Предисловие составителя

Предисловие составителя

Уважаемый читатель, перед вами сборник статей, объединенных общей темой — поиском смысла жизни. Человек по своей природе двойственен, в нем сочетаются материальное и духовное, причем именно духовное определяет его материальную жизнь, а не наоборот. А какова духовная жизнь современного человеческого общества? Чем живет каждый конкретный человек?

С точки зрения современных представлений о строении Мироздания, человек как носитель неповторимого духовного мира с его помощью может влиять на Мироздание. Неправильно осознанными понятиями, порожденными мыслями и, как следствием из этого, неверными поступками, человек может вызывать изменения в структуре биосферы и Космоса.

Человечество, по выражению В.И.Вернадского, нуждается в «гигиене мысли». Мы все слышали о гигиене тела, но о гигиене ума и мысли или чистоте сердца, может быть, слышали от учителя в нашем далеком школьном детстве. Как важно для ребенка встретить на своем пути мудрого педагога, способного помочь ему ответить на самые главные вопросы, на которые, по словам Л.Н.Толстого, только и должно отвечать образование, «первый — что я такое, какое отношение мое, моей отдельной жизни ко всему бесконечному миру; и второй — как мне сообразно с этим моим отношением к миру жить, что делать и чего не делать» («О воспитании»).

Как важно, чтобы любимый школьный учитель мог убедительно, словами Григория Сковороды, сказать своим ученикам, ищущим счастье: «Не ищи счастья за морем, не проси его у человека, не странствуй по планетам, не волочись по дворцам, не ползай по шару земному, не броди по Иерусалимам… Золотом можешь купить деревню, вещь трудную, как обходимую, а счастие как необходимая необходимость туне везде и всегда даруется. … Многие телесные необходимости ожидают тебя, и не там счастие, а для сердца твоего едино есть на потребу, и там Бог и счастие, не далече оно. Близ есть. В сердце и в душе твоей» («Начальная дверь к христианскому добронравию»).

Уважаемый читатель, если Вы учитель или готовитесь им стать, или воспитатель своих детей и внуков, неужели в воспитании ребенка будете уделять внимание только гигиене тела и передаче конкретных знаний, умений и навыков?

Может быть, словами Ш.А.Амонашвили, захотите рассказать о скрытой реальности, которая находится внутри каждого: «Когда глаза человека не достигают звездных далей, он придумывает телескоп и приближает к себе Звездное Небо. Когда телескоп тоже оказывается бессильным, а человеку хочется заглянуть еще вглубь Космоса, он придумывает радиотелескоп и исследует Дальние Миры. Но когда и этого недостаточно, он закрывает глаза и созерцает Беспредельность внутри самого себя. И тогда он открывает в себе самую важную Истину — суть Творца. Вот тогда и начинает он объяснять себе все»[1].

Человек отличается от других живых существ тем, что нуждается в продолжительном периоде детства и юности. Ему необходим этот период для обучения, приобретения жизненного опыта, освоения культурных и духовных традиций. Можно сказать, что детство — это дар Природы человечеству для того, чтобы оно впитало в себя культуру и духовный опыт всех предыдущих поколений и смогло познавать саму Природу на нравственных основах.

В обществе при любых обстоятельствах должны оставаться люди-носители лучшего духовного и культурного опыта, накопленного человечеством. Такими носителями являются учителя, чья внутренняя духовная жизнь соответствует тем идеалам, которым они учат. Трагедия современного учительства заключается в том, что многие из нас больше не верят в то Светлое, чему учат, поэтому наш образ мысли перестает быть убедительным для наших учеников. Двойные стандарты нашей жизни делают неубедительными нас, и дети не хотят перенимать лживый духовный опыт.

Ребенок нуждается в искреннем носителе нравственного идеала, потому что в самых глубинах его души живет росток светлой веры в добро и справедливость. Мы, взрослые, всеми силами стараемся вырвать его оттуда, называя этот процесс приобретением ребенком жизненного опыта.

