Почти Венеция

Почти Венеция

Алексей Касмынин

24 октября 2013 0

Культура

Московское биеналле современного искусства «Больше света»

В Манеже 20 октября завершилась пятая Московская биеннале современного искусства. Свернуты все натяжные экраны, свинчены с потолков проекторы, снесены перегородки из пенокартона, выдернуты гвозди из стен и, наверное, замазано то, что на стенах в рамках перформансов изобразили иностранные художники.

Но совсем недавно сюда потоком шли люди: молодые и старые, парочки и одиночки, суровый пролетариат и студенты художественных вузов.

Уже на подходе к Манежу ощущалось, что на пятую Московскую биеннале потрачены немалые средства и что те, кто их вложили, чего-то, да ожидают от всего мероприятия. Разбираться, кто и сколько конкретно влил, и какими барышами интересуется, долго, муторно, а главное - скучно. Оставалось только осматривать выставку, расценивая её исключительно как показ "современного искусства".

Пятая биеннале (что дословно означает раз в два года) носила название "Больше света", которое, конечно же, имеет "множество интерпретаций - практических и философских, материальных и нематериальных, физических и духовных". Было бы гораздо удивительнее и новее, что ли, если бы организаторы избежали "бесконечной глубины смыслов" и остановились на чём-то конкретном, осязаемом, выбрали, наконец, свою точку зрения и позицию в мире искусства. Если бы, конечно, не испугались.

Выставка в Манеже условно была разделена на две части, на два этажа. Внизу - темно, пожилым и слабовидящим людям выдают фонари, чтобы они могли спокойно передвигаться и читать приписки. Здесь крутили разные ролики и короткометражные фильмы, после просмотра которых складывалось ощущение, что видеохудожники в целом довольно скучные ребята. Их работы пропитаны неизъяснимой тоской и неспешным, практически гробовым экзистенциализмом.

Грустны и задумчивы охотники Крайнего Севера и итальянские гончары, филиппинский моряк и африканские дети, пассажиры московского метро и казахские игроки в "перетяни козла на конях". То ли мрачность-тоску-печаль гораздо проще нагонять (и работа с монтажом и кадром автоматически менее требовательна и трудоёмка), то ли она неизменно находит своего зрителя. Почему-то несколько таких работ задавали тон всему залу, и это подмывает назвать его неудавшимся, но на самом деле там есть, на что взглянуть.

Работа Аслана Гайсумова "Элиминация" привлекала внимание моментально. Наверное, потому что она лишена эфемерности. Центральные объекты здесь - несколько ворот из Чечни - региона, пережившего две войны. Это настоящие ворота, сделанные из железа, продырявленные тысячами осколков, они буквально представляли собой решето. Снизу были установлены лампы, которые заставляли дыры сиять ярким светом.

Совсем рядом висели вертикальные экраны. На каждый из них проецировались видеоролики, демонстрирующие часть огромной ели. Все отрывки были сняты в разные дни, но, склеенные вместе, они образовывали одно дерево, боком выстроенное вдоль стены. Оно двигалось, колыхалось. Но ветер на каждом из экранов дул по-разному. Эйя-Лииса Ахтила со своей работой "Горизонталь" показала, как вдумчивость и минимализм могут быть правильно применены.

Так же, в "тёмном" зале, в его центре, висела "Паутина" Моны Хатум. Экскурсовод объяснял толпе, что это самый дорогой экспонат биеннале. На железную проволоку нанизаны прозрачные шарики, их достаточно много. Они призваны символизировать буддистские представления о взаимосвязи всего и вся. Если присмотреться, то видно, что шарики, кроме зрителей и фонарей, отражают также друг друга.

В "надземном" помещении можно было хлебнуть гигантизма, которого всегда не хватало на других выставках. Тут был, например, гигантский кусок плотного материала, похожего на прорезиненную парусину, где проходила огромная абстрактная чёрная линия, которая извивалась, пересекалась, подныривая под саму себя и, в итоге, замыкалась. При ближайшем рассмотрении внутри неё обнаруживались планеты, звёзды, дальние галактики и бесконечная тьма между ними.

Художник Н.С. Харша назвал эту работу "Новое рождение, новая смерть" и трактовал её как "приглашение к движущей силе". Где-то рядом располагалась внушительных размеров инсталляция из лыж, санок и зимних саней, груженных разнообразным скарбом. Почему-то она была похожа на сознательный привет Йозефу Бойсу. Рядом с ней в воздухе завис дирижабль, склеенный из толстой прозрачной полиэфирной плёнки. У него была и кабина из плетёного ротанга и название - "the Aeromodeller". Это работа бельгийского творца по фамилии Панамаренко. Дирижабль прилетел на Московскую биеннале из 1969 года, ему уже почти полвека, он состарился и пожелтел, но его баллон всё ещё парит внутри зала Манежа.

Центральным экспонатом пятой Московской биеннале современного искусства, на мой взгляд, являлась совместная работа китайцев Жяо Синьюана и Сонг Донга под названием "Не выбрасывай". По сути, это огромная, структурированная коллекция старых вещей, в течение нескольких десятилетий заполнявших дом матери художника, которая, в итоге, рассталась с ними, попутно приняв участие в создании всего проекта. Здесь были цветочные горшки и непонятные китайские лекарства: сушёные корешки в баночках, коробочки с портретами местных "целителей", старые блистеры с таблетками. А рядом разложены пластмассовые тазики, выцветшие на солнце, потрескавшиеся, но заклеенные изолентой. Тут и картонные подарочные пакеты, которых около сотни, тут и пластиковые крышки от бутылок, корзинки, тарелки, кастрюли, кусочки кафельной мозаики, сами пластиковые бутылки, вязанки старых журналов с иероглифами, ряды стаканчиков из-под йогуртов. Бытовая утварь: молотки, щипцы, ножницы, много-много килограммов ржавых гвоздей и шурупов. Шкафы, забитые тканями и лоскутками. Вёдра, бочки, ржавые газовые баллоны и старые пыльные стулья, горы коричневого, рассыпающегося мыла. Это вовсе не портрет психического расстройства, именуемого "накопительством" или хордингом, - перед нами рассказ об истории целого поколения, выросшего в эпоху перемен, когда одна из исконных китайских добродетелей: использовать все ресурсы полностью, - приобрела практически первостепенное значение. Впоследствии она превратилась в дополнительную причину для конфликта поколений: более молодые китайцы уже не знали той нужды, которая побуждала старших не выбрасывать ничего, что может хоть когда-то понадобиться. Экспонат, в том числе, символизировал преодоление этого конфликта, его разрешение..