Поэт и рынок

Поэт и рынок

Раньше как было, в век Пушкина или в эпоху Маяковского? Поэты стихи писали, читатели читали. А в наше время стихи сочиняют все, кому не лень, даже малограмотные. Читать некому. И некогда. Вот поэзия и стала не востребованной. Процветает только меж самими поэтами, на Stihi.ru. А страна этого бедствия даже не заметила. Да и вообще, кому нужны в современном технократическом мире все эти охи-вздохи и бесконечные словеса про звёзды, крылья, листья и страсти? А поэты всё пишут, пишут, не могут остановиться. И ряды сиих самоотверженных пиитов неустанно пополняются новыми энтузиастами. Но не у всех них судьба печальна и бесславна. Бывают всё же и в наше время поэты, которые нужны народу! Вот об одном таком герое и хочу вам рассказать.

Прибегает как-то ко мне в издательство один немолодой мужичок: щуплый, мелкий, шустрый, взъерошенный. Светло-голубые глаза сияют. И радостно заявляет с порога: «Книжку стихотворений хочу издать!» – «Вообще-то стихи нынче не в моде. Скорее всего, не раскупят Вашу книжку», – выразил я сомнение. «Еще как раскупят!», – отвечает он бодро и уверенно. И добавляет гордо: «Я ведь стихи уже пять месяцев пишу!». Я внутренне усмехнулся, с трудом сдержав улыбку.

Он тот час подумал, что я в восторге от его предложения. И с пафосом начал читать вслух свои шедевры – с чувством, с выражением, словно на пионерском утреннике. Он восклицал, подвывал, шумел и гремел. Остановить его было столь же невозможно, как внезапный понос или вечный Ниагарский водопад. Между прочим, говоря откровенно, очень даже неплохо он декламировал, не хуже шекспировских персонажей из областного театра. Но тексты, как правило, явно отставали от исполнения. Вот, например, отдельные строчки:

Я люблю тебя, любимая моя!

Вся душа моя пылает от тебя!

* * *

Когда тебя я увидал,

Покой навеки потерял.

* * *

Приходи ко мне скорее!

Я тебя собой согрею!

* * *

Ты так красива, как звезда!

Тобой пленён я навсегда.

Ну, и т. д. и т. п. В общем – типичные рифмованные выкидыши. Хотя – ничуть не хуже современной эстрадной попсово-бомондной бредятины. Впрочем, когда стихи попадались не о любви (увы, немногочисленные), а о природе, политике или смысле жизни, то среди них встречались весьма оригинальные, даже недурственные, хотя и неумелые. Отдельные удачные весёлые строчки свидетельствовали о наличии у Олега (то бишь автора) признаков интеллекта и чувства юмора. Но как только стишок был про любовь, так сразу интеллект и юмор куда-то пропадали, заменяясь восторженными глупизмами.

Оказалось, что стимулом для неожиданного вторжения Олега (кстати, инженера по образованию) в лоно поэзии послужила молоденькая смазливая дамочка из местного банка. Увидев её в окошке обмена валюты, он по уши влюбился в светлый образ с завитушками над ушками. Но поскольку Олег не смог её поразить собой, то решил завоевать её сердце любовными стихами, которые и начал сочинять тут же, не отходя от кассы, чем изрядно напугал возлюбленную, но зато обратил на себя её внимание. Три месяца он планомерно вёл стихотворную осаду. Крепость не сдавалась. Олег насочинял свыше сотни восторженных посланий. Каждый новый вскрик души он пытался зачитывать вслух у заветного окошка. Очередь возмущалась, что кассирша ежедневно занимается шашнями, вместо того, чтобы внимательно обслуживать клиентов. Кассирша вся покрывалась красными пятнами стыдливого волнения. Руки у неё дрожали. Купюры падали на пол. Очередь комментировала. Потом Олег стал распечатывать стишки на принтере и молча по-хулигански просовывать их в окошко. Крепость испарилась – уволилась с работы. А, может быть, её уволили. Кто знает! А весь женский банковский состав до сих пор сожалеет, что поэт не переключился на кого-нибудь из них.

Олег не сдался. Он боролся за любовь. Но уже на другой территории. На рынке, где он торговал сушеными грибами (инженеры нынче в стране столь же бесхозны, как поэты), имелась симпатичная продавщица из мясного отдела. И он стал зачитывать стихи ей. Продавщица была в восторге. Но тоже крепко держала оборону. Олег насочинял ей полсотни стихов. Там попадались примерно такие строчки:

Ты так прекрасна и красива,

Что мне нужней, чем даже пиво!

* * *

Как я тоскую о тебе!

Какой зигзаг в моей судьбе!

* * *

О, как прекрасен облик твой!

Пойдём, любимая, со мной!

И прочее, и прочее в том же духе. Слух о новоявленном влюбленном поэте облетел весь рынок. Пиар случился колоссальный. Многие товарки, ревнуя продавщицу мясного отдела, заявили, что ничего уж в ней такого особенного нет. И стали делать поэту намеки. Он тут же почти каждой посвятил по стиху. Женщины были польщены. Мужики на рынке сначала на это просто матерились, но, увидев, что стихи имеют у женщин успех, стали втихаря делать Олегу заказы. И он усердно стал сочинять для них. А они зачитывали эти вирши от себя своим зазнобам и дивились, сколь податливы женщины на рифмованные признания. Сначала мужики платили Олегу пивом, затем наличными, причем, такса за стих постепенно возросла от 100 руб. до 500. Когда же сам директор рынка заказал Олегу поэму на день рождения своей дочери, то даже самые ярые критики заткнулись. А такса подскочила до 1 тыс. руб.

Олег вступил в члены городского клуба поэтов. Как ему это удалось? Загадка. Ведь в клуб принимают обычно поэтов маститых, давно кропающих стишки и много лет кучкующихся среди себе подобных местных гениев. Некоторые члены клуба сначала брезгливо морщились, когда речь заходила об Олеге или когда он на заседаниях начинал зачитывать свои нескладушки-скороспелки. Но постепенно все привыкли и перестали называть его выскочкой и чудилом. И даже стали выпускать на сцену. Читал он на сцене с несомненным театральным талантом, вызывая бурные аплодисменты.

Олег неустанно сочинял и сочинял. Причем, с каждым месяцем его рифмы становились всё более разнообразными, умелыми и образными. Даже орфографических ошибок стало меньше. Стишки, распечатанные на принтере, стали ходить по рукам, как запретный самиздат в советские времена. Вскоре Олег завоевал в городке славу нового Николая Рубцова – истинно народного поэта, гиганта мысли, мастера неподражаемого художественного слова.

И вот, наконец, Олег издал книжечку-брошюрку. Не у меня, в другом издательстве (я ему деликатно отказал, круто заломив цену). И что вы думаете? Тоненькую книжонку раскупают со свистом по 200 рублей! Особенно активными оказались тётеньки на городском рынке. Купив и прочитав, они с апломбом демонстрируют её клиентам: вот, смотрите, тут – стихотворение обо мне!

Местные поэты, мучительно завидуя, приобретают книжечку у Олега через подставных лиц. Читают, изучают, не могут понять: в чем секрет? И я не пойму. А вы как думаете?

P.S. А недавно Олег имел неосторожность на одном из заседаний поэтического клуба похвастаться, что издал уже две свои книги (вообще-то не книги, а брошюры) и что готовит к изданию третью, потому что тиражи обеих уже раскуплены. А ведь у других поэтов изданные книжки лежат, никому не нужные, мертвым грузом. «Читатель голосует за меня рублём!», – гордо заявил новоявленный пиит. Вот тут-то весь клуб дружно и проголосовал: за исключение Олега из клуба (однако – почти как Пастернака…).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.