«Я всею душой желал быть хорошим; но я был молод, у меня были страсти, а я был один, совершенно один, когда искал хорошего. Всякий раз, когда я пытался выказывать то, что составляло самые задушевные мои желания: то, что я хочу быть нравственно хорошим, я встречал презрение и насмешки; а как только я предавался гадким страстям, меня хвалили и поощряли. Честолюбие, властолюбие, корыстолюбие, любострастие, гордость, гнев, месть — все это уважалось. Отдаваясь этим страстям, я становился похож на большого, и чувствовал, что мною довольны»[2], — пишет Лев Николаевич Толстой в «Исповеди».

Если ребенок, пока он еще растет, не будет приобщаться к культуре через носителей образов культуры, то он вырастет тем, кто эту культуру будет разрушать.

Школьные предметы лишены одухотворения, в них все беспроблемно и заранее предопределено. Субъект познания, ученик, главное действующее лицо процесса обучения, в действительности воспринимается как пассивный объект. Знания подаются как некая данность, не подлежащая пересмотру. Они отделены от личности ученика. Ребенок в учебном процессе, в лучшем случае, рассматривается как личность, все этапы развития которой описаны и предопределены с точки зрения возрастной психологии. При обучении в школе отсутствует подход к ребенку как к носителю духовных принципов. Это происходит потому, что школьный учитель сам не задумывается над своей духовной природой.

Однако духовная природа дает о себе знать, об этом напишет Лев Толстой в «Исповеди»: «…На меня стали находить минуты сначала недоумения, остановки жизни, как будто я не знал, как мне жить, что мне делать, и я терялся и впадал в уныние. Но это проходило, и я продолжал жить по-прежнему. Потом эти минуты недоумения стали повторяться чаще и чаще и все в той же самой форме. Эти остановки жизни выражались всегда одинаковыми вопросами: Зачем? Ну, а потом?»[3]

Духовная сущность человека пробуждается через необходимость осознания человеком своего предназначения, своего смысла жизни. Осознание смысла жизни озаряет саму его жизнь и «включает в себя требование объяснения конечного бесконечным и наоборот». «…Я не мог не признать того, — писал Лев Толстой, — что вера одна дает человечеству ответы на вопросы жизни и, вследствие того, возможность жить»[4].

Школьный учитель не может не переживать пробуждение своей духовной сущности, потому что каждый день в лице учеников сталкивается с многообразным миром детских душ, которые так нуждаются в понимании. Учитель, устремленный к поиску собственного смысла жизни, торит дорогу для подобных исканий своим ученикам. В.И.Вернадский в своем дневнике отмечал: «Надо, чтобы в народе имелись значительные группы людей, которые не ломаются бурей, но творят и созидают» (16.03.1918). Творить и созидать при любой буре можно только, если ты знаешь, во имя чего это творчество и созидание. Павел Флоренский о ценности духовных достижений каждого человека писал своим близким так: «Все проходит, но все остается. Это мое самое заветное ощущение, что ничего не уходит совсем, ничего не пропадает, а где-то и как-то хранится. Ценность пребывает, хотя мы и перестаем воспринимать ее. И подвиги, хотя бы о них все забыли, пребывают как-то и дают свои плоды. … Мне кажется, все люди, каких бы они ни были убеждений, на самом деле, в глубине души ощущают так же. Без этого жизнь стала бы бессмысленной и пустою»[5].

Современный учитель — должен быть героем духа, потому что продолжать творить и созидать при бесконечной буре может только герой. А еще и потому, что на него с надеждой и верой смотрят глаза его учеников. Где же брать силы школьному учителю? В жизненном опыте тех, кто смог выстоять бурю, в их духовном свете. Л.Н.Толстой, П.А.Флоренский, Г.С.Сковорода, Н.К.Рерих, В.И.Вернадский, Н.И.Пирогов — это те люди, чей опыт не пропадает, а хранится не только в их произведениях, но и где-то в копилке человеческого опыта, помогая нам в Пути, освещая его.

