Глава 5. ДИКОЕ ЗОЛОТО
Глава 5. ДИКОЕ ЗОЛОТО
С таким вступлением ко мне обратились мои друзья — оперативники «Шаболовки» (ГУ МВД по ЦФО). Как правило, задумывая крупную операцию, они привлекали меня в качестве человека, обеспечивавшего им информационную поддержку. Дело в том, что экономические преступления — вещь своеобразная. Как только какой-то компанией начинают интересоваться опера, тут же гонец от коммерсантов несется к разным начальникам в прокуратуру, в Кремль и так далее с острым желанием, а главное, финансовой возможностью замять дело. Обнародование в СМИ следственных материалов иногда просто спасает уголовные дела и позволяет доводить их до суда. Так получилось и с «Золотом». Это телевизионное расследование вышло в двух частях. Первая рассказывала о нелегальном обороте металла и воровстве на приисках. А вторая касалась производства ювелирных изделий и контрабанды. Месяца три мы с моим коллегой Максимом Гладким ковырялись в следственных материалах, оперативных съемках, разбирали уголовные дела. Мы ползали со скрытой камерой по ломбардам, ювелирным магазинам. Он поехал в Магадан, а вслед за ним рванула съемочная группа Эдуарда Петрова — руководителя проекта «Честный детектив» на Российском канале. Они узнали, что мы готовим такую тему, и решили перебить зрительский интерес. Посему мы очень торопились выйти в эфир первыми. И здесь помогли, конечно же, связи и очень теплое к нам отношение со стороны спецслужб. Сотрудники ФСБ, занимавшиеся преступлениями, связанными с контрабандой, прониклись к нам таким доверием, что отдавали самые «лакомые» материалы. На нас работали «Шаболовка», Федеральная таможенная служба, аэропорт Домодедово, всевозможные ассоциации ювелиров — московские, российские и прочие. Мы в буквальном смысле слова утопали в информации. Расследование складывалось по крупинкам в цепочку. Но ясно было одно: отечественного производителя надо спасать. То, что происходит на ювелирном фронте, кроме как войной назвать нельзя. Я это поняла. И совершенно искренне решила поднять вопрос о поддержке наших ювелиров. На меня тут же начали нападать: мол, Мет-лина делает это не просто так. Дудки. От работы над этой программой мне перепали маленький мельхиоровый петушок, которого подарили во время съемок, и премия, которой наградил программу Союз ювелиров России. Но вернемся к сути. Сначала немного истории.
Еще задолго до войны Сталин пригласил к себе известного ученого Александра Серебровского. Первое лицо государства интересовал золотой потенциал. Се-ребровский тогда привел в пример Америку, где добывали металл эффективным артельным способом. «Вот поезжайте туда, — повелел Сталин, — и изучите заокеанский опыт». Через полгода Верховный заслушал отчет. По словам ученого, в частных артелях на Аляске работали тысячи людей и всем им платили недурное жалованье. Но Сталин знал, как добывать золото бесплатно. Именно тогда было принято решение о создании Северо-Восточного лагеря ОГПУ на Колыме. И старателей заменили заключенные. А Колыма — это уникальная золотоносная провинция, где драгметалл можно было грести лопатой. Его и гребли десятки лет. С начала 1930-х до середины 1950-х годов через колымский ГУЛАГ прошли 800 тысяч заключенных. Из них, не выдержав испытаний, погибли 130 тысяч, а еще 10 тысяч были расстреляны. Бесплатная рабочая сила и огромные запасы руды стали залогом процветания советской золотодобывающей отрасли. Но, несмотря на жесткий государственный контроль, металл с приисков уже тогда потихоньку утекал налево. После войны первыми пронюхали про магаданское золото выходцы из Грузии. Но в считаные месяцы активные участники группировки были осуждены и расстреляны. Свято место пусто не бывает.
Идем дальше.
