ИРАН НА ПРИЦЕЛЕ
ИРАН НА ПРИЦЕЛЕ
После введения эмбарго на иранскую нефть в январе 2012 г. странами ЕС, а также в связи с угрозами дополнительных санкций со стороны США и Запада, многие эксперты-международники в очередной раз начали трубить тревожные сигналы о неизбежности скорого конфликта между Ираном и западной коалицией. Рассматривая степень готовности вооруженных сил обеих сторон, и задаваясь философским вопросом — «Кто начнет первым?», все же нужно сфокусироваться на центральном моменте — что принесет России данный конфликт при любых его вариантах.
Первое—это негативный сценарий, т. е. переход к фазе войны. США имеет в Персидском заливе 40000 военнослужащих, на восточном фланге Ирана в Афганистане находится еще 90000 + еще несколько тысяч персонала поддержки в других азиатских странах. Несмотря на это, по мнению американских аналитиков, если спусковой крючок будет нажат, то США не легко будет контролировать эскалацию конфликта. И даже если Иран будет принимать только оборонительные меры, эти действия смогут серьезно угрожать жизни американского военного персонала. В случае начала войны между США и Ираном, как указывает Колин Кахл на страницах издания «Foreign Affairs», еще не факт, что Вашингтон сможет выиграть эту войну в операционном смысле[172].
Есть у США и другая проблема — это то, что состояние статус-кво работает против них. По мнению «Стратфор», если «Башар Асад удержится у власти, и ситуация в соседнем Ираке будет той же, что и сейчас, то Иран сформирует реальность, которая будет определять политику региона. Соединенные Штаты не имеют большой и эффективной коалиции, такой, которая бы сплотилась в случае войны... У США есть только Израиль...»[173].
Наихудший сценарий для России может представлять длительная бомбардировка и последующая оккупация Ирана. Для этого США понадобится создать дополнительные ближние рубежи, для чего они будут склонять на свою сторону страны Кавказа (Грузию, Азербайджан) и Центральной Азии (что, возможно, повлияет даже на конституционный нейтралитет соседней с Ираном Туркмении). В конечном итоге петля «Анаконды» вокруг России захлопнется, а широкомасштабная война в регионе повлияет и на внутриполитическую ситуацию в нашей стране. Однако, пока это только гипотеза.
Ситуацию вокруг Ирана можно разыграть и по-иному. Санкции ЕС были введены в ущерб экономикам многих стран. Особенно сильно они ударят по Греции, Италии и Испании, а министр иностранных дел последней Хосе Мануэль Гарсия-Маргайо уже назвал их «значительным жертвоприношением»[174]. Данная нефтяная блокада может привести к потере Ираном 15-20 млрд. долл, в год. Хотя это не критично и Тегеран уже заявил, что найдет альтернативных экспортеров. Покупатели иранской нефти №1 и №3 — Китай и Индия соответственно, отвергли инициативы США по введению эмбарго на покупку иранской нефти. Япония пообещала США свою поддержку, но не представила конкретного плана по сокращению закупок сырой иранской нефти. Необходимо отметить, что Япония уже однажды пострадала от невыполненных гарантий США по энергетической безопасности во время нефтяного кризиса 1973 г., спровоцированного Уолл-Стрит. Поэтому, скорее всего в Токио будут очень детально рассматривать подобные предложения Вашингтона и требовать точных гарантий, которые Белый дом вряд ли сможет предоставить.
Очевидно, что ядро альтернативного миропорядка, как минимум Россия, Индия и Китай из блока БРИКС выступает на стороне Ирана, и это может подстегнуть к включению нового актора, т. е. Иран в альянс и созданию стратегической оси государств, выступающих против односторонней гегемонии Соединенных Штатов. Учитывая мнение «Стратфор», изложенное ранее, что время работает против Вашингтона, Россия, Индия и Китай могли бы организовать непрерывный «пул» вокруг Ирана и в военном плане — проводя совместные маневры, например, для выработки коллективного противодействия угрозам терроризма и пиратства в Аравийском море и Персидском заливе. Подобная стратегия, направленная на бесконтактное изматывание противника, также могла бы частично ослабить военную мощь Пентагона в регионе.
Но в любом случае, эскалация противостояния будет проходить по причинно-следственной цепочке, т. е. для оправдания действия, будет нужен какой-либо повод. Смещение политического режима Исламской Республики Иран, хотя и является основной целью Вашингтона, еще не может быть использовано в качестве официальной причины для применения силы. Безусловно, Штаты давно присматриваются к политическим группам в Иране и пытаются влиять на внутреннюю ситуацию не только обкатанными методами цветных революций (путем поддержки «Зеленого движения», создания виртуального посольства), но и играя на политической конкуренции (помимо традиционной дихотомии на правых и левых в Иране протекает борьба между прагматиками-консерваторами и принципа-листами среди правых и внутри подфракций принципалистов).
Спусковым крючком, если конфликт затеют США, будет какой-нибудь формальный повод.
В дипломатическом лексиконе есть такой термин, который на английском языке пишется как «pretext». Эта калька с латинского языка означает ложную причину или мотив, которая используется для того, чтобы скрыть реальное положение.
Как указывает один из критиков агрессивной внешней политики США Ричард Сэндерс, практически с конца XIX в., когда США вторглись в Мексику, Вашингтон постоянно использует механизм «претекста» для обоснования своего военного вмешательства[175]. Американский палеоконсерватор Патрик Бьюкенен в своей публикации «Did FDR Provoke Pearl Harbor?», написанной к очередной годовщине атаки на Перл-Харбор отметил, что финансовые круги США в 1941 г. намеренно создали такие условия, чтобы спровоцировать нападение Японии на базу ВМС США в Тихом океане. Эта атака позволила развязать руки руководству США для полноценного вмешательства во Вторую мировую войну, что было необходимо для укрепления финансового и военно-стратегического могущества политических элит этой страны[176].
Между тем, история войны во Вьетнаме (инцидент в Тонкинском заливе, когда эсминец ВМС США «Мэддокс» зашел в территориальные воды Северного Вьетнама и открыл огонь по сторожевым катерам) также свидетельствует о том, что нападение на Северный Вьетнам было спровоцировано американскими спецслужбами, в результате чего Конгресс дал Линдону Джонсону полномочия на применение военной силы в регионе (в этом контексте нужно заметить, что когда в июне 1967 г. израильтяне атаковали американский военный корабль «Либерти», убив 34 и ранив 172 военнослужащих, данная акция осталась безнаказанной).
Аналогично, пышущие пафосом концепции «гуманитарных интервенций», «ответственность защищать» и «война против терроризма», разработанные для оправдания бомбардировок Югославии, Ирака и Афганистана, являлись такими же сфальсифицированными поводами для агрессии.
Ближневосточный корреспондент канадского Центра исследований глобализации Финиан Каннингэм также поднимает вопрос о «претексте», задаваясь вопросом, не является ли сейчас Иран таким же объектом агрессии со стороны США, как и Япония 70 лет назад?[177]
В данной ситуации, сложившейся в регионе, их может быть как минимум три: і) обвинение Ирана в попытках создания ядерного оружия; 2) намеренное создание условий для конфликта в Ормузском проливе, что послужит поводом для полномасштабной военной агрессии; з) обвинение в спонсировании терроризма. И они могут накладываться друг на друга.
Уже давно стало понятно, что давление на Тегеран с призывом свернуть ядерные технологии имеют под собой не вопросы региональной безопасности, а желание Вашингтона заставить играть по своим правилам. Невозможно создать ядерное оружие на основе технологий мирного атома, хотя глобалисты за океаном постоянно ухищряются осуществить очередной информационный вброс, связанный с иранской «бомбой». Например, Мэтью Круниг из Совета по международным отношениям недавно заявил, чтоИран может передать ядерные технологии Венесуэле[178].
Подтекст очевиден — смешать в одну кучу все, что в последнее время устойчиво ассоциируется с критикой Вашингтона и левыми режимами, образ которых, благодаря многолетней антисоветской пропаганде на Западе, для местной общественности не очень привлекателен. В этой же дискуссии его коллега Рей Такей назвал Али Хаменеи хантингтонианцем, указывая, что иранский духовный лидер считает, что Запад ведет подрывную деятельность против его страны, в том числе, культурными методами. Естественно, что так считают не только в Иране, но и во многих других странах, которые столкнулись с продвижением демократии по-американски. Однако, как говорят сами глобалисты из Совета по международным отношениям, проблема в том, что они (американцы) не знают, как мыслят иранские лидеры и, следовательно, не могут просчитать возможные хода на геополитической шахматной доске. Поскольку умение читать мысли своих партнеров после соответствующей промывки мозгов является одним из основополагающих столпов внешней политики США, то отсюда — дипломатическая нервозность американцев, связанная с различными манипуляциями в отношении Ирана.
