Я поведу себя в музей / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге

Я поведу себя в музей / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге

Я поведу себя в музей

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Что в итоге

«Феерическое шоу», «праздник всероссийского масштаба», «красочное действо» — примерно в таких легковесных эпитетах описывают события акции «Ночь в музее», прошедшей в России с 18 на 19 мая, большинство изданий. И вправду, самые серьезные музеи раз в году считают возможным и даже необходимым примерить шутовской колпак: завлекать посетителей постоянными экспозициями или масштабными проектами на музейную ночь не принято. Даже чопорный столичный Музей изобразительных искусств имени Пушкина устроил в этом году для своих ночных гостей «феерическое шоу» с участием артистов цирка и проецированием главных шедевров на фасад здания на Волхонке. Что уж говорить о небольших или провинциальных музеях — они, понятное дело, и вовсе пустились вразнос. Так, в Самарском литературном музее построили несколько «поэтических машин» — огромных инсталляций, позволяющих любому желающему заняться механизированным производством текстов в различных литературных стилях. Волгоградский музей изобразительных искусств на одну ночь превратился в мастерскую Энди Уорхола и развлек посетителей конкурсом красоты «Муза Уорхола» — с участием всех желающих, разумеется...

Понятное дело, что к обычной и повседневной музейной жизни вся эта развеселая вакханалия отношения не имеет. Если человек, бывавший в музее исключительно в музейную ночь, случайно заглянет туда же при свете дня, эффект будет примерно как от встречи с оборотнем, в разгар мирной беседы принимающим волчье обличье. Музей днем и музей ночью объединены между собой преимущественно обстоятельством места.

Возникает вопрос: а зачем вообще нужен этот всенародный праздник с народными гуляньями? Официальная логика, согласно которой «Ночь в музее» призвана привлекать внимание общества и популяризировать саму идею хождения в музей, явно не срабатывает. Статистика показывает, что те, кто посещает выставки регулярно, и те, кто пришел на них поздним вечером 18 мая, — это по большей части совершенно разные люди. Первых в самом деле интересует искусство, вторых — атмосфера праздника, причем задаром, и перетекание из второй категории в первую минимально. Трудно расcчитывать, что бодрый тусовщик резко перекуется в высоколобого зануду.

Впрочем, объявлять, что музейная ночь не выполняет никаких культуртрегерских функций и на этом основании должна быть списана в утиль, тоже, на мой взгляд, неверно. В том, чтобы ругать праздник за то, что он не соответствует чьим-то там запросам, есть что-то от узколобого подхода советских времен. Так у историков-марксистов принято было критиковать древнеримский праздник Сатурналий, во время которого рабы, как известно, на несколько дней становились господами, а господа, напротив, им прислуживали, за то, что тот не способствовал глобальному переустройству римского общества и не вел в конечном итоге к социалистической революции. Единственный осмысленный критерий для оценки праздника — весело ли на нем было. На этот вопрос относительно музейной ночи ответ будет однозначно положительным.

За годы, что это событие проходит в нашей стране, оно обросло традициями и стало одним из немногих по-настоящему массовых, народных мероприятий, связанных с культурой — пусть даже связь эту сложно назвать совсем уж прямой. В одном только Пушкинском музее в этом году за ночь с 18 на 19 мая побывали более 13 000 человек — и эта цифра говорит о многом. Да, практической пользы (если считать таковой приобщение максимального количества людей к практике регулярного посещения экспозиций) от музейной ночи не так много, а тем более прибыли (вход во время этой акции в храмы искусств бесплатный), зато сколько радости! Именно так — как к веселому аттракциону — к ней и нужно относиться, не пытаясь нагрузить праздник избыточными культурными смыслами.