Таганский рынок — воскресный рай для нумизматов. В 1970-е годы здесь у торговцев монетами появились золотые николаевские червонцы. На них профиль императора был заметно смещен вправо. Но ювелиры отмечали очень высокое качество золота. И подделки охотно скупали те, кто хотел выгодно вложить капитал. Милиция заинтересовалась происхождением червонцев и выяснила, что золото в монетах — магаданское, а отливали их на Северном Кавказе. В Ингушетии уже тогда вовсю работали подпольные заводы, которые перерабатывали металл кустарным способом и изготавливали ювелирные изделия и монеты. У государства появился мощный конкурент — криминальный этнический синдикат. У синдиката свои поставщики, каналы транспортировки и рынок сбыта. Впоследствии золотой трест в народе назовут «Ингуш-золото». В начале 1990-х премьер правительства РФ Егор Гайдар вообще предложил передать всю отрасль в частные руки: мол, государству выгоднее покупать золото на лондонской бирже. Сказано — сделано. Переход отрасли в частные руки не принес государству никаких дивидендов, а масштабы хищений с приисков превысили легальную добычу. Чтобы узнать, что происходит в начале XXI века в самом золотоносном крае России, наша съемочная группа отправилась в Магадан.
Здесь проживает около 300 тысяч человек. Большинство населения задействовано в золотодобыче. По области рассредоточены несколько исправительных лагерей. Многим зэкам после окончания срока заключения возвращаться некуда, вот они и остаются на приисках и, как правило, попавшись на воровстве, снова оказываются в тюрьме. Золото официально намывают артели. На территории Магаданской области их 260. Все — частные и добывают 30 тонн золота в год. Местная милиция говорит, что до трех тонн «уходит налево», а удается вернуть только десятую часть. Артели бывают двух видов. Первые — действительно занимаются добычей. Но. За единицу времени на одной драге можно намыть 100 граммов, а можно — килограмм. Это как повезет. А сколько добыл артельщик в действительности — никто проверить не может. В сговоре обычно вся бригада вместе с охраной. Ежедневно с крупных артелей в магаданской области уходит налево более одного килограмма золота. И вот почему. На момент наших съемок артели официально у своих работников принимали грамм золота по 200 рублей. А ингушские перекупщики по 237. У них отлажена схема деньги-золото-деньги. В Магадан каждый месяц приходит определенная сумма наличных — 100-200 тысяч долларов для закупки драгоценного металла. Кстати, сотрудники ФСБ отмечают, что для этих целей в регион приходит и огромное количество фальшивых долларов, изготовленных в Дагестане.
Второй тип артелей — липовые. Это те, что существуют только на бумаге. Они, как правило, принадлежат криминальным авторитетам. Такие артели не ведут добычу — это дорого и хлопотно. Получив лицензию и заплатив минимальные налоги, артель лишь имитирует деятельность. А на самом деле просто скупает золото у так называемых «черных» старателей. Большая часть из них — бомжи или бывшие зэки. Они — самое слабое звено золотой мафии. Скупщики их часто обманывают и даже убивают. Один из бывших заключенных рассказал нам, что его приятель, некий Сергей Скороходов, намыл золото и пошел его сдавать. Парня нашли повешенным в поселке Сусуман. Сотрудники липовых артелей на летний сезон выдают старателю кредит на закупку топлива, ремонт техники и прочие нужды. Так человек попадает в зависимость от организованных преступных сообществ. На аффинажный завод липовые артельщики направляют золото не россыпью, а уже кустарно сплавленное в небольшие шарики. Это делается для того, чтобы обезличить металл. Характерными особенностями золото обладает только пока оно в натуральном виде. После плавления уже невозможно определить, с какого оно месторождения и даже из какого региона. Сильное звено — летучие бригады из бывших артельщиков или местных жителей. Они оснащены техникой, у них есть оборотные средства, и их сложнее обмануть. С летучими бригадами сотрудничают геологи. Под видом изыскательских работ для нужд государства они на самом деле указывают летунам места, наиболее перспективные для добычи.
В первый день командировки мы отправились в город Сусуман, можно сказать, центр российской золотодобычи. Семьсот километров на «газике» от Магадана по единственной транспортной артерии — дороге к «золотой жиле». Многих она завела в тупик, кто-то оказался на ее обочине, а для кого-то этот маршрут стал смертельным. Летом открывается сезон добычи благородного металла. В горах начинает таять снег, и милиция собирает «подснежники». Это тела «черных» старателей, занимавшихся нелегальным промыслом. Те, кто самостоятельно моет золото, зарабатывают по 50-60 тысяч рублей за летний сезон. В 1990-х годах старатели-нелегалы расплачивались добытым золотом в магазинах и даже ресторанах. Официанты питейных заведений и сегодня по старой памяти принимают крошечные блестящие пластинки в обмен на единственную радость работяг — водку. Таким поначалу предстал перед нами Магаданский край. Но каждый следующий день приносил нам все новые и новые «золотоубивающие» подробности.
Мы покопались в магаданском судебном архиве и нашли очень любопытную уголовную историю.
В 2000 году в областном суде слушалось дело о хищении с приисков и дальнейшей контрабанде за рубеж 200 килограммов золота стоимостью свыше двух миллионов долларов. На скамье подсудимых — двое уроженцев Ингушетии, Гирихан Аушев и Иса Толдиев.
Их вина была полностью доказана, а статья за подобное преступление предусматривала до 10 лет лишения свободы. Но подсудимых освободили прямо в зале суда. Вопрос «почему?» оказался не праздным.
Как сказано в материалах уголовного дела, Аушев и его пособник незаконно приобрели крупную партию золота. Помощь в транспортировке им оказал известный магаданский преступный авторитет. Золотом нафаршировали три автомобиля, которые отправились по разным маршрутам в Липецк, Белгород и Челябинск, а затем в конечный пункт назначения — на Северный Кавказ. Два года ушло на отслеживание всей криминальной цепочки. Оперативники ФСБ накрыли одновременно три автомобиля в трех городах. Драгметалл был заварен даже в металлические трубы и пороги автомобилей. Это была самая крупная перехваченная партия левого драгоценного металла за последние несколько лет. Подозреваемыми по этому делу проходило более 100 человек. Но все происходящее оказалось прелюдией к более громким событиям.
Сотрудники военной контрразведки и Управления УФСБ по Магаданской области предложили двоим главарям свободу. От этого трудно было отказаться. Но. Смягчение приговора — пять лет условно вместо 10 тюрьмы — гарантировалось в обмен на освобождение российских военнослужащих, попавших в этот момент в чеченский плен. Родственники Аушева и Толдиева сами договаривались с боевиками. У чеченского и ингушского криминалитета своя система взаиморасчетов. Так было выручено из плена 11 человек — 10 военнослужащих и школьная учительница. После того, как в Магадане получили подтверждающие документы и акты о передаче пленных, из зала суда освободили двоих ингушских контрабандистов. По данным армейской контрразведки, боевики планировали казнить пленных российских солдат. Акт об обмене от 10 мая 2000 года, подписанный председателем Комиссии при Президенте РФ по делам военнопленных, сыграл решающую роль в вынесении судом приговора: пять лет условно. Напомню, что подсудимые украли 200 килограммов золота. Сегодня Аушев и Толдиев по-прежнему живут в Магадане. Официально занимаются розничной торговлей. Но золотая мафия долгов не прощает. Они обязаны возместить своим компаньонам потери за изъятый металл — два миллиона долларов. Вот такая цена за жизни 11 пленных и двух подсудимых. Это был единственный случай подобного обмена.