Как возможный Рубикон для войны в регионе многие рассматривают Ормузский пролив — узкое «горло» Персидского залива, который служит для транспортировки нефти в Индийский океан и далее — к различным потребителям. Здесь есть два момента — это коммуникации для транспортировки нефти, которая добывается в Иране, Ираке, Кувейте, Катаре, Саудовской Аравии и ОАЭ, а также физическая близость потенциальных противников. По данным Департамента энергии США в 2011 г. объем нефти, прокачанный через Ормузский пролив составил 17 млрд, баррелей[179] (примерно 20% всей мировой нефти). И любые потрясения, связанные с доставкой нефти через него могут привести к росту цен на нефтепродукты на 50%[180]. Фактически, чтобы пройти через пролив, необходимо двигаться по территориальным водам Ирана и Омана, которые контролируют этот участок. Иран добровольно предоставляет такое право всем кораблям, включая ВМС США, на основе Конвенции ООН о морской перевозке грузов. В связи с постоянными заявлениями США о важности этого морского участка, необходимо подчеркнуть, что США имеют такой же юридический статус, как и Иран — обе страны подписали конвенцию ООН по морскому праву, но не ратифицировали ее. Следовательно, никакого морального права ссылаться на международное законодательство у США нет. А вот иранские власти готовы пересмотреть правила прохода иностранных судов через свои территориальные воды,
О чем заявляли уже давно, официально урегулировав этот вопрос в Меджлисе[181].
Однако если вопрос транспортировки грузов связан с гражданским сектором, то в отношении военных кораблей также существуют различные нормы. В частности — это максимально возможная дистанция для приближения. Ранее американские СМИ постоянно нагнетали жути, указывая, что иранские катера специально провоцируют ВМС США, подходя на непозволительно близкую дистанцию, и им это сходило с рук. Но, как уже заметили критические наблюдатели, где гарантия что под флагом Ирана не могут подплыть провокаторы, например в лице сепаратистов из Белуджистана, финансируемых ЦРУ?
Возможно, сценарий эмбарго на иранскую нефть уже заранее предполагает, что Запад столкнется с различными проблемами доставки и тогда он запустит альтернативный план — создание новых нефтепроводов, пролегающих по территории Саудовской Аравии, Бахрейна, Омана, Йемена, Катара и Ирака, что позволит доставлять нефть непосредственно на побережье Аравийского, Красного и Средиземного морей в обход пролива. Как известно, некоторые проекты, например, трубопровод Hashan-Fujairah уже запущены. Если данная опция заложена в разработки транснациональных корпораций, работающих в тандеме с западными лобби-группами, и региональных нефтяных магнатов, тогда это частично проливает свет на то, почему Вашингтон подталкивает своих союзников к реализации сети новых трубопроводов под лозунгами создания новой безопасной инфраструктуры. Но ряд противоречий между странами региона пока еще сохраняется, и даже при наиболее удачном варианте пуска нефти в обход пролива, география региона такова, что даже при военном конфликте преимущество будет у Тегерана. Таковы неумолимые законы геополитики.
Важно отметить, что в свете новой глобальной стратегии США, клещи которой давят на два критических региона — Большой Ближний Восток и Юго-восточную Азию, Ормузский пролив имеет своего двойника — Малакский пролив, являющийся наиболее кратким путем, через который нефть транспортируется из Индийского океана в Китай, Японию, Южную Корею и другие страны Юго-Восточной Азии. И роль Малакского пролива косвенно влияет на принятие решений других азиатских игроков по иранскому вопросу.
И, конечно же, с учетом прецедента «войны против террора», когда под аморфным предлогом США оккупировали Ирак и Афганистан, убивая там тысячи мирных жителей, необходимо коснуться и проблемы терроризма в регионе. Во-первых, Белый дом уже давно санкционировал проведение подрывной деятельности против официальных структур Ирана, в первую очередь таких, как «Стражи революции», которых занесли в список террористических организаций. Как пишет бывший агент ЦРУ Филип Джиральди на сайте организации «Совет за Национальный Интерес», агентура США и Израиля продолжительное время действует на территории Ирана и ответственна как за запуск вируса «Стакснет», так и за убийства иранских физиков-ядерщиков. Однако внутри Ирана, ей помогают такие группы как «Моджахедин-э Халк», белуджская «Джандалла» (лидер которой Абдулмалек Риги, арестованный иранскими спецслужбами в феврале 2010 г., признал связь с ЦРУ) выступающая с призывами сепаратизма, и курдская партия «Свободная жизнь в Курдистане». В публикации также говорится о «претексте» для интервенции в Сирию под флагом защиты гражданского населения, к чему подстрекала Хиллари Клинтон. Заканчивает статью Джиральди рассуждением, что «в тайных войнах Белого дома проигрывают все»[182].
Следовательно, война против Ирана, пусть скрытая, но уже ведется. Вопрос — как победить в ней, не вступив в горячую фазу конфликта.