сделку сделать двухступенчатой. На первой — под конкретный контрактный товар продать "деревянные" рубли, эмиссия которых плановая (государство всегда способно поддерживать и регулировать дефицит рублей для иностранных покупателей), на второй — за рубли продать товар, предложение и спрос на который будут определяться свободным рынком.

Приток валюты в Россию от сырьевого по сути экспорта при этом не уменьшится, а курс рубля будет расти до его реальной рыночной котировки.

Такой контрудар в экспорте видится успешным и потому, что более половины внешнеторгового оборота России сейчас приходится на Европу и только единицы процентов — на США. Оборачивая рубль через европейскую валюту, котировка будет опираться на реальный поток товаров, а не на пустоту громадного внешнеторгового дефицита США и пузырь виртуальных активов мировых банков, исчисленных в долларах США. Пузырь, который обязательно когда-нибудь лопнет.

Что же касается укрепления рубля, то это благо для страны. Создавать заниженным курсом рубля условия высокой рентабельности для экспорта российского зерна, мяса, молока и других продуктов питания, явно рановато. Пробивать же стену зарубежного протекционизма для экспорта туда сырья и энергоресурсов не надо. Он и так желанен, только давай. Экспорт оружия определяется не столько его качеством и себестоимостью, сколько политическим обеспечением. Все остальное Россия, так или иначе, пока импортирует. Развитие же, например, отечественного автомобилестроения и авиации с лихвой обеспечивается внутренними потребностями рынка перевозок при условии самого незначительного превышения над ценой отечественной техники планки таможенной пошлины на импорт иностранной техники того же типа.

А с ростом рубля повысится покупательная способность зарплаты трудящихся России, то есть их жизненный уровень. Бегство капитала из России станет невыгодным, а внутренний долг выгодным. Все российские банки, а не только Центробанк, станут активно продавать и оборачивать рубль и накапливать иностранную валюту. Появится внутренний источник кредитования модернизации российского производства.

Есть и еще одно соображение полезности упреждающего маневра от доллара к рублю. Это нависающая угроза обвала курса доллара.

То, что крах доллара как резервной валюты и основы расчетов на мировом рынке, назревает и может повлечь за собой мировой экономический кризис, уже стало предметом обсуждений и не только специалистов. Предугадать же, когда точно лопнет пузырь виртуальных стоимостей, невозможно. Расчет даты землетрясения не удавался пока никому. Но для минимизации потерь от грядущего потрясения вполне возможно принятие упреждающих мер "инженерной защиты".

Модель современного функционирования американской экономики состоит в покрытии внешнеторгового дефицита притоком капитала со всего мира. Главных регуляторов финансов два: Федеральная резервная система США (печатный станок) и Нью-йоркская фондовая биржа (вакуумный насос). Доллары, полученные от продажи ресурсов в Америку через биржу (фондовый рынок), вкладываются в ту же Америку. При этом импорт капитала в США обеспечен расширенным экспортом ими своей инфляции и экономической нестабильности в целом за рубеж (в форме наличной и безналичной долларовой массы).

Постоянная угроза, дамокловым мечом висящая над США в этих условиях, заключается в снижении привлекательности доллара как мировой валюты. В случае же потери привлекательности (а это произойдет тогда, когда "пузырь" фиктивных активов новой информационной экономики перестанет надуваться) начнется массовый сброс "евро-" и "чайна-." долларов, обслуживающих расчеты мирового рынка (то есть расчеты реальных стоимостей товаров в контрактах, банковских гарантиях и аккредитивах станут делать не в долларах США, а в евро и юанях).

Американская экономика начнет захлебываться от избыточной для потребностей собственно США долларовой массы. Курс доллара станет падать. Аккумулятор избыточных живых денег — рынок акций начнет "сдуваться" и терять виртуальные активы (авторские права и другие нематериальные активы компаний типа "Microsoft" стали превышать по своей виртуальной стоимости основные средства таких гигантов индустрии, как "General Motors").

Капитал с целью своего сохранения станет перетекать из высокоприбыльных спекулятивных финансово-информационных в любые доступные надежные и долгосрочные активы (золото, недвижимость, концессии на недра, леса, пашню). А также в реальный сектор производства (прежде всего оружия, как проверенного веками и аккумулятора капитала, и стартера новых технологий).

