ТИХООКЕАНСКИЙ ДЕМАРШ ВАШИНГТОНА

ТИХООКЕАНСКИЙ ДЕМАРШ ВАШИНГТОНА

В последнее время заметно усилилась активизация США на тихоокеанском направлении. В то время как Госдепартамент официально заявил, что этот вектор будет приоритетным во внешней политике Белого дома из-за растущего экономического и финансового значения ряда стран региона, очевидно, что эта стратегия в качестве элемента более общей зонтичной доктрины глобального лидерства является всего лишь прикрытием для осуществляющегося ребрендинга Нового Мирового Порядка.

Збигнев Бжезинский предлагает США стать «региональный балансировщиком» в Азии, выступая посредником в разрешении конфликтов и устраняя военный дисбаланс. Иными словами, Штаты, хотя и не являются азиатской державой, хотят разоружить регион, в то же время укрепив там свое присутствие[246].

Китай является одной из очевидных целей в этой новой игре, и США, используя любые возможности, пытаются переформатировать взаимоотношения со всеми игроками этой зоны — от Малайзии до Австралии.

В среде военных США открыто подтверждают, что усиление военного присутствия в Тихом океане связано с растущей военной мощью Китая. Издание Businessinsider пишет, что «Австралия приютит 2000 морских пехотинцев из США. А на Филиппинах американские военные будут обучать своих коллег в этой стране. Сейчас войска США временно находятся в этой стране по просьбе правительства, но обсуждают возможность создания совместной базы. Кроме того, из-за угрозы действий местных ячеек Аль-Каиды на юге страны ВВС получают от США техническую помощь. На о. Гуам планируется разместить 4700 морпехов, — со времен Второй мировой войны там еще не было такого количества военных...»[247].

При этом Вашингтон ловко использует различные трения и противоречия, возникающие между странами региона. Особенно показателен случай с КНР. Спорные территории в районе Южно-Китайского моря привели к тому, что в стане недоброжелателей у Пекина образовалась потенциальная коалиция государств — от Вьетнама до Филиппин.

Китай достиг определенного соглашения с Вьетнамом по основным принципам, связанным с морскими вопросами. В октябре 2011 г. оба государства создали рабочую группу по демаркации и разделу Тонкинского залива возле спорных Парасельских островов[248]. Хотя в марте с.г. китайцы в очередной раз задержали два рыболовецких вьетнамских судна, в связи с чем Ханой выразил протест Пхеньяну.

10 апреля с.г. произошел очередной инцидент между Китаем и Филиппинами, когда военный корабль КНР вошел в территориальные воды Филиппин из-за угрозы задержания рыболовецкого китайского судна. Это произвело к эскалации напряжения между странами, — Китай отправил в зону конфликта патрульные катера, а Филиппины выслали судно береговой охраны.

А 25 апреля 2012 г. прошли совместные американо-филиппинские маневры по захвату острова в Южно-Китайском море. Чтобы максимально приблизить учения к реальной обстановке, они отрабатывались на о. Палаван, который граничит с этой зоной конфликта. Как указало британское издание The Telegraph, «представитель вооруженных сил Филиппин подполковник Роммель Абрау сообщил, что учения прошли успешно. В то же время он отметил, что они не были направлены против Китая, хотя Пекин выразил протест по поводу усиления военного присутствия США в регионе»[249]. Между тем, у обеих стран есть юридическое обоснование — США и Филиппины в 1951 г. подписали соглашение о взаимопомощи в сфере обороны против внешней агрессии или во время войны.

Что касается других международных правовых нюансов, то стоит отметить, что последний саммит ASEAN, который состоялся в столице Камбоджи Пномпень в начале апреля с. г., не привел ни к каким результатам по вопросам спорных территорий в Южно-Китайском море. Поэтому у других претендентов на участки Южно-Китайского моря нет дипломатических инструментов для скорейшего разрешения этой проблемы.

Все же, претензии Китая вполне обоснованны, так как усилия США по милитаризации региона очевидны. На данный момент Соединенные Штаты проводят модернизацию взлетнопосадочных полос на Кокосовых островах между Австралией и Шри-Ланкой. Это значит, что готовится плацдарм для возможной будущей атаки. А новая база на Филиппинах по замыслу американских стратегов могла бы обеспечить ряд преимуществ: она бы сдерживала попытки ВМС Китая расширить периметр обороны, что, в свою очередь, позволит осуществлять быстрое и многостороннее военное реагирование в случае конфликта с Тайванем, а само присутствие американских военных являлось бы противовесом против Китая при работе с другими странами, имеющими выход в Южно-Китайское море, в том числе и с Вьетнамом[250].

Австралия представляет одну из наиболее удобных баз для будущего американского присутствия, где уже давно местными консерваторами муссируется тема «китайской угрозы». В австралийский г. Дарвин, где находится местная военная база, уже прибыли первые морпехи США. Официально о создании новой базы США объявлено не было, однако руководство обеих стран подтвердило, что будет установлено совместное пос-тоянное взаимодействие. Редактор издания The Atlantic Макс Фишер в публикации «Пять уроков из плана постоянного военного присутствия США в Австралии»[251] рассматривает основные мотивы для новой стратегии Вашингтона, і) Это связано со сдерживанием Китая. Размещение в Дарвине военнослужащих расширит возможности США в Тихом океане и, что самое главное, установит военное присутствие в западной части Тихого океана, что с одной стороны, будет сдерживать Китай, а с другой — китайские ракеты не будут представлять угрозы; 2) США уходят с Ближнего Востока и Центральной Азии, т.к. этот регион охвачен антиамериканскими настроениями, в Восточную Азию, где альянсы с США могут принести выгоду; з) Обама хочет уйти из Афганистана; 4) Это связано с трениями из-за американской базы в Японии, следовательно, база в Дарвине будет служить особым резервным местом с сохранением приоритетов по региональной безопасности; 5) Австралия может стать новым клиентом США как Саудовская Аравия, так как австралийцы говорят по-английски, имеют демократическую систему, и в этой стране нет идеологических причин противостоять США. Это подтверждается поддержкой Австралией всех войн, которые вели США, начиная с вьетнамской.

Тайвань и Южная Корея традиционно следуют в фарватере американской политики, хотя это выглядит и несколько реактивно. Например, Джордж Фридман, анализируя ситуацию в Южной Корее, обосновывает присутствие американских военных в этой стране самим наличием северного соседа. Он пишет, что Китай является хорошим прикрытием для Пхеньяна, и это сотрудничество выгодно обеим странам. Пекин использует КНДР как буферную зону, а Северная Корея обращается за дипломатической помощью к Китаю, в частности по ядерному вопросу. Но в целом по отношению к Южной Корее Пхеньян ведет себя очень осторожно и прагматично, и присутствие американских войск не является особо необходимым. Они могут быть выведены, но этого сделано не будет, так как из-за инерции самой ситуации их легче там оставить, а не выводить[252].

Одной из ключевых стран для проникновения США в регион является Мьянма. Достаточно взглянуть на географическую карту, как сразу же станет понятно то рвение, которое осуществляет Госдеп по отношению к этой стране. Хотя она не имеет выхода к Тихому океану, но протяженное побережье Бенгальского залива и общая граница с КНР делает ее привлекательной для использования в качестве тылового плацдарма для экспансии или силовой проекции в Китай. Во время Второй мировой войны США уже пытались построить так называемую Бирманскую дорогу, чтобы достичь провинции Юньнань и снабