Глава 6. ТАБАЧНАЯ МАФИЯ
Глава 6. ТАБАЧНАЯ МАФИЯ
Все, что вы хотели знать о курении, но боялись спросить
Когда я училась в пятом классе, моя подружка Наташка Кантор научила всю нашу девичью компанию курить. Мы кучковались в туалете, выбегали на перемене в подъезд соседнего дома, прятали сигареты в потайные места в школе. Ситуацию разрешило родительское собрание. Наша одноклассница настучала своим родителям про наши подвиги, а те вывалили все это остальным. Мама устроила мне страшную взбучку, правда, начала издалека: «Теперь я поняла, почему ты так кашляешь по утрам». И действительно, с тех пор, как в моем рационе появились сигареты, меня постоянно душил кашель. Конечно, после родительской сходки никто больше не рискнул взять в рот даже бычок. Однако в восьмом классе мы все дружно вернулись к вредной привычке, а во взрослой жизни я отказывалась от нее только на период беременности и родов. Но даже после этих пауз сигарета каким-то чудодейственным образом вновь возвращалась на свое привычное место между указательным и средним пальцем правой руки.
Недавно в одной из газет я нашла любопытный тест для курильщиков и подсчитала, сколько же сигарет я выкурила за свою короткую жизнь, начиная со школьной скамьи. Цифра шокировала. Она перевалила за 300 тысяч. Оказалось, что в среднем в год на сигареты я трачу 25 тысяч рублей. Если же выложить выкуренные мною сигареты в одну линию — получится путь длиной 15 километров. Если вы курите, посчитайте свою дозу никотина. Может быть, и вам, как и мне, тоже станет не по себе. Вопрос, почему, дожив до сорока лет, и зная о табаке все, я не могу бросить курить, мучил меня и привел к очередному расследованию. Оно по времени совпало с той войной, которую общество объявило курильщикам и табачным корпорациям в 2008 году. А потому тема пришлась как никогда кстати.
Итак, табак. Россия присоединилась к международной конвенции по борьбе против табака. А это значит, что, сидя на автобусной остановке, например, вы уже не сможете вольготно достать сигарету и закурить. Не удастся вам это сделать ни в ресторане, ни в офисе, ни на лестничной клетке. И что тогда? Начнутся табачные бунты? Возможно. Но они будут очень похожи на митинги обманутых вкладчиков финансовых пирамид начала 90-х. Таких вкладчиков-курильщиков, несущих деньги табачным корпорациям, миллионы. Главный вопрос: как табачникам удалось затащить в свою секту половину российских подростков, 60 процентов мужчин и 20 процентов женщин? Этому и было посвящено наше «Специальное расследование». В этой теме есть несколько аспектов, о которых мне хотелось бы рассказать, — медицинский, производственный, финансовый и стратегический. Начнем с производственного.
Для начала мы разыскали человека, который очень хорошо ориентировался в истории вопроса. Им оказался коллекционер сигарет Анатолий Бычков. Он приехал к нам в «Останкино» с огромным чемоданом сигаретных пачек. Причем все они были полные. К себе домой он нас не пригласил, опасаясь кражи (несколько лет назад у него гостил кузен и выкрал более трехсот редких экземпляров, с тех пор Анатолий никого в дом не пускает). В 16 лет Бычков увлекся табачным коллекционированием. По его собранию можно проследить всю историю развития табачной промышленности в СССР. До 50-х годов прошлого века курили только папиросы. Первые сигареты без фильтра—легендарную «Приму» — выпустили после смерти Сталина, и стоила она 14 копеек. Потом на прилавках появился «Дукат» и «Чайка», по рублю за пачку. Они были крепкими и грубыми на вкус. Часть сигарет производилась в Молдавии — они назывались «ароматизированные и соусированные». А часть — типа «Шипка», «Родопи», «Опал» или «ТУ-134» — закупалась в Болгарии. Но можно было купить и сигареты с «привкусом загнивающего Запада». Правда, по сумасшедшим ценам у фарцовщиков или за чеки в магазинах «Березка». Если в ресторан с девушкой можно было сходить за 10 рублей, то купить хорошую пачку сигарет можно было рублей за 20-30. Леонид Ильич Брежнев был главным в стране курильщиком и столь же страстным «бросальщиком». На борьбу с пагубной привычкой дряхлеющего генсека были подняты даже космические НИИ. Переводчик Брежнева Виктор Михайлович Суходрев рассказывал мне, что один из институтов разработал портсигар, который выдавал по одной сигарете в 45 минут. Но Брежнев хотел курить гораздо чаще и пытался вскрыть чудо-шкатулку ножом. Ничего не получалось. И тогда во время переговоров он просил Суходрева, чтобы тот дымил в его сторону. Вырисовывалась сюрреалистическая картина — во главе стола на международных переговорах сидел переводчик, нагло курил, да еще и дым пускал прямо в лицо генеральному секретарю ЦК КПСС.
Страсть генсека к курению очень точно передал Сергей Шакуров, снявшийся в главной роли в сериале «Брежнев». Но только съемочная группа знала, чего стоили артисту сцены с сигаретами. Сергей Каюмо-вич, которого мы терзали в рамках своего расследования, рассказал, что был вынужден курить в кадре, но, как только раздавалась команда «Стоп!», сигареты и пепельницу от него тут же убирали. Сам Шакуров пристрастился к табаку в студенческие годы. Папироса была скорее способом борьбы с голодом, нежели удовольствием. Помогала она и не заснуть на ночных репетициях. Окончательно же актер бросил курить двадцать лет назад во время съемок фильма «Анна Павлова». Целый месяц он жил в Нью-Йорке и каждый день покупал себе пачку Kent. Но по прилету в Москву Шакуров обнаружил, что ни одной сигареты из американских запасов не осталось. Проезжая мимо Смоленского гастронома, он остановил машину, выбежал, купил себе пачку Camel, один раз затянулся, плюнул и больше не курил. Вот уже 20 лет Сергей Шакуров не курит. В свои 67 лет он прекрасно выглядит, занимается спортом. А еще Сергей Каюмо-вич — молодой отец, его младшему сыну 5 лет. Сохранить блестящую физическую форму ему помог в том числе отказ от курения. За последние несколько лет артист прикасался к сигаретам только на площадке «Брежнева». Правда, курил, как и его герой, импортные сигареты. А весь народ в период застоя давился тем, что предлагала отечественная табачная промышленность.
Во времена СССР плантации табака простирались по Краснодарскому и Ставропольскому краям, Ростовской области. Абхазия славилась элитным табаком — самсуном. Крепкий, красный, пряный — он был известен и за рубежом. В небольшом количестве его добавляли в Rothmans. Во время сбора урожая улицы Сухуми наполнял запах спрессованных листьев, которые тоннами грузили на иностранные суда. Табачные плантации бархатным ковром покрывали долины республики. Сейчас Абхазия — единственное место на карте бывшего Союза, где еще выращивают табак. Туда и отправилась наша съемочная группа, ибо мне было крайне важно снять, как растет табак.
Встречающая сторона привезла нас в семью Шуша-ния. У них в аренде несколько гектаров земли, на которых растет тот самый самсун. Изумрудная листва, мощные стебли — старушка Заира Шушания обходит свои владения и рассказывает нам о своем нехитром промысле. Сколько себя помнит, она выращивает табак. Первый сбор — в начале июля, это нижняя ломка. Выше рвать нельзя — это уже другой сорт. Нанизывать и сушить табачные листья — всеобщая семейная трудовая повинность. Приказ дает отец, и никуда не деться. Девочки садятся вкруг и нанизывают свежесобранные листья на тонкие прутья. Затем эти прутья несут сушить под навес. Заира отвела нас в теплицу. Там все было увешано нитками с листьями. Одна нитка называется «говенка». В ней — килограмм сухих листьев. За одну говенку можно выручить 250 рублей. Весь этот табак они сдают на Гудаутскую табачную фабрику. Когда-то она перерабатывала до полутора тонн табака в месяц. Прибыль от продажи элитного табака составляла солидную часть бюджета республики. Сейчас контракты расторгнуты. То, что мы увидели, — остатки империи. Табак выращивают здесь скорее по привычке. И без каких-либо добавок крутят из него папиросы «Астра», которые с юмором называют экологически чистыми. Только курить их невозможно. Именно поэтому они стоят копейки и мало кого интересуют. И вот вопрос: почему никто в России не покупает этот табак, ведь на нем могли бы работать десятки фабрик и обеспечить рабочими местами тысячи жителей Абхазии? Ответ на этот вопрос мы получили чуть позже.
