Стремясь приблизиться к истине
Стремясь приблизиться к истине
Фото: ИТАР-ТАСС
Марку Соломоновичу Крутеру удалось в жизни то, что мало у кого получается: он великолепный профи в главном своём деле (знаменитый адвокат, лауреат Золотой медали имени Ф.Н. Плевако за крупный вклад в защиту прав граждан), ярко отличился на научном поприще (доктор юридических наук, автор многих актуальных статей), мастеровитый писатель да ещё мастер спорта по настольному теннису с опытом игры в сборной страны!
Биография у него выстроилась на редкость удивительной. Потому и приходишь к выводу: его сочинениям не хватает ещё одного тома, и книга эта у него обязательно получится замечательной - о собственной жизни, богатой и бедами, и победами. О них он вскользь упоминает в романах и повестях, которые почти все основаны на личном опыте, однако всякий раз остаётся читательское неудовлетворение оттого, что рассказ прерывается на самом интересном.
Марк Крутер из тех, кто заслуживает того, чтобы поучиться у него добиваться в жизни поставленных целей. Пришёл в спорт – и прорвался на уровень международных турниров. Решил, как родители, стать юристом – и окончил успешно юрфак Иркутского университета, хоть и далась учёба тяжёленько: они с братом-близнецом осиротели ещё подростками. Но адвокатуры было ему мало – ещё хотелось рассказывать людям об интересных случаях из судебной практики, он начал писать очерки и рассказы с прицелом выйти на уровень профессионального литератора.
А параллельно готовил кандидатскую диссертацию на тему, тогда чрезвычайно актуальную – о молодёжной преступности. И в 34 года защитился! Вскоре вышла первая книга судебных очерков "Слушается дело[?]", имевшая неожиданный успех. После чего Марк, воодушевлённый литературной удачей, начал работу над повестью о своём детстве «Неоглашённый приговор», рукописью которой заинтересовался его знаменитый земляк Валентин Распутин.
Сочинители – люди ревнивые, новичков успешных не любят и часто клеймят выскочками, потому в Иркутском отделении Союза писателей устроили обсуждение рукописи Крутера, прошедшее очень бурно. Распутин выступил последним и огласил приговор: «Повесть имеет право на жизнь».
Марк навсегда запомнил это напутствие ему в художественную литературу от Мастера. Вскоре повесть увидела свет, потом её не раз переиздавали. Встретив Валентина Григорьевича в Москве через много лет, весьма опытный уже литератор Крутер поблагодарил его за «заступничество от лихой писательской братии».
Но что стоит нападение завистливых братий по сочинительству в сравнении с той мощной атакой, что подвергли адвоката партийные и правоохранительные органы! В 86-м Крутер решился участвовать в защите руководителей Братскгэсстроя, которых приговорили осудить, показательно принеся в жертву ради демонстрации «партийной принципиальности».
Ему дали ясно понять – не надо входить в этот важный политический процесс, ибо его нельзя выигрывать. Но он, полностью уверенный в невиновности своего подзащитного, мастерски отбивал все удары обвинения и добился полного оправдания, что было по тем временам сенсационно.
Но зато его самого наказали по полной программе. Всесильная организация, прозываемая тогда «конторой глубокого бурения», мстя Крутеру за поражение, добивала его до нокаута. Сперва подленькая заметка в областной газете, потом исключение из партии и коллегии адвокатов, безработица, развод, даже психушка. Сыну-теннисисту запретили выезд на турнир в Японию. А друзья и приятели все задевались вдруг куда-то.
Выбраться из полного тупика помогло предложение известного адвоката из Москвы защищать «авторитетного человека» по его доверенности. И какого! Крутого «вора в законе» Япончика, отбывавшего большой срок в Тулунской колонии. Того не смутило, что адвокат нестоличный и «не у дел» – наоборот, зная, какому давлению подвергли Крутера, рубанул с надеждой: «Докажи с помощью Япончика, что ты чего-то значишь!»
Знакомство с Вячеславом Иваньковым-Япончиком радикально повлияло на жизнь Крутера. Оказалось, «авторитет» был незаурядной личностью: много читал – от любимой Библии и мучавшего с юности Достоевского до О. Генри с Фицджеральдом, знал наизусть почти всего обожаемого Есенина; в спорте (вольная борьба) добился немалых успехов. Потому общаться с ним было чрезвычайно интересно. На зоне Иваньков, конечно же, вёл себя независимо, ну и нарвался ещё на два уголовных дела, а потому и потребовался адвокат.
По первому Крутер сумел свести наказание к минимуму, полностью оправдав доверие подзащитного. К нему же Иваньков обратился и второй раз, но по некоторым причинам они вместе решили, что лучше привлечь на помощь ещё одного адвоката – будущую жену Крутера Ольгу, итог – чистая победа: Япончик получил «ноль целых ноль десятых».
