06. О путанице в политике

06. О путанице в политике

Несколько недель назад я читал лекции в Национальной библиотеке в Канберре. В качестве предисловия я прошелся насчет готовящегося закона о безопасности. Мои слова в искаженном виде были воспроизведены на первой полосе газеты «Острэлиен». Меня процитировали следующим образом (речь шла о моей книге «В ожидании варваров»): «Роман вышел из Южной Африки 1970-х годов; в то время представители службы безопасности врывались в дома, могли «не глядя» [s/c: я употребил выражение «завязать глаза»], надеть наручники безо всяких объяснений, увести человека в неизвестном направлении и сделать с ним всё что угодно». Представители службы безопасности (продолжаю цитировать «Острэлиен») «могли делать, что им заблагорассудится, потому, что на них не было реальной управы, ведь особые постановления законодательства авансом освобождали их от ответственности». Вместо «реальной» следует читать «легальной».

Далее я упомянул — правда, эти слова не процитировали, — что всякого журналиста, написавшего об исчезновении граждан, могли арестовать и обвинить в подрыве государственной безопасности. «В Южной Африке времен апартеида подобные вещи, и еще многое другое, — заключил я, — делались во имя борьбы с террором. Раньше людей, которые придумывали законы, фактически отменяющие правопорядок, я считал нравственными варварами. Теперь я знаю: они были всего лишь первопроходцами, всего лишь опередили свое время».

Мы с Аланом решили друг от друга отдохнуть, ответила она. Вы, наверно, назвали бы это пробным разрывом. Я улетаю в Таунсвилль, поживу пока у мамы. Посмотрю, что буду чувствовать к Алану, когда поостыну, захочется ли мне вернуться. Самолет сегодня днем.

Вот как? сказал К., даже приблизительно не представлявший, что Алан имеет в виду; наверно, вообразил себе типа с пушкой и чулком на голове в темном переулке.

Через два дня в «Острэлиен» появилось письмо редактору: если мне не нравится Австралия, советовал автор письма, почему бы мне не убраться откуда пришел, или, если я предпочитаю Зимбабве, то в Зимбабве.

Конечно, я подозревал, что мои высказывания в библиотеке могут затронуть больную тему, но этот ответ, гневный, нелогичный (кто же предпочтет Зимбабве Южной Африке?), исходящий желчью, практически выбил почву у меня из-под ног. Как же я далек от настоящей жизни! В мире политики, где все норовят друг другу горло перегрызть, на подобное письмо внимания обращают не больше, чем на булавочный укол, а меня оно ошеломило, как удар полицейской дубинкой.

Значит, нам пора прощаться, сказал я. Да.

Но Аня таки вас спасла, сказал Алан. Аня стала на вашу сторону. Он хороший человек, сказала Аня, у него доброе сердце, он хочет помочь угнетенным и притесненным, бессловесным, беззащитным тварям.