Социальные лифты или революция?

Социальные лифты или революция?

Токвиль: «Ещё не найдено политическое устройство, которое бы в одинаковой степени благоприятствовало развитию и процветанию всех классов, составляющих общество. Классы представляют собой нечто вроде отдельных наций внутри одного народа, и опыт показывает, что отдавать какую-либо из них в руки другого так же опасно, как позволять одному народу распоряжаться судьбой другого. Когда у власти стоят одни богатые, интересы бедных всегда в опасности. Если же бедные диктуют свою волю, под удар ставятся интересы богатых. В чём же заключаются преимущества демократии? Реально они заключаются не в том, что демократия, как говорят некоторые, гарантирует процветание всем, а в том, что она способствует благосостоянию большинства».

Антон Баков: Разрыв между богатыми и бедными в США самый большой в мире. Однако можно ли судить о стране по разнице между бедными и богатыми? Бедные ведут в США достаточно обеспеченную жизнь, у них хорошие медицинские страховки и пособия, их защищает закон. В России же разница между «низами и верхами» гораздо меньше, хотя и у нас сложился за последние четверть века класс вполне обеспеченных людей, которым будет что передать своим детям.

Однако существует запрос на вертикальный социальный лифт. Да и вообще: может ли талантливый, целеустремлённый молодой человек вырваться из низших слоёв, в которых он оказался из-за своего социального происхождения? Может ли такой человек осуществить в России радикальный прорыв и стать богатым и влиятельным членом общества? Честно могу сказать: одно время именно так и было.

Безусловно, в жизни большинства тех, кто добились успеха, значительную роль играли случай, расположение звёзд и воля Божия, а не только личные заслуги. Огромное значение имела и мотивация: богатыми становились те, кто хотели ими стать. Многие же попросту не мечтали быть состоятельными, не желая выйти за рамки такого уютного и полного маленьких обывательских радостей мирка среднего класса.

Более того, люди считали своё желание вырваться из цепких лап рутины предосудительным, а переезд из «хрущёвок» и «брежнёвок» в новые квартиры и вовсе привёл многих к психологической ломке. Этой ломки не избежал и я. Так что и для меня переезд из старой развалюхи в новый особняк был своего рода символическим отрывом от социальных корней.

Иные же сегодняшние «состоятельные и состоявшиеся», не нашедшие себя в процессах, которые происходят в стране, или попросту в ней разочаровавшиеся, решили вообще не делать ставку на Россию, а увезти капиталы и семьи за рубеж. Принесло ли это пользу и стране, и самим уехавшим – большой вопрос.

Но вернёмся к теме бедности. К сожалению, в России по-прежнему очень сильна коррупционная составляющая, так что человек, когда он приходит к власти, фактически обречён разбогатеть. Да, средняя сумма взятки в Америке намного превосходит её среднеарифметическую российскую величину, зато у нас, в отличие от США, коррупция пронизывает все слои общества.

В США ты не можешь, к примеру, втянуть в коррупционные отношения полицейского, дав ему 500 долларов, – в России тебе по силам сделать это за сотку. В Африке же 500 у.е. – и вовсе тариф взятки замминистра.

Вообще, бедность понятие относительное. К примеру, американский бедняк кажется русскому богачом, зато русский пенсионер будет видеться весьма преуспевающим человеком жителю индийской или африканской деревни. Проблема не в том, кто беден, а кто богат – а в том, удаётся ли бедным в случае удачного старта становиться богатыми. При этом очень важно, чтобы коррупция не зашкаливала, а богатые не держали бедных за чертой бедности. Как ни крути, бедность должна быть достойной.

Коррупция между тем всегда влияет на демократию. Помню, во время выборов 1995 года мой тогдашний союзник и будущий губернатор Россель чуть было не потерял свои позиции только потому, что взял кредит и построил пафосный особняк. Разумеется, такой кредит «людям с улицы» не давали, а в условиях тогдашней гиперинфляции долг за строительство превратился в мизерную сумму. Фактически Росселю просто подарили дворец средних размеров.

Расследование этой коррупционной истории долгие годы «висело» над карьерой Росселя как Дамоклов меч. Например, только в 2003 году я смог найти и опубликовать факт занижения площади «домишки» в декларации Росселя на целых 350 квадратных метров. Впрочем, как большинство российских коррупционеров, Россель так и остался безнаказанным.

Примечательно, что россияне, люто завидуя соседям, очень терпимы и снисходительны по отношению к начальству. А потому не удивительно, что уже в середине 90-х наметилась тенденция голосования за богатых людей. Была популярна ложная мифологема, что состоятельный человек якобы уже успел «стяжать всё желаемое» и больше ничего приобретать не захочет.

В 2003 году, когда я боролся с Росселем за губернаторское кресло на выборах, народ так и рассуждал: пусть уж лучше губернатором останется Россель, он же вроде как «наворовался». Кстати, за цитирование этого утверждения обидчивый Россель тогда подал на меня в суд, который обязал публично опровергнуть «злополучную» фразу о том, что он «уже наворовался». Забавно, правда? Я с огромным удовольствием выступил в радио эфире и подтвердил, что страшно ошибся, а вот, по мнению суда, Россель ещё не «наворовался» и не накопил всех благ земных.

Примечательно, что судила меня судья по фамилии Грин, которая (фамилия, естественно) «абсолютно случайно» совпала с девичьей фамилией супруги Росселя Аиды Александровны.

Вторая мифологема заключается в том, что богачи якобы готовы щедро делиться нажитым и, будто добрые волшебники, всем-всем помогут. Это, конечно, было большой иллюзией, однако я лично не раз наблюдал, как «простодушные бедняки» выстраивались в очередь за скромным пайком, чтобы продать свои голоса людям с весьма неясным происхождением капиталов.