Мы продолжали свое путешествие по Колыме и приехали в одну из частных артелей, где нам показали, как именно добывается золото. От руды до слитка оно проходит три этапа. Сначала специальные установки, драги, по сути корабли, ковшами, поднимают со дна мелководных рек камни, грязь и частички желтого металла. Лишнее смывается, а золото вместе с мелкими камешками оседает на ковриках. Все, что натрясли с ковриков, отправляют из артелей на шлихообогатительную фабрику. Дальше оно должно пройти аффинаж, проще говоря, очистку. На аффинажном заводе металл превращают в слитки, которые и покупают банки. Но помимо сотен способов краж золота с мест добычи немало несут и с золотоперерабатывающих предприятий, шлихообогатительных фабрик, аффинажных заводов. На каждом создана мощная служба безопасности, действует так называемый голый режим. Выходя со смены, рабочие полностью раздеваются, в присутствии сотрудников службы безопасности полощут рот, у них проверяют волосы, уши, далее везде. Мощные металлоискатели обнаруживают даже проглоченные самородки. В каждом помещении установлены камеры слежения.
Несунов часто берут с поличным. Осужденные далеко не едут, отбывают наказание прямо на магаданских зонах. Здесь самые популярные две статьи: хищение (золота) и убийство (на почве хищения золота). Мы приехали в одну из колоний общего режима. Леонид Волков — заключенный, которого нам порекомендовало местное начальство как самого вменяемого и разговорчивого. Он сидит за убийство. Всю жизнь работал старателем в артели. Конечно, сдавал металл налево. Вот и попался ему в пьяной драке под руку ингуш-перекупщик. После убийства жену и детей Волкова увезли и спрятали друзья. Выходцы с Кавказа перенесли традиции кровной мести на Колыму. Волков с ужасом думает о дне освобождения и, как Лермонтов, пишет стихи. Об ингушах.
Но не все незаконно добытое золото сдается в артели и, вливаясь в общий поток, легализуется. Большая часть так и остается в тени. Желтый песок и кустарно слитые самородки отработанными маршрутами перевозят на Большую землю. Маршрутов несколько. Первый — на Северный Кавказ. Это золото пахнет войной и терроризмом. В 1995-м чеченские сепаратисты заявили о своем желании контролировать Колыму. На Дальний Восток приехали сотрудники службы шариатской безопасности непризнанной Ичкерии. Золото им было необходимо как воздух. Предполагалось, что оно пойдет на зарплату арабским наемникам, покупку оружия, финансирование терактов. Но развернуться им помешали не только правоохранительные органы, но и старожилы — ингуши. ФСБ еще в середине 90-х владела оперативной информацией о долевом участии чеченского криминалитета в золотом бизнесе. Сегодня с большой долей уверенности можно сказать, что сепаратистам так и не удалось получить контроль даже над частью колымских артелей. И сам металл непосредственно не идет боевикам, а вот денежные отчисления от его продажи вливаются в общий бандитский котел.
Много раз перевозчики шли не через Ставрополье, а через Чечню. Соответственно, они становились объектами нападений. У них отбирали все.
Ворованное золото перевозится как гражданскими самолетами, так и, например, военно-транспортными. Этот способ имеет определенные преимущества. Досмотр груза практически не производится. Проверяются только документы. Один из сотрудников УВД Красноярского края был задержан оперативниками ФСБ. Он организовал систему доставки нелегально добытого золота на ювелирные фабрики Центральной России. В день он перевозил до 30 кг.
Кроме офицеров в криминальной цепочке задействованы и гражданские курьеры. С одним из них произошел курьезный случай. При посадке в самолет он был задержан с 21 килограммом золота. Его арестовали, но затем отпустили. Правоохранительные органы искали непосредственных хозяев контрабандного груза. Неожиданно представители преступного сообщества сами пришли в милицию. Но со странной просьбой: показать протокол изъятия груза. Узнав, какое количество в действительности было конфисковано, они впали в оцепенение. В протоколе — 21 килограмм, а отправляли они — 37. Куда делись 16 кг золота? Оказалось, что человек, который являлся одним из звеньев транспортировки, просто украл недостающий груз. В результате чего был расстрелян своими же. Такие истории в золотом бизнесе сплошь и рядом, именно поэтому я столь хладнокровно об этом пишу.
