Торговцем можешь ты не быть... / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге

Торговцем можешь ты не быть... / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге

Торговцем можешь ты не быть...

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Что в итоге

Неожиданным диссонансом моде на современное искусство стало одномоментное закрытие перед майскими праздниками трех крупнейших российских художественных галерей — «XL» Елены Селиной, «Айдан» Айдан Салаховой и галереи Юлии и Марата Гельмана. Галеристы дали совместную пресс-конференцию, на которой мотивировали прекращение своей коммерческой деятельности провалом рынка российского искусства. В 1990-е годы, сказали они, рынок поддерживали и толкали вверх новые русские. А сегодня этот слой покупателей растаял.

Читая и слушая эти объяснения, подхваченные и растиражированные доверчивой прессой, лишний раз убеждаешься, что лукавый подбор фальшиво правдоподобных аргументов является профессиональным оружием прирожденного галериста. Вот опытные обманщики и рассказали нам сказку про отсутствие рынка и чиновников, которые ездят на «Лексусах», отдыхают на Ривьере, но стесняются купить работу Олега Кулика.

Гельман, Салахова и Селина вошли в пространство современного искусства, когда в нем не только покупателей — вообще никого еще не существовало, кроме самих художников, которые «колониями» жили и работали в полуразрушенных сквотах. Любой посредник между художниками и широкой публикой приветствовался. Он невольно оказывался на пересечении ролей коллекционера, промоутера новейшего искусства, искусствоведа, куратора, организатора новых институций, политика. Культуртрегеры хватались за все сразу. Конкретная профессия с ясными нормами, ценностями и целями заменялась импровизационной игрой сразу на многих досках. Они осуществляли важнейшее дело — радикальный культурно-цивилизационный поворот постсоветской России в сторону современного мира. Многие из плеяды культуртрегеров устроились тогда на службу в бывшие советские госучреждения, чтобы изнутри их взрывать и перестраивать под нужды новой культуры. Гельман, Салахова и Селина избрали иной путь. Свои огромные культурно-политические амбиции они решились реализовывать с открытым забралом, не прикрываясь именем и статусом госинституции. Старшее поколение помнит, что значило в бандитской Москве 1990-х заниматься финансами, не имея «крыши». Это было почти безнадежное, до чертиков рискованное и страшно веселое дело. Оказавшись на сквозняке истории, трое галеристов естественно пустились по крутому маршруту предельной радикальности. То, что не разрешено в музеях и центрах, где нужно помнить о посетителях детского возраста, об «обиженных чувствах» верующих и прочих ограничениях, было возможно и желанно у них в галереях. Без Гельмана, Салаховой и Селиной наше искусство не имело бы мощи протеста и той бесшабашной свободы, которой оно упивается сегодня. Почти в полном отрыве от покупателей. Потому что коллекционеры в первом поколении всегда пугливы. Опутаны собственными пристрастиями, вкусами коллег и домочадцев. «Ты што, Петя, совсем сбрендил — фотку с педерастом в собачьей позе купил? Да еще за шесть тысяч долларов?» Поначалу, пока новоиспеченный бизнесмен сам ощущал себя в ситуации «ролевой игры», он был готов на рискованные покупки. Между тем амбиции наших галеристов росли как на дрожжах. К середине 2000-х годов возникли ножницы: спад интереса коллекционеров к экспериментальным галереям усилился ростом цен на предлагаемое искусство.

Сегодня все три «деятеля культуры» наконец сочли за благо признаться себе и окружающим в «неполном соответствии» занятой двадцать лет назад должности.

А что касается рынка, то на его освоение выходят сегодня люди менее амбициозные, готовые к трудному диалогу и даже соглашательству с покупателями. В частности, выпускники новой школы арт-менеджмента и галерейного бизнеса, только что открывшейся на «Винзаводе». Нет сомнения, они найдут покупателя для того искусства, которое вряд ли состоялось бы, не будь в России галерей Гельмана, Салаховой и Селиной.