Под звон посуды / Искусство и культура / Художественный дневник / Опера
Под звон посуды / Искусство и культура / Художественный дневник / Опера
Под звон посуды
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Опера
Премьера «Кавалера розы» в Большом театре
На большой сцене Большого театра стоит большая кровать, а в ней запоем целуются две красивые женщины. Любовную истому прерывает нежное выяснение отношений, по ходу которого одна из дам надевает штаны и камзол. Для того, кто не знаком с «Кавалером розы» Рихарда Штрауса и не успел заглянуть в программку, шок от хорошо продуманной двусмысленности отступает: просто Октавиана, молодого любовника стареющей маршальши, традиционно поет женский голос меццо-сопрано. В опере такое случается.
В год открытия исторической сцены Большой обещал три оперные премьеры. Две отечественные («Руслана и Людмилу» мы видели, «Чародейку» еще увидим) и одну западную, в мире популярнейшую, а в Москве невиданную — «Кавалера розы». Его не ставили в России 84 года, и появление «Кавалера…» помогло Большому избавиться от комплекса: в Мариинке идут четыре оперы Рихарда Штрауса с либретто Гуго фон Гофмансталя (вспомните фантастическую «Женщину без тени»). Главный театр позвал на постановку команду европейских мастеров, и умеренный британец режиссер Стивен Лоулесс поместил три акта оперы в трех веках Вены — XVIII, XIX, XX. Художник-постановщик Бенуа Дугардин поддержал идею вереницей лестниц знатного дома, уютом шкафов-витрин в доме почтенного буржуа и аттракционами венского парка Пратер. Он не удивил, но порадовал, к тому же дал Большому возможность продемонстрировать хваленую сценическую технику (действительно работает и не скрипит). А художник по костюмам Сью Виллмингтон внесла в стройную идею нужную сумятицу, оторвав от времени одежду певцов. Жаль, что в этой обстановке их мизансцены были слишком статичны, как в старомодной опере, и правильный венский уют эту статичность лишь скрашивал. Жаль и фарфоровых тарелок, битых в доме Фаниналя на каждый такт возникшей ссоры!
Но не посудой единой. Главным удовольствием премьеры стали голоса, пожалуй, dream team «Кавалера розы» без сносок на наши привычки. Сильное и легкое меццо юного Октавиана — Анны Стефани, напористый вокал Софи — Любови Петровой, мастерски выводимый на мужланский тембр голос барона Окса — Стивена Ричардсона. Но примой стоит признать невероятно мягкую, с обволакивающим голосом маршальшу Мелани Динер, одного вокала которой даже без актерской игры хватило бы для образа сильной, умной и открытой жизни женщины. Во многом благодаря ее пронзительному бессилию перед великим законом природы — юность тянется к юности — в «Кавалере…», несмотря на игривый куртуазный сюжет с неравным браком, обнаружилось кровное родство с другими операми Рихарда Штрауса и Гуго фон Гофмансталя с их темами рока, судьбы и ощущением неумолимого хода времени. В конце концов, и стилизованные под старину, как «Кавалер…», и построенные на античном сюжете, как «Электра», все они создавались в начале ХХ века, в тяжелом воздухе.
Вот тут и заключена главная загадка премьеры. Здесь все раскладывается по парам. С одной стороны, старые правила сватовства, с другой — вольности городского парка. Благородное воспитание и мужланские ухватки. Почти фарс и поэзия. Типичная комедия положений, и тут же непреложная правда жизни. Что важно, вопреки очевидной рассудочности спектакля контрасты его не раздирают, а складываются в одно целое как в жизни. И как в самом спектакле, когда тупая деревенщина барон Окс вальсирует со знаменитым венским памятником Иоганну Штраусу-младшему.
Пестовавшего премьеру музыкального руководителя Большого Василия Синайского скосила болезнь на боевом посту прямо на первом действии, и дирижировал его ассистент Александр Соловьев. Однако Синайский, взрослый умеренный западник, лишенный запала молодых ниспровергателей, поддержал очевидную истину, что при всей любви к отеческим гробам Большой с привлеченными силами может сдюжить хорошую европейскую оперу.