Рост и развитие ребенка не есть просто физиологический процесс. Он идет одновременно со становлением и раскрытием его духовных качеств. Что же может узнать об этом ученик из школьных учебников тогда, когда у него возникнут вопросы: «кто он такой» и «для чего он пришел в эту жизнь»?

Если мы обратимся к учебнику биологии (9 класс), то в нем возрастное развитие объясняется как закономерный анатомо-морфологический процесс, в котором последовательность стадий предопределена и проходится одинаково всеми людьми от рождения до смерти. В учебнике рассматриваются 12 возрастных периодов от новорожденного до старческого возраста и возраста долгожителей. «В основу периодизации индивидуального развития положены биологические признаки или социальные принципы»[6], — утверждают авторы этого пособия.

Человек, в изложении материала учебника, развиваясь биологически, лишен духовных особенностей, он не переживает трудностей внутреннего роста. В его развитии все определяется анатомией и физиологией.

Если исходить из такого упрощения, то подросток получает для себя информацию о человеке только как о биологическом существе. Однако небольшой личный опыт старшеклассника уже подсказывает ему, что развитие человека гораздо более сложный процесс и связан он не только с телом, но и с духом человека. В учебнике биологии, как и в других школьных учебниках, нет места духу человека. Между тем, юноши и девушки вступают в период бурных переживаний, они учатся любить, дружить, определять свои устремления в жизни. Они мучаются, страдают, радуются, хотят понять и объяснить мир, переживают потери, крах иллюзий и строительство «воздушных замков», падение в бездну и взлеты на великолепные вершины.

Уважаемые коллеги, разве в подростковый период вы не переживали чувство покинутого одиночества, не страдали из-за того, что вас никто не любит и не понимает, не плакали ночью из-за боли мира, потому что вдруг открыли для себя, что в мире не все так хорошо, как казалось раньше? Как хотелось услышать ответы, на мучавшие вас вопросы, но ответы не обычные, а глубокие, как хотелось ощутить помощь и поддержку тех, кто сильнее и мудрее. Был ли рядом с вами этот кто-то сильный и мудрый или трудный путь пробуждения и роста духа приходилось проходить в одиночку?

Школьному учителю, объясняя физические, биологические или химические законы, обязательно нужно найти время для разговора о душе человека, ее развитии и становлении. Если учитель принимает основные допущения Гуманной Педагогики — Ребенок — явление Духа и Ребенок — носитель своей Миссии, то он не должен ограничиться на уроке только односторонней подачей учебного материала. Учитель не может «закрывать глаза» на духовные терзания и мучения своих учеников, отворачиваться от них и объяснять только привычками, нездоровым образом жизни, нарушением режима дня или плохим пищеварением?

Вот как описывает Павел Флоренский духовный кризис, который он пережил в 16 лет: «Хорошо помню, как в жаркий полдень я укрылся в лес на склоне горы по ту сторону Куры. Это был довольно крутой склон, и можно было соскользнуть вниз к реке. Я пытался собраться с мыслями, чтобы продумать какой-то научный вопрос; но мысль была вялою и расплывалась. Вдруг из-под этого рыхлого покрова выставилась, как острие кинжала, иная мысль, совсем неожиданная и некстати: „Это — вздор. Этот вопрос — вздор, и совсем он не нужен“. Тогда я спросил в удивлении и в испуге у этой, другой, чем мне привычная моя мысль, как же это может быть вздором, когда оно тесно сцепляется с такими-то и такими-то вопросами, уже явно признанными. И через несколько секунд получил ответ, что и они, эти вопросы, тоже вздор и тоже ни для чего не нужны. Тогда я снова поставил вопрос о всех подобных вопросах, своею связанностью и взаимной обусловленностью образующих ткань научного мировоззрения. И опять тот же ответ, что и все научное мировоззрение — труха и условность, не имеющая никакого отношения к истине, как жизни и основе жизни, и что все оно ничуть не нужно. Эти ответы другой мысли звучали все жестче, определеннее и беспощаднее… В какую-нибудь минуту пышное здание научного мышления рассыпалось в труху, как от подземного удара, и вдруг обнаружилось, что материал его — не ценные камни, а щепки, картон и штукатурка. Когда я встал со склона, на котором сидел, то мне нечего было взять даже из обломков всего построения научной мысли, в которое я верил и над которым или около которого сам трудился, не щадя сил. Не только опустошенный, но и с полным отвращением убежал я от этого мусора»[7].