Как вы уже поняли, все, что намывается на Колыме, переправляется на Большую землю на дальнейшую переработку. Огромная часть оседает в подпольных предприятиях и в Ингушетии, и в Костроме, и в Москве. Но колоссальные объемы утекают в Турцию. Это золото потом вернется в Россию, но уже в виде низкопробных ювелирных изделий. И у этого возвращения тоже есть теневая сторона. Чем глубже мы погружали свои носы в золотой бизнес, тем больше нам хотелось рыть дальше. Ведь впереди нас ждала вторая часть этого бизнеса — незаконный оборот ювелирных украшений.
Ювелирные украшения из золота обладают важнейшим преимуществом — высокой ценностью и компактностью. Поэтому к ним и приковано внимание преступного мира. Именно криминал разрабатывает и совершенствует схемы, позволяющие обманывать государство при добыче, закупках, поставках и торговле драгметаллом. Украшений из чистого золота не бывает. В любом изделии есть примеси. Сегодня «золотое кольцо России» — это тоже сплав—убийств, денег, контрабанды, коррупции, обмана. Только половина ювелирных изделий попадает на российские прилавки легально. И если перевести нелегальный оборот в денежный эквивалент, получится около 500 миллионов долларов. Приобретая золотую цепочку или кольцо в ювелирном салоне, мы уверены, что это качественная вещь. Но так можно было думать еще 10 лет назад. Сегодня все иначе. Каждое второе ювелирное изделие при проведении тщательной экспертизы оказывается подделкой.
В конце 1980-х рынок ювелирных изделий России оценивался в миллиард долларов. Сегодня доля легального отечественного производителя опустилась до 250 миллионов. Пессимисты утверждают, что до 80 процентов ювелирных изделий, продающихся в российских магазинах, — турецкая контрабанда.
На территории бывшей Османской империи проживает большая русскоговорящая диаспора — армяне, азербайджанцы, чеченцы и другие наши бывшие соотечественники. Один из видов деятельности этих диаспор — ювелирная торговля. Достаточно зайти в первую попавшуюся лавку, и там по вашему желанию за три часа местные мастера изготовят любое украшение. Можно и клеймо поставить, какое хотите. Это если вы одиночка. А крупные контрабандисты посылают прямо на ювелирный завод курьера, и тот на свой паспорт покупает 15-20 килограммов изделий, которые перевозит за один рейс. В Турции отпускная цена на драгоценности составляет примерно семь долларов за грамм, а в московских магазинах она доходит до 22. Туркам абсолютно все равно, куда улетело золото. Такая лояльная система контроля над экспортом украшений — следствие продуманной политики турецкой ювелирной промышленности по захвату российского рынка. Но Россия, к счастью, не готова с распростертыми объятиями принять такой объем контрабанды. А потому подготовленные посылки переправляются на родину всеми возможными окольными путями. Наиболее безопасный путь — Стамбул-Одесса-Москва. До Украины курьер добирается морским путем, на пароме или грузовым судном. Далее — поезд или автомобиль, фиктивный досмотр на российско-украинской границе, прибытие в Москву. И вот еще что любопытно: курьер, как правило, не принадлежит ни к одной из этнических преступных группировок, которая занимается золотым бизнесом. Таможенники на славян обращают меньше внимания.
Часто золото прилетает к нам самолетом. Тамо-женница в «Домодедово» со смехом рассказывала мне, что женщины-курьеры извращаются в транспортировке как могут. И куда только не засовывают изделия. Иногда они валятся из них прямо в зеленом коридоре. В ту неделю, что мы работали с таможенниками, они задержали пять с половиной тысяч золотых контрабандных изделий. А одна барышня пыталась ввезти 14 килограммов очень дорогих изделий с камнями на общую сумму более миллиона долларов США. Кстати, слух о проводимой таможенниками спецоперации быстро разнесся среди курьеров, и они начали декларировать груз. В итоге налоговые платежи за ввозимое золото выросли в два раза. Казна государства пополнилась 16 миллионами долларов. Как только операция завершилась, объем задекларированного товара вновь резко упал. И они перешли на прежнюю схему. Но не только из Турции везут изделия. Последнее время все чаще задерживают курьеров из Вьетнама, Польши, Колумбии.
Привезти золото в Россию — это полдела. На товар надо еще поставить клеймо, то есть легализовать его. Официально это делается только в российской Государственной пробирной палате. Контрабандные ювелирные изделия клеймят вне очереди, но за это хозяевам товара приходится переплачивать до 50 рублей за один штампик. А легальные производители платят по шесть рублей и ждут своей очереди по три месяца, а пробирщики в это время клеймят контрабанду. Нам приносили дивные съемки — из тумбочек сотрудниц Пробирной палаты оперативники вынимали мешки с турецкими кольцами и серьгами по несколько килограммов. Тетушки-работницы отнекивались, но никак не могли объяснить происхождение этих вещей.
При клеймении можно пойти еще более простым путем. Купить само клеймо или подделку. Сиди дома и клейми товар. В Костроме, например, поддельные клейма, которые милиция изъяла у подпольщиков, были лучшего качества, чем настоящие. Самое главное — никто же не проверяет товар на прилавках. Вот, например, на Украине Пробирная палата обязана не реже, чем раз в три года, проверять ювелирные магазины. У нас имеет право — не чаще, чем один раз в 12 лет. То есть можно 10 лет торговать контрабандой, а потом, в преддверии проверки, просто ликвидировать предприятие. Есть и еще один вид контрабанды. В Россию завозятся длинные цепи, намотанные на бобину. Ювелиры на вполне легальной основе приобретают у государства ровно столько золота, сколько необходимо для изготовления замочка на цепочку, а затем легально эти замочки клеймят.
Цепь-полуфабрикат режется на части нужной длины, и в них вставляются замки с указанной на клейме пробой. Очень прибыльное дело. За одним исключением. Как правило, такие изделия из-за низкого качества часто рвутся и даже не ремонтируются. Статистика говорит, что в год в среднем в РФ завозят 10 тонн золота, а пробируется официально только пять с половиной тонн. Мошенники знают одно: если честно работать — получишь два доллара прибыли, а если заниматься контрабандой — 10 долларов.
Заработать можно и проштудировав законодательство. В России до сих пор действует постановление о временном ввозе-вывозе драгоценного металла. Нормативный акт разрешает вывоз драгоценностей, но обязывает их ввезти обратно. Причем не уточняется, в каком виде. В итоге можно официально купить золото в российском банке, вывезти его на время в Турцию, где из него сделают украшения, а потом вернуть сюда, заплатив копеечную пошлину за работу. А в России — и труд ювелиров дороже, да и налоги нужно платить. Российские ювелиры уверены, что этот закон пролоббирован контрабандистами.
Следующий этап — продажа. Ювелирные магазины в столице и провинции растут как грибы после дождя. Очень интересная схема — оформление контрабандного турецкого золота через комиссию. Оперативники главного управления МВД по ЦФО разрабатывали сеть магазинов, в которых товар оформлялся по поддельным или украденным документам на так называемые мертвые души. Часть ювелирных изделий на 700 тысяч рублей была, например, сдана по утерянному паспорту женщины из Воронежа.
Оперативники долго разрабатывали эту схему и в один прекрасный день с обысками нагрянули во все магазины сети. Стоимость изъятых украшений превысила пять миллионов долларов. Покупателям предлагались изделия, явно сделанные в Турции, но бирки на них свидетельствовали об их российском происхождении. На самом деле эти бирки делались в мастерской по изготовлению визитных карточек. Уличенные в торговле левыми ювелирными изделиями владельцы магазинов, как правило, представляют себя пострадавшими. Мол, откуда же им знать, что золото не сертифицированное и клейма на нем поддельные? И самое парадоксальное, что магазин уходит от ответственности, потому что за реализацию изделий с поддельными клеймами ничего не положено. Более того, согласно последнему изменению в законе о милиции просто так прийти и проверить магазин, не имея на то оснований, оперативники не имеют права.