Качественное же технологическое преимущество США позволит им впредь опять применять для удержания своего мирового лидерства грубые военные технологии вместо финансовых, возможности которых по обеспечению с начала 90-х годов быстрого роста экономики практически без инфляции теперь фактически исчерпаны.

То есть вместо соблазнов опять демонстрировать миру угрозу. Демонстрировать как в упаковке малозаметных технологий формирования сознания (программа ПРО), так и открыто через применение оружия (Ирак, Югославия, Палестина, далее везде, где будет удобно в подходящее время).

Сами американцы вряд ли сильно пострадают от краха доллара, а воротилы рынка наверняка даже сильно на крахе заработают. Простой выход из-под обломков бумажного доллара для Америки очевиден. Платежи населения США на своей территории безболезненно можно перевести на пластиковый доллар — кредитную карточку. Уже и сейчас миттеры оплаты парковки автомобилей широко переходят с металлической разменной монеты на электронную карточку, а телефоны-автоматы уже редко где остались с прорезью для монет. Все остальные расчеты граждан США в подавляющем большинстве осуществляются через прямоугольный кусок пластика с магнитной записью — кредитку. Поэтому отмена бумажного доллара к приему в платежи обременит лишь держателей крупных сумм наличных, а народ не заденет. Спокойный переход на "электронный" доллар в США тем более возможен в силу того, что деньги во внутреннем обращении сейчас обеспечиваются не собственно золотом, а товарами. То есть, в конечном счете, общественными отношениями. А информационные технологии позволяют создавать эти отношения, минуя товарную стадию (самим фактом применения денег как услуги имеющей стоимость).

Крах бумажного доллара вряд ли сильно заденет и китайцев. Народ в Китае живет на юани. Пунктов обмена валют нет. А народное государство, скорее всего, давно готовится к назревающим переменам в мировой финансовой сфере. За 17 лет работы в Китае я пришел к личному выводу, что официальная информация китайских властей, рассчитанная на иностранцев, — это если не чистая дезинформация, то изящная стратегическая маскировка, построенная на иностранных стереотипах мышления и западных ценностях.

Достаточно посмотреть на китайскую политику "открытости внешнему миру", на деле представляющую дверь для капиталов, свободно открывающуюся только в одну сторону — внутрь Китая. Не исключаю, что именно китайцы в своих национальных интересах и помогут доллару США упасть. Вместо того чтобы ждать кризисы и становиться жертвами рынка, можно организовывать кризисы и через них сбрасывать на других свои внутренние проблемы. Строго говоря, использовать управляемый кризис как средство конкурентной борьбы как против корпораций, так и государств.

Народы Европы замечательно себя ощущают без доллара США и в плановом порядке готовятся свой безналичный "евро" сделать наличным и повсеместным средством платежей рядовых граждан.

А вот народы России, стран СНГ и прочий мир за пределами "золотого миллиарда", где ходят зеленые билеты с гордыми портретами бывших американских президентов (а в России к тому же и государственный резерв Центрального Банка, в основном долларовый, размещен под процент за рубежом) вдруг могут быть неприятно удивлены. И даже изумлены, когда через СМИ им сообщат, что имеющиеся у них на руках серо-зеленые билеты за подписью казначейства США на вход в мир реальных стоимостей в связи с "заменой спектакля" сегодня и впредь недействительны. А средства, потраченные на приобретение этих билетов, будут компенсироваться только в "кассе театра", только на кредитную карточку американского банка и только в течение месяца.

Среди специалистов бытует мнение, что основной ресурс США — это даже не высокие технологии, а формирование стандартов мышления. Во всяком случае, в нынешней России экономисты рассуждают, как правило, лишь в присущих Западу категориях богатства-разорения, а само богатство связывают только с одной из его форм — капиталом.