Это состояние Павел Флоренский описывает как обвал. «Произошел глубинный сдвиг воли, и с этого момента смысл умственной деятельности поменял знак»[8].

Обвал — это есть духовное пробуждение. Душа человека говорит ему о своих задачах, она напоминает о существовании иной жизни, которую человеку суждено воплотить на Земле в своей жизни. Старые рамки прежнего мышления раздвигаются, открываются новые горизонты и важно не испугаться их, поверить в новые возможности и измениться изнутри. «Результат кризиса — проявление нового содержания психики, которое прежде было бессознательным, прорыв к высшей надличностной сущности, скрытой в каждом из нас»[9].

Принято считать, что духовный кризис наступает у людей от 30 до 50 лет, однако наблюдения за современными детьми показывают, что период внутреннего надлома, пересмотра своих взглядов на жизнь, поиска смысла жизни у многих из них наступает уже в подростковом возрасте. Часто молодые люди совершенно не понимают, что с ними происходит, они теряют все прежние ориентиры, не хотят жить. Нужно, чтобы в минуту обвала в нашем жестком материальном мире нашелся бы кто-то, кто объяснил бы им, что такое состояние переживали и переживают многие люди и происходит это потому, что человек существо духовное.

Обращаясь к опыту других людей, запечатленному в стихах, прозе, дневниках, духовных и религиозных учениях, можно сказать, что период духовного кризиса проходили: Будда, Христос, Сергий Радонежский, Данте, Пушкин, Достоевский, Лев Толстой, Блаватская, Пирогов, Вернадский, Флоренский,

Сиддхартха (Будда), сын царя, живя в благополучии и роскоши, соприкоснувшись с человеческим страданием, навсегда покидает дворец, желая постичь в уединении джунглей, как можно преодолеть страдание.

Христос уединяется в пустыню, чтобы победить искушения и стать духовно сильнее.

Сергий Радонежский на горе Маковец проводит два года в уединении и беспрестанной молитве, он переживает «страхования» в одиночестве и обретает душевное спокойствие, бесстрашие, непоколебимую веру и силу внушать эту веру другим.

Пушкин в знаменитом «Пророке» описывает душевные терзания, которые, без сомнения, переживал сам, результатом этих терзаний становится обретение пути поэта — «глаголом жечь сердца людей».

Лев Толстой, признанный писатель с мировым именем, окруженный почетом и уважением, пишет «Исповедь». В ней он публично отказывается от своей прежней жизни, обнажает ее перед всем миром, кается и принимает решение жить жизнью духа.

Федор Достоевский в мгновения, проведенные в ожидании смерти перед казнью, многое понял для себя. Его жизнь после несостоявшейся казни в корне изменилась. Отныне его путь — это путь с Богом и путь искания Бога. В романе «Идиот» писатель опишет последние мгновения жизни осужденного к смерти, явно списанные с него самого. Осужденный в последние минуты своего существования смотрел на церковь, вершина которой «с позолоченною крышей сверкала на ярком солнце. Он… ужасно упорно смотрел на эту крышу и на лучи, от нее сверкавшие; оторваться не мог от лучей; ему казалось, что эти лучи его новая природа, что он чрез три минуты как-нибудь сольется с ними…»[10]

Владимир Иванович Вернадский в 57 лет переживет «воспоминание о будущем», отобразит его в дневнике, и с этого момента вся его жизнь будет посвящена осуществлению этих «воспоминаний».

