Почти эпилог

Почти эпилог

Конечно, Россия, к счастью, по-прежнему огромная страна. Но то, что происходит с ней сегодня, «аукнется» даже не завтра, а послезавтра. Через 10, 20 или даже 50 лет. Примерно как не даёт о себе забыть Великая Отечественная война, как было принято называть Вторую мировую войну в СССР.

Ушли из жизни почти все ветераны, но если вглядеться в демографическую «ёлочку» российского населения, то сразу бросится в глаза отсутствие целых поколений. Уже не тех людей, которые погибли или не родились во Вторую мировую, а их нерождённых детей, внуков и правнуков. И эти невосполнимые пробелы – словно отломанные ветви нашего огромного родословного древа…

То же можно сказать и о Великой Октябрьской социалистической революции, приведшей к ещё более катастрофическим последствиям. В сущности, и Великая Отечественная война стала одним из кровавых эпизодов этой страшной затянувшейся революции, продлившейся более полувека.

Человечество никогда не знало ничего подобного. Я могу сравнить печальные результаты нашей революции только с истреблением белых гаитянцев, превратившим Гаити в страну победивших рабов, но не свободных людей.

Поэтому-то и провалилась наша попытка дать России новые, более совершенные законы, как правило, заимствованные у развитых демократий: прогрессивное законодательство столкнулось с неготовностью общества жить по таким законам. В конце существования советской власти даже советские законы были менее «людоедскими», чем тот социум, который у нас сложился в ту пору.

Прогрессизм и стремление власти сделать людей и общество лучше, чем они есть, всегда были свойственны Советскому Союзу. Но методы лечения общественных пороков оказались гораздо хуже самой болезни. Только с конца 50-х годов медленно, робко и непоследовательно в России стали устранять разного рода политические и экономические «перегибы». Конечно, апогей надежд и свершений – это горбачёвская перестройка и ельцинские реформы, два этапа Великой антисоветской революции.

Контрреволюционный откат, который начался 10 лет назад и невольно связан с именем Владимира Путина, был неизбежен, как колебание маятника в обратном направлении. Надеюсь, что постепенно через эти колебания мы придём к точке равновесия. Так мы обретём гармонию со средой, из которой оказались неспособными вырваться.

Разумеется, «конца истории» не предвидится, поэтому надо всегда делать поправку на постоянную эволюцию социума и «опоздание» законодательства. Сегодня российское общество, увы, возвращает себе «людоедские» законы, соответствующие его вчерашнему состоянию. Но само общество уже изменилось и продолжает меняться. И я верю, что завтра маятник неизбежно качнётся в другую, нашу, сторону.

Нам остаётся только надеяться на то, что любой путь, даже самый длинный, всё-таки будет благополучно пройден. И если не наше поколение преодолеет его, то следующее.

Да, то, что мы мечтали взять нахрапом, с кондачка, «грохнувшись об пол», как в русских сказках, и обернувшись «лебедью белой», пока не получилось. Лебедь оказался отчасти чёрным и чем-то напоминающим ворона. Но у нас есть будущее – а значит, и шанс.

Что касается нашей программы по национальному самоуничтожению: безусловно, она была изобретена не в России. Отчасти правы были националисты, когда говорили, что это зло было привнесено к нам из Европы. Но, к сожалению, именно у нас кошмарные мечты красных утопистов долго и последовательно претворялись в кровавую реальность. По сравнению с нами те же Европа, Западная Украина и Прибалтика пострадали гораздо меньше.

Так же, как мы, не пострадал никто. Я, к примеру, живу в Свердловской области на улице Красноармейской, которая пересекается улицами Энгельса, Карла Маркса и нашего местного революционера Малышева. Сегодня это богатый респектабельный квартал миллионеров. Во дворах бьют фонтаны и рассажены экзотические растения, решётки и охрана защищают нас от бедных людей.

При этом, как ни парадоксально, многие мои соседи – убеждённые коммунисты, ведь в своё время им было проще разбогатеть. А названия окрестных улиц не изменились за последние сто лет, более того, они вряд ли изменятся, пока дети этих коммунистов не получат образование за рубежом и не вернутся домой другими людьми.

То, что Украина восстала, переименовывает улицы и города, сносит памятники Ленину – те символичные и важные поступки, которые надо было совершить. Видимо, на сегодняшней Украине дети взрослеют быстрее…

Но вот откуда появятся дети, у которых когда-то убили потенциальных бабушек и дедушек, а родители так и не появились на свет? Вопрос риторический, ведь, по сути, была произведена глобальная генетическая селекция. И революционеры получили то, к чему стремились. Фактически был создан новый человек. И это… мы.

Но я верю в перспективы России. И они связаны с людьми, которые будут жить в нашей стране. Во-первых, в обществе будет расти дифференциация, будут формироваться династии. Если, к примеру, я не получил от родителей ничего, то я надеюсь, что моим детям хоть что-нибудь достанется, и они будут жить более благополучно.

Я сейчас говорю не о «тысяче богатейших семей»: по моим подсчётам России не хватает минимум пяти миллионов альфа-лидеров обоих полов и всех возрастов. Именно им и тому миллиону лидеров, который, скорее всего, у России уже есть, нужны свобода и демократия.

Во-вторых, надеюсь, генетический потенциал России тоже будет расти. У успешных мужчин зачастую рождается больше детей, к тому же мигранты нам, наверное, помогут. Да и альфа-самочки, надеюсь, найдут время на рождение хотя бы одного ребёнка. Третья проблема – проблема семейных традиций, культуры и воспитания. Как известно, детей нужно воспитывать не по принципу «делай, как я сказал», а «делай, как я». С этим, я думаю, по мере формирования династий вопрос тоже решится.

Никогда не забуду, как на четвёртом курсе университета я вдруг осознал, что могу не идти устраиваться на работу по найму, где надо мной будет стоять лестница начальников, вплоть до генсека ЦК КПСС Горбачёва. Я тогда задался вопросом: «Неужели я вполне способен быть самостоятельным и даже нанять к себе на работу людей?» И ответил самому себе «да!». И это была песнь свободы, которая полностью противоречила нашим семейным традициям.

Когда я не вышел на своё трудовое место по распределению, то все мои родственники в один голос возопили: «Что ты делаешь, ты ломаешь себе карьеру, ты же отличник, ты ленинский стипендиат, ты мог бы заниматься наукой». А старики и вовсе брюзжали: «Вы нэпманы, поднакопите деньжат, расшевелите немного экономику, а потом вас всех расстреляют».

Аргументы моих родственников проистекали из их жизненного опыта, зачастую горького, да и мой жизненный опыт также подсказывал, что они правы. Однако возможность работать самому на себя и свободолюбие всё-таки победили. И я об этом не жалею.

И нас не расстреляли – мы выжили. При Горбачёве и Ельцине наше поколение сделало огромный шаг в сторону цивилизации и ответственной перед обществом демократии. Но мы не были первыми. Определённые шаги вперёд уже сделали наши родители во времена Хрущёва и Брежнева, и я уверен, что это поступательное движение продолжится и в будущем при наших детях.

И не будем забывать про тысячи людей в новой России, пожертвовавших деньгами, карьерой и самой жизнью ради нашей свободы. Как точно, пускай и жёстко писал Некрасов: «Умрёшь недаром, дело прочно, когда под ним струится кровь!» Чтобы не превращать этот эпилог в некролог, назову фамилию только одного из моих павших друзей – Немцов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.