Китайцы же живут в другой системе координат, в системе благополучия, основанного на добродетели, где важно не количество денег, а качество жизни. И богатство, как качество жизни, у китайцев не в капитале, а в роскоши. Китайским экономистам вполне удается строить свою экономику вне стандартов мышления западной школы бизнеса и категорий успеха, навязываемых Мировым банком и Международным валютным фондом. Они оперируют категориями государства — семьи, а результат роста благополучия китайцев очевиден.

Может показаться, что перспективы Китая рисуются здесь в чересчур радужных цветах. Нет, на мой взгляд, они отнюдь не безоблачны, особенно перспективы дальние. В процессы глобализации Китай втягивается, а открытие его рынка может повлечь последствия, подобные тем, которые привели к 1-й опиумной войне. Монолит партийно-государственной структуры КНР подтачивает коррупция (сейчас, как там пишут, под следствием состоят уже 10 000 коррупционеров разных рангов). То тут, то там падает то мост, то универмаг (из-за разворовывания средств во время строительства). При этом в политике Пекина, взятой в чистом, "лабораторном" как бы виде, присутствуют и гибкость, и дальновидность, что очевидно.

Революция во главе с Мао Цзэдуном позволила сцементировать "груду песка" (которой Сунь Ятсен некогда уподобил китайский народ). Не приведет ли успешное действие рыночных механизмов (при соответствующем дирижировании из-за океана) к новому превращению монолита в "груду песка", к воспроизводству на китайских просторах того, что свершилось на просторах советских? Рыночная реформа вызволила Китай из хаоса, но не явится ли еще больший хаос ее конечным результатом? Следуя теории трех периодов китайского цикла подъема и падения благополучия, все так и будет. Придет и новый хаос, но случится это очень не скоро, по крайней мере начало спада предусмотрено не ранее 2019 года.

Если для Запада благополучие в богатстве, а для китайцев в добродетели государства как большой семьи, то для России китайская традиция оставила благополучие гармонии, где живущий в достатке уже чувствует себя богатым. Гармонии, как согласованности неравновеликих частей целого, согласованности богатства и добродетели, либерализма и консерватизма, западничества и русского пути, европейской и азиатской частей ее самости.

Действительно, все подъемы благополучия России приходились на времена установления властью именно гармонии с некоторым превышением западничества над самобытной азиатчиной: "да, скифы мы… с раскосыми и жадными глазами", — в ключе имперской державности (Петр I Великий, Екатерина II Великая, Александр II Освободитель, Советская империя). А падения — на времена дисгармонии, перегибов либо в сторону преклонения перед Запасом ("бироновщина" при Анне Иоанновне, "демократия" при Ельцине), либо в сторону восточной ортодоксии (Николай I "Палкин", Святой Государь Николай II "Кровавый").

Неблагополучие России сейчас, в стандарте мышления китайской традиции, связано как раз с дисгармонией, перегибом политики в сторону западного либерализма. В силу системы образования русские давно стали стихийными носителями "западничества". Сейчас же принятый властью полный идеологический плюрализм в обществе и связанная с ним "деполитизация" и "огосударствление" армии и госаппарата сняли консервативные патриотические противовесы, что при одностороннем либерально-буржуазном пропагандистском курсе СМИ сделало этот крен предельным.

Выход российской цивилизации из ямы падения благополучия уже начался. И вполне очевидно, что идет он именно по пути наращивания евразийской гармонии в державности. Опасный полной катастрофой крен начал медленно выправляться.

А раз так, то и финансовая политика государства российского, предусматривающая укрепление рубля и вытеснение доллара из внутреннего обращения и состава долгов, будет вести к росту благополучия народов России.

В западном рациональном стандарте мышления и расчета возможных выгод или потерь внешний долг России нужно либо быстрее отдавать, либо не спешить с окончательным расчетом. Но, так или иначе, доллары следует накапливать. В русском же мышлении, как в самбо, путь к выгоде лежит через маневр, побеждающий и прямое давление силы, и наработанную схему в иррациональном и асимметричном ответе.

А если маневр от доллара к рублю будет упреждающим, то и потери от маневра собственно доллара от бумажного к пластиковому будут скомпенсированы.

Так или иначе, хозяйствовать России нужно самостоятельно и оригинально, с учетом того, что почем, что работает, а что не работает, но обязательно по собственным схемам.