Николай Иванович Пирогов в конце жизни начинает писать «Дневник старого врача, писанный исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что может быть когда-нибудь прочтет и кто другой». В дневнике он, признанный врач, всегда работавший с плотью человека, спасавший эту плоть, серьезно будет размышлять о существовании Высшего, Мировой мысли и о проявлении их посредством человека. В тишине парка его усадьбы в селе Вишня, прогуливаясь тихими аллеями, Пирогов будет переживать минуты пробуждения собственного духа и осознания себя как существа духовного.

«…Для меня не менее неоспоримо, — запишет он в дневнике, — то, что высшая мировая мысль, избравшая своим органом вселенную, проникая и группируя атомы в известную форму, сделала и мой мозг органом мышления. Действительно, его ни с чем нельзя лучше сравнить, как с музыкальным органом, струны и клавиши которого приводятся в постоянное колебание извне, а кто-то, ощущая их, присматриваясь, прислушиваясь к ним, сам приводя и клавиши, и струны в движение, составляет из этих колебаний гармоническое целое. Этот кто-то, приводя мой орган в унисон с мировой гармонией, делается моим „я“; тогда законы целесообразности и причинности действий мировой идеи делаются и законами моего „я“, и я обретаю их в самом себе, перенося их проявления извне в себя и из себя в окружающую природу»[11].

В период духовного кризиса душа видит себя среди несовершенства и опустошения, кажется, что внутри царит полный хаос, и выхода из него нет. Этот период кризиса называют «темной ночью души».

«В поисках за ответами на вопрос жизни я испытывал совершенно то же чувство, которое испытывает заблудившийся в лесу человек, — пишет Л.Н.Толстой. — Вышел на поляну, влез на дерево и увидал ясно беспредельные пространства, но увидал, что дома там нет и не может быть; пошел в чащу, во мрак, и увидал мрак, и тоже нет и нет дома.

Так я блуждал в этом лесу знаний человеческих между просветами знаний математических и опытных, открывавших мне ясные горизонты, но такие, по направлению которых не могло быть дома, и между мраком умозрительных знаний, в которых я погружался тем в больший мрак, чем дальше я подвигался, и убедился, наконец, в том, что выхода нет и не может быть»[12].

Для того чтобы за хаосом увидеть новый порядок, человеку нужно осознавать, что он существо духовное, что в своем развитии душа проходит определенные этапы, в том числе и этап кризиса и, что кризис преодолим и означает выход на совершенно новый уровень мышления.

Может ли все это знать школьный учитель? Может ли помочь ученику в его исканиях истины и нужно ли это? Думаем, что да. Учитель, ученик, любой другой человек, — все мы люди, все мы духовные существа, поэтому проходим в своем развитии общие этапы. По выражению Л.Н.Толстого: «Для того чтобы понять человеку, что он такое, человек должен прежде понять, что такое все это таинственное человечество, состоящее из таких же людей, как и он сам, не понимающих самих себя»[13].

В копилке человечества есть духовный опыт, отображенный в стихах, литературных произведениях, мемуарах, и он может помочь другим людям. Павел Флоренский в «Воспоминаньях прошлых дней», в главе «Обвал», запишет: «С Толстым, Соломоном и Буддою я ощущал надежность своей безнадежности, и это давало удовлетворение и какой-то род спокойствия»[14].

Лев Толстой, описывая в «Исповеди» свои «сумерки души», после внутренних обвалов и падений приходит к единственно верному выводу: «Я вернулся во всем к самому прежнему, детскому и юношескому. Я вернулся к вере в ту волю, которая произвела меня и чего-то хочет от меня; я вернулся к тому, что главная и единственная цель моей жизни есть то, чтобы быть лучше, т. е. жить согласнее с этой волей; я вернулся к тому, что выражение этой воли я могу найти в том, что в скрывающейся от меня дали выработало для руководства своего все человечество, т. е. я вернулся к вере в Бога, в нравственное совершенствование и в предание, передававшее смысл жизни. Только та и была разница, что тогда все это было принято бессознательно, теперь же я знал, что без этого я не могу жить»[15].

Переживания человека в период кризиса бесценны, проходя через них, человек должен чувствовать себя рядом с Христом, Сергием Радонежским, Достоевским, Толстым и кто-то должен открыть ему это. Пусть это будет школьный учитель, осознавший свое единство со Львом Николаевичем Толстым в момент его размышлений над «Исповедью» или с Павлом Флоренским в минуты его уединенных прозрений над крутым склоном Куры. Пусть наши ученики на уроках биологии, математики, химии узнают не только то, что обязывает программа, пусть через нас, школьных учителей, они соприкоснутся с образами, которые окажутся спасительными в кризисные этапы пробуждения их духа.

Возможность духовного перерождения заложена в каждом из нас, но далеко не все могут ее реализовать. Если бы все люди в ходе духовных поисков приходили к общечеловеческим истинам и выше всего ценили доброту, любовь, красоту, гармонию, единство мира, то мир стал бы иным.

Дорогие коллеги, каждый день мы заходим в класс к мальчикам и девочкам, чтобы дать им урок. Они разные эти мальчики и девочки. Но каждый из них — это целый духовный мир, о глубине которого мы можем и не подозревать. «Нет человека без духовной жизни. Нет человека без своего собственного, скрытого от всех других внутреннего мира, в котором он живет духовной жизнью… Тот образ жизни, который существует в духовном мире, каким бы скудным он ни был, гораздо шире и многограннее, чем жизнь во внешнем мире. Это потому, что во внутреннем мире нет условностей и ограничений, жизнь там вольная… Духовная жизнь есть матерь внешней жизни, внешняя — тень духовной жизни»[16].

Может ли учитель, ограниченный рамками урока и программы, помнить, что перед ним не просто дети, а носители духовной жизни и миссии и поэтому насыщать урок питанием для души? Конечно, может, если сам будет относиться к себе как существу духовному и отвечать за свой урок не перед школьным начальством и родителями, а перед совестью и Богом. В мире все взаимосвязано мы приходим в класс для учеников, но и они приходят в класс для нас. «Люди рождаются друг для друга, и каждый со своей миссией есть ступенька для другого, и все мы, все-все, кто жил когда-либо, кто живет сейчас и кто будет жить в будущем, являемся единым целым для более высокого единого целого»[17].

Каждый из Вас сам для себя будет открывать это, но самое главное, чтобы Вы не останавливались в своем Пути, и в новом дне не повторяли дня прошедшего. Чтобы в конце своего трудового дня, мысленно подводя итоги, не говорили себе: «Да, день был пропащий, потому что все прекрасное и нежное на свете не существовало для меня. Птички не пели мне, цветы не радовали мою душу и не благоухали мне. Я не видел ни одной детской улыбки. Я совсем не мечтал о красоте. Я даже не помню, было ли вчера солнце на небе. И самое внутреннее пение мое, вечно поющее во мне о далях и глубинах, смолкло, и ручей его иссяк. Мир как нежная тайна, мир как живой гимн, мир как чудо Божие — не существовал для меня. Нет, это была не жизнь; я не жил в этот день…» (И.А.Ильин «Пропащий день»).

Великий принцип гласит: как вверху — так и внизу. Люди, звезды, планеты и галактики подчиняются единым законам. Проживая свою жизнь, мы летим в космическом пространстве вместе с планетой Земля. Она, вращаясь вокруг своей оси, никогда не возвращается в начальную точку, потому что одновременно с ее движением двигается Солнечная система и Галактика. Наш мировой остров пролагает для себя в Космосе новый путь ежесекундно. Будем ли мы повторять старое, учить только тому, о чем говорит учебник и совершать движение по кругу, когда сама жизнь устремляет нас вперед? Школьный учитель, он ведь тоже как звезда, освещает путь ученика, чтобы в его свете ученик мог увидеть красоту мира и своей души. «Ибо человек строит свою жизнь не делами, а деяниями; он дышит сверхчеловеческими веяниями; он живет близкими лучами, приходящими из священной дали; он живет дыханием Божиим» (И.А.Ильин «Пропащий день»).

В.Ф.Бак