Развал отечественной табачной промышленности пришелся на конец 80-х. Фабрики встали. Начались табачные бунты. И тогда резко активизировались иностранные концерны. Они завезли в Россию гигантские партии своих сигарет, на которые тут же подсело население. Главными воротами для потока импортных сигарет стал Калининград. Именно там развязалась настоящая табачная война. Мы полетели в анклав, где журналист Игорь Рудников рассказал нам о том, что творилось в его городе на рубеже столетий.
28 апреля 1999 года предприниматели Григорий Приданцев и Михаил Фатов выходили со стадиона «Трудовые резервы». Неожиданно навстречу выбежали несколько мужчин с оружием, в натянутых на лицо вязаных шапках. Приданцев только успел крикнуть: «Миша, маски!» Стадион оглушила автоматная очередь. Григорий Приданцев погиб на месте. Михаил Фатов получил тяжелые ранения. Его перевезли на лечение в Германию, и через полгода Михаил вернулся в Калининград. Но табачные наемники не любят оставлять лишних свидетелей. Второе покушение на Фато-ва оказалось роковым. Основной версией совершения обоих преступлений являлся табачный бизнес.
После развала СССР Калининград оказался отрезанным от России, что повлекло за собой и экономическую блокаду. В 1996 году Борис Ельцин подписал указ о создании там свободной экономической зоны. Это означало, что товары из-за рубежа могут ввозиться беспошлинно. Первыми на почин президента отреагировали табачники. Немецкие концерны гнали в анклав сигареты по себестоимости — пять рублей за пачку, да еще и в таком объеме, что выкурить их местное население не могло, даже если бы закурили младенцы. Впрочем, часть сигарет стали контрабандно вывозить обратно в Европу (дело в том, что в Европе сигареты стоят дорого, а контрабанду курильщики охотно покупали у подпольщиков по очень низкой цене). Через полгода тревогу забила немецкая полиция. Она-то и обратились к российской стороне с просьбой поставить заслон табачному беспределу. И тогда объемы ввозимых сигарет решили резко сократить. Администрация области объявила о квотах. Аукционы по распределению квот на сигареты уже через месяц окрестили их «аукционами смерти». Ведь победители очень быстро один за другим оказывались на кладбище.
Табачным королям Григорию Приданцеву, Михаилу Фатову и Юрию Волкову на первом же аукционе удалось заполучить 90 процентов разыгрываемых квот. Делиться с другими участниками рынка они не захотели. После аукциона прогремели выстрелы на калининградском стадионе «Трудовые резервы». А чуть позже был застрелен и Волков.
После убийства Волкова, Приданцева и Фатова квоты на ввоз сигарет разделили оставшиеся в живых табачники. Но война продолжалась. Двадцатидвухлетний Сергей Кругликов пришел работать администратором к бывшему партнеру Приданцева, но проявил незаурядные способности, организовал собственную фирму и начал активно встречаться с немцами. Это не могло не насторожить его конкурентов. 12 сентября 2002 года Сергей сел в свой автомобиль и повернул ключ зажигания. Раздался взрыв. По такому же сценарию погиб и сотрудник табачной компании «Шатурское» Максим Байков. В 2003 году закончился первый этап табачной войны. Беспошлинный ввоз табака отменили. И импорт стал невыгоден.
Тем временем три крупнейших табачных концерна скупили контрольные пакеты акций практически всех табачных фабрик России, переоборудовали их на «свой» лад, завезли «свое» сырье и полностью засекретили производство. Российские фабрики взяли курс на «отверточную сборку» — сырье из Индии и Китая в России фасовали, паковали и выбрасывали в торговую сеть. Огромное количество добавок, эксклюзивная рецептура — вот что сделало сигареты иностранных брендов такими привлекательными для начинающих и действующих российских курильщиков. И не секрет, что западные гиганты денно и нощно ведут работу по улучшению вкуса табака. Эти изысканные палочки здоровья и вытеснили с рынка отечественного производителя и тот самый абхазский самсун. В результате мы получили то, что получили.
Если раньше курильщику требовался не один год, чтобы крепко подсесть на никотин, теперь достаточно одного месяца. Этот фактор и породил страшную статистику в России. С 69-го места в мире мы скакнули на второе. Главный санитарный врач России Геннадий Онищенко в интервью программе назвал это национальной бедой, наряду с алкоголизмом. Правда, Онищенко забыл нам рассказать, что сигареты — единственный товар в России, на котором написана максимальная розничная цена. А следить за тем, чтобы торговые точки не превышали эту цену, должен не кто иной, как главный санитарный врач (к ценовой политике я вернусь чуть позже.) Но самое больное место — это дети. Особенно проживающие в крупных городах. Среди старшеклассников курят 67 процентов мальчиков и 52 процента девочек.
Одним из таких курильщиков, пристрастившихся к сигарете с юных лет, был артист Александр Абдулов. Я снимала его в 2006 году для программы про автоугоны. Он производил, безусловно, магическое впечатление на женщин. Но что меня поразило — он беспрерывно курил и даже попросил разрешения курить во время интервью. Тогда еще никто не знал, что пагубная привычка приведет артиста к тяжелому онкологическому заболеванию. По статистике Всемирной организации здравоохранения, скорость течения рака легких — шесть месяцев. В случае с Абдуловым чуда не произошло. Он поехал в Израиль на лечение, но было уже поздно. Абдулов умер в Бакулевском центре в новый, 2008 год.
Для табачных компаний получить курящего ребенка — счастье. Никотиновая зависимость, которая формируется в детстве, — сильнейшая. Вот почему я начала эту главу с истории своего курения, вот почему на протяжении четверти века я неоднократно пыталась бросить курить и, пробыв пять лет в «чистоте», вновь вернулась к прежней привычке. Ибо корни ее уходят в мое безрассудное детство. Но в момент расследования мне очень хотелось самой понять, какое же влияние оказывают сигареты на детский организм.
Мы договорились с приютом «Алтуфьево» и выбрали там подростка. Тимур из неблагополучной семьи. Его бросили не нашедшие себя в жизни родители. Он курит с шести лет. Правда, в его новом «доме» с этим делом строго, а потому пришлось бросить. Под личную ответственность мы забрали Тимура и вместе с сотрудниками ГУВД Москвы поехали к павильону «Табачок» у Петровско-Разумовского рынка, который заприметили заранее. Двенадцатилетний мальчишка совершенно беспрепятственно купил там пачку. Как только он отошел от палатки, мы рванули туда вместе с камерой. Продавщица-молдаванка так растерялась, что зарыдала во весь опор. Тут же приехали и хозяева заведения. Долго разбирались, составляли протокол. Но вот что обидно: штраф за продажу сигарет несовершеннолетним — 3000 рублей. Эту сумму продавец в таком оживленном месте заработает за пару часов. В том числе за счет детей. И я уверена, что, если сейчас какой-нибудь ребенок захочет купить в этой палатке сигареты, ему их обязательно продадут. Вот в Америке, например, за продажу сигарет детям лишают лицензии. Простой доходчивый метод. В ряде других стран за подобные деяния может светить даже уголовная ответственность. А у нас — смешной штраф.
Но главное — что происходит с детским организмом вследствие курения? Мы обратились в Институт педиатрии Минздрава с просьбой провести обследование Тимура. Опытные доктора сразу отметили, что у мальчишки рост на 15 сантиметров ниже нормы. Воспаленные лимфатические узлы прощупывались даже на локтевых сгибах. В кабинете ультразвуковой диагностики врач обнаружил, что у пациента почти на два сантиметра увеличена печень. Для полного обследования необходимо было положить мальчика в стационар на несколько недель. Но это входит в компетенцию только руководства приюта. Впрочем, даже на основании неполного обследования врачи сделали печальный вывод — у ребенка резко снижен иммунитет. Именно снижение иммунитета характерно для всех маленьких курильщиков. А в дальнейшем пагубная привычка приводит к различным заболеваниям, которые вы никогда не свяжете напрямую с никотином — будете копаться в прошлом, искать генетическую предрасположенность, а ответ будет таиться в пачке сигарет в вашем кармане. Единственным прямым потомком курения является рак гортани. Даже если болезнь вовремя диагностируют, пациенту удалят гортань, и говорить он уже не сможет. Хотя сейчас делают уникальные операции по имплантации протезов, позволяющих издавать сиплые отвратные звуки. Диагноз «рак гортани» в России каждый год ставится восьми тысячам курильщиков. Самое страшное, что среди этих больных все больше молодых людей.
Едем дальше. Состав сигарет. Этот вопрос явился для меня ключевым. Высыпьте на ладонь сигаретную мешку — табак он и есть табак. Э, нет! Все гораздо сложнее. Ни на одной пачке сигарет вы не найдете надпись о составе. Но на печенье написано — мука, молоко и даже красители с ароматизаторами под кодовыми номерами. А на сигаретных пачках только два слова — никотин и смола. Ситуация настолько плоха, она настолько серьезна и страшна, что табачники стараются эту информацию не давать. Поэтому все вредные вещества они закрыли одним словом «смола». Этот термин был придуман самими табачными компаниями, и за «смолой» прячутся 4000 соединений, большая часть из которых — яды и канцерогены. А канцерогены — это химические вещества, вызывающие онкологические заболевания. Прикуривая очередную сигарету, мало кто об этом задумывается.
Мы решили сдать на экспертизу пачку сигарет. Нам очень хотелось получить ответ на вопрос, что же входит в состав табачной мешки. Мы позвонили в Краснодар в НИИ табака и махорки, где нам сообщили, что за последние годы никто к ним на проверку ничего не присылал. Даже поддельные сигареты никого не интересовали. В Москве тоже действует одна такая лаборатория, куда мы и отнесли пачку Marlboro. Там нет экспертов, как на винном заводе или парфюмерной фабрике. Курит машина. Фильтр, который впитал в себя дым от 20 сигарет, стал буро-коричневым. Лаборантка долго колдовала над этим фильтром, после чего выпалила: количество смолы и никотина соответствует цифрам, заявленным на пачке. Оказалось, что экспертиза сигарет — это часть табачного лохотрона. С нас содрали деньги (12 тысяч рублей) и сообщили какую-то ерунду. Но мы-то надеялись выяснить состав сигаретной палочки. Впрочем, профессор Александр Демин, который много лет занимается борьбой с курением, рассказал нам, что в состав мешки добавляется, например, ливулиновая кислота. Она регулирует кислотность и ускоряет всасывание никотина в кровь. То есть усиливает привыкание. Однако точный состав не может представить ни одна лаборатория в России, да и во всем мире — это засекреченная информация. Тупик.
Для полной картины мне не хватало человеческих историй. Одну из них мы раскопали в Санкт-Петербурге. Это история рабочего Кировского завода Ивана Прокопенко, который начал курить в 11 лет. В голодное военное время курили почти все. Табак подавлял аппетит. А потом, в сознательном возрасте он так и не смог отказаться от папирос. Врачи диагностировали у него рак и удалили легкое. Но даже после этого он так и не смог расстаться с «Беломором». Прокопенко стал первым и единственным россиянином, который через суд потребовал полтора миллиона рублей от табачной компании в качестве компенсации за то, что табак погубил его здоровье. Табачники знали, что могут выйти сухими из воды только в случае смерти Прокопенко. А потому, искусственно затягивали процесс. Они были уверены — истец безнадежен. Прокопенко ждал приговора, а табачники — его гибели. Даже находясь в критическом состоянии, испытывая невыносимые муки, Прокопенко продолжал курить. Он не ел, он только курил. С питерским работягой сражались лучшие юристы табачной корпорации. Они говорили о свободном выборе курильщика и обвиняли Прокопенко, закурившего мальчишкой в войну, в слабоволии. Первое и последнее в России судебное дело против табачной компании закончилось ничем. Прокопенко умер, так и не дождавшись приговора.
Вторая история поразила меня до глубины души. Директор дирекции общественно-политического вещания Первого канала Юрий Никифоров принес мне кассету с копией программы, которая вышла на канале ТВЦ и тоже была посвящена курению. Это была поверхностная работа, но одна из героинь сюжета была просто потрясающая. С помощью коллег с ТВЦ я нашла эту женщину. Ирина Шадрина ничем не отличается от миллионов российских курильщиков. Почти ничем. Несколько лет назад ей ампутировали левую ногу чуть ниже колена. Боль от гангрены была такой, что женщина выла. Муж плакал, когда ее везли в операционную. Сначала Ирина встала на костыли. Но долго ходить на них было тяжело, и тогда встал вопрос о протезе. Сейчас она ходит самостоятельно, но немного прихрамывает. Ирина настолько потрясла меня своим оптимизмом и легкостью, что я и не знала, как показать негативную сторону ее нынешней жизни. И придумала. Я подвела ее к гардеробу и попросила продемонстрировать его содержимое. Оказалось, в нем нет ни одной юбки, и даже летом на отдыхе она ходит в брюках. Нет у нее и обуви на каблуках. А еще Ирина не ходит босиком, не может плавать, не ездит в общественном транспорте. Каждый день на работу и с работы ее возят сын или муж. Она не может пройти больше 150 метров. Начинает болеть вторая нога. Я завела Ирину в ванную и попросила показать, как проходит процедура мытья. Оказалось, что это целый ритуал с участием специального сиденья. Ирина потеряла ногу по своей вине и лишила себя тысячи удовольствий, которые доступны здоровым людям. Она проклинает тот день, когда впервые попробовала закурить. Угроза ампутации второй ноги по-прежнему велика. Но ужас в том, что она и сегодня не может расстаться с сигаретой (о чем в программе я, естественно, не сказала). Между делом курильщица упомянула о своем соседе — дяде Алике, тоже жертве табака. Я тут же зацепилась за эту информацию, и уже через несколько минут мы вошли в квартиру на пятом этаже Ирининой хрущевки.
Нам навстречу выкатился старик в инвалидной коляске. Он был растроган нашим визитом. Вот уже два года Олег Галеев не выходит на улицу. Ему 75 лет. Курить он начал в армии. После пятидесяти перенес сложнейшую операцию на сердце и с тех пор живет с кардиостимулятором. Но курить не бросил. Когда врачи поставили ему диагноз «склероз сосудов нижних конечностей» и пригрозили ампутацией, он все равно не расстался с любимой игрушкой. Ногу ампутировали полностью полтора года назад. И теперь маршрут курильщика дяди Алика — от кровати до кухни и обратно. Встать на протез в таком возрасте уже невозможно. Единственная радость — сигареты. Две пачки в день.
И последний вопрос — цена, о которой я уже упоминала ранее. В самом начале работы над этим расследованием я попросила своих друзей купить мне по пачке Marlboro в тех странах, где они будут отдыхать. И в конечном итоге у нас собралась коллекция со всего мира. Главным был вопрос стоимости. Я сразу перевожу на рубли, чтобы была понятна разница. Так вот в Лондоне пачка Marlboro стоила 300 рублей, в Бангкоке — 100 рублей, в Риме — 89, а в Москве — 30. Экспертиза показала, что пачки, купленные в разных концах света, по содержанию смол и никотина совершенно одинаковые. Значит, вопрос низкой цены и доступности — это вопрос государственной политики. А 30 рублей — это карманные расходы среднего российского школьника. И мальчик, которому мама дала 30 рублей, по дороге в школу встречает таблоиды, на которых крутой дядька стоит с сигаретой и говорит, что жизнь хороша. И когда этот мальчик доходит до школы, в портфеле у него уже лежит пачка сигарет.
Только в середине января 2008 года под давлением общественного мнения правительство подписало международную антитабачную конвенцию. Повышение цен — одно из направлений в рамочной конвенции. А значит, для иностранных гигантов наступят тяжелые времена. Одно но. Наступят они не скоро.
Конвенция должна быть реализована в течение пяти лет. А за это время скурится еще ни одно поколение российских детей. Только сейчас мы осознали, что табак — тот же наркотик, просто он не вызывает асоциального поведения, но он вызывает чудовищную зависимость. И зависимость не только у курильщиков, но и у тех, кто формирует государственный бюджет, в том числе из-за огромных налогов, которые платят табачники. Россия — обладатель несметных природных богатств — впервые задумывается, а нужны ли ей эти прибыли, прибыли, которые уносят население сотнями тысяч ежегодно. В эти сотни войду и я. Пойду перекурю и еще раз подумаю об этом.
Когда я слушаю новости, то ловлю себя на мысли, что добрая половина сообщений не имеет к моей непосредственной жизни никакого отношения. Именно поэтому при выборе темы для очередного расследования я всегда задаю себе вопрос: а насколько эта тема касается меня — простого, маленького человека? И если никак — я отказываюсь. Мое новое расследование касается всех. Ну, или тех, у кого хоть когда-нибудь возникали проблемы со здоровьем с одной стороны, а с другой — кто чувствовал на себе всю мощь, силу, «обаяние» и «звериное дыхание» страховой медицины и не хотел бы пережить все это вновь. В том, о чем я сейчас буду рассказывать, частично виновны и сами врачи. С их подачи плодятся и размножаются шарлатаны и мошенники от медицины. Я хочу рассказать вам несколько историй, которые мы снимали и которые потрясли меня до глубины души своим цинизмом.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.