Еще одна контрабандистская Мекка — ломбарды. Открыты они в основном при ювелирных магазинах. Схема простая. Если вы решили сдать золотишко, приносите, его оценят по грабительской цене. Если изделие 750-й или 900-й пробы, оно все равно будет оценено как лом 585-й пробы по 180 рублей. Ваши изделия тут же отправят в магазин по соседству и продадут, но уже по цене 500-600 рублей за грамм. Помимо легальных существует и целая сеть нелегальных ломбардов. Это еще одно звено в криминальной цепи незаконного оборота ювелирных изделий. Там нередко появляются ювелирные изделия с запахом войны и крови. В начале первой чеченской кампании мародеры привозили золото, снятое с трупов, сотнями килограммов.
Другой канал движения нелегального золота — это сеть «черных» ювелиров. В середине 1980-х, когда зарплату не платили месяцами, а производства останавливались одно за другим, многие были вынуждены уходить в теневой бизнес. Неимоверное количество скупщиков золота появилось около магазинов, ломбардов, рынков. Государственное предприятие Росю-велирторг в «застойные» времена ежегодно скупало у населения около 12 тонн золотых изделий. В перестройку эта цифра снизилась до 12 килограммов. Остальное — скупалось нелегалами и сбывалось как лом «черным» ювелирам на подпольные предприятия.
Самый крупный центр по подпольному производству ювелирных изделий — Кострома. Там расположен один из крупнейших ювелирных заводов в мире. А вокруг него сеть кустарных мастерских, где трудятся бывшие работники этого завода. Украшения, изготовленные в этих мастерских, не соответствуют стандартам качества. А в некоторых изделиях золото может вообще отсутствовать. Самая распространенная афера — «обручальные кольца». Безделушки выплавляют из бронзы. Распознать подделку можно при помощи йода. Если капнуть йод на золото — пятно станет черным, а медь — побелеет, как молоко.
Впрочем, на рынке трудятся и вполне легальные мастера. Достаточно получить необходимое разрешение и исправно платить налоги. Но чаще всего вольные ювелиры, или, как они себя сами называют, — художники, предпочитают интересные проекты и не размениваются на мелкие заказы. Над эксклюзивными изделиями они могут работать не один год. Такие украшения стоят дорого и по карману только состоятельным покупателям.
Легальная российская ювелирная промышленность насчитывает ныне около 500 предприятий. Большую часть оборудования производители вынуждены привозить из-за рубежа. Поэтому себестоимость продукции у нас получается в три, а то и в четыре раза выше, чем в Китае, Турции, Таиланде. Если в России средняя зарплата на ювелирных заводах 400-550 долларов, в Китае ювелиры работают за 50 долларов. В Индии — за 30. В результате нелегальное производство за рубежом стало более выгодным, чем легальное внутри России. В 2004 году легальный российский производитель выпустил 54 тонны ювелирных изделий стоимостью 750 миллионов долларов, а нелегального товара в страну завезли гораздо больше. Отечественные ювелиры не могут выдерживать конкуренцию даже с легально импортируемыми украшениями. Чтобы выпустить 100 килограммов ювелирных изделий в месяц на официальных предприятиях, необходимо потратить как минимум миллион долларов только на сырье. На заводах обязаны придерживаться массы правил: обеспечивать качество продукции, строго выдерживать нормы по их весу и стоимости, клеймить изделия и самое главное — платить налоги. Вот такое получается «золотое кольцо России». Будет ли оно только турецким или все же в нем останется доля русской крови — зависит уже не от журналистов, а от тех, кто стоит на таможне, кто пишет законы, кто сидит в Пробирной палате. Я в своих программах лишь обозначила проблему, даже несмотря на то, что золото меня лично совершенно не интересует, я к нему абсолютно равнодушна. Но могу сказать, что это уникальный металл. Он имеет ту цену, которую установит его хозяин. Слиток может стоить миллион, а может — корку хлеба. Но если эта корка спасла вас от голодной смерти, значит, золото — бесценно, и равна ему только человеческая жизнь.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.