Об отношениях с Иваньковым Марк Соломонович рассказал в книге-исповеди «Я защищаю Япончика», изданную в Москве тиражом в десять тысяч экземпляров. Успех был оглушительный, потом вышло второе издание с дополнениями. Доволен книгой был и Иваньков, ему автор переслал том в американскую тюрьму, куда «авторитет» попал по, как уверен Крутер, сфабрикованному делу. Когда они с женой навестили Япончика в заокеанском заключении, тот посоветовал супругам перебраться в Москву – в Иркутске на Крутере так и осталось клеймо «врага Системы». С работой в столице проблем не должно было быть – оба сильные профи, а с квартирой Иваньков обещал помочь, за доброе он всегда платил добром, к тому же рассчитывал на помощь Крутера при возвращении в Россию.
Толстенный том «Япончик: реалии, легенды, мифы», над которым автор работал четверть века (кстати, писал с согласия главного героя), производит наибольшее из всех его книг впечатление. И по прочтении читателю так же, как признался и сам автор, трудно сказать, кто же был Иваньков – злой гений преступного мира, новый Робин Гуд или кем-то ещё? Но то, что личность необыкновенная, – точно.
Читая Крутера, я вспомнил «Записки из мёртвого дома» Достоевского и быстро нашёл поразившее меня место, где он писал про отлично знакомых ему каторжников: «Ведь это, может быть, и есть самый даровитый, самый сильный народ из всего народа нашего. Но погибли даром могучие силы, погибли ненормально, незаконно, безвозвратно. А кто виноват? То-то, кто виноват?»
Вот и от книги об Иванькове осталось схожее впечатление – даром же погиб сильный человек, жизнь прожита хаотично, с громадными потерями, а можно было использовать данные Богом таланты намного лучше, вернув их Творцу с большой лихвой.
Крутеру больно размышлять о сломанной жизни Япончика: «…ему с его потрясающей башкой приходится сидеть на тюремной койке, а не в министерском кресле». И писатель подводит к выводу – не нам судить Иванькова, чтоб не быть самим судимыми, да, он был «вором в законе», но был при этом парадоксально честным преступником, а вот как назвать тех людей, кто мародёрски разграбил величайшее в мире государство, будучи высшими государственными чиновниками, обязанными это государство защищать?!
Ведь за что Иванькова осудили в США? За попытку помочь вернуть деньги некоторым вкладчикам лопнувшего банка «Чара», чьё руководство сбежало с миллионами за океан. Про банк говорили, что его владельцы были лишь прикрытием, а настоящими хозяевами были большие чины из спецслужб. Крутер пишет: «В 1991 году многие отставные номенклатурные деятели несли в банк деньги мешками – для перевода за рубеж. Денег было столько, что на них покупали целые острова». Ну и кто тогда на самом деле «вор в законе»?
И, кстати, доказать, что Япончик виноват, было практически невозможно – в основу обвинительного приговора легла запись его телефонной фразы: «Господа, вам придётся рассчитаться». В виновности подсудимого присяжные сомневались, чтобы переубедить их в обратном, пришлось прервать суд на неделю. Верхам США было важно показать, что у них действует всемогущая «русская мафия»...
«Моим ушедшим из жизни родителям: маме Крутер Александре Васильевне, судье, папе Крутеру Соломону Исаевичу, известному иркутскому адвокату. А также дедушке – Крутеру Исаю Марковичу, бабушкам – Софье Евсеевне и Федосье Евсеевне, воспитавших нас с братом-близнецом Яковом, посвящается это пятитомное издание» – так открывается собрание сочинений Крутера под общим названием «Моя адвокатская колея» (издательство «Вече», 2014).
Это посвящение самым любимым людям, подарившим Марку могучую натуру и подготовившим к победам в жизненных испытаниях. О них, об Иркутске 50–60-х он рассказал в повести «Неоглашённый приговор».
Марк Соломонович признался: «Мне рано или поздно необходимо вновь пережить прошлое, выплеснуть наболевшее на листе бумаги». Именно так возникли замыслы романов «Запоздавшая амнистия», «Губернаторский турнир», «Территория беззакония», «Потомок мушкетёра», цикла рассказов «Сибирские гангстеры» и других произведений. Чтобы лучше понять настоящее России, он погружается в её далёкое прошлое, пишет жизнеописание инока Алексия, бывшего в миру великим князем Александром Невским, изучает биографии православных святых Иннокентия Иркутского и Дмитрия Ростовского...
В 1998 году Крутер вошёл в Союз российских писателей. Символично, что именно в это же время ему присвоили звание «Заслуженный юрист Российской Федерации».
Каждый том предваряют вступительные статьи – президента Адвокатской палаты Москвы Г. Резника, доктора юриспруденции А. Бойкова, писателей Ю. Полякова, А. Симонова, А. Преловского, А. Зеленского, А. Кобенкова. Все они сходятся в том, что произведениям Марка Соломоновича свойственны богатейшая судебная фактура, жажда справедливости, отличное знание человеческой психологии, сострадание к людям, попавшим в беду, соучастие в людских горестях и радостях, писательская смелость и отчаянная откровенность в исповедальности.
Его литературному творчеству дал точную оценку Юрий Поляков: «Общение с прозой Марка Крутера не только интересно (он умеет держать нас, своих читателей, в постоянном напряжении), но и душеполезно – пишет он как из-за понятного для адвоката желания приблизиться к истине, так и объяснимого для писателя устремления предупредить нас: во всех случаях, какие бы ни выпали нам судьбою, необходимо сделать всё, чтобы не преступить в себе человека».
Теги: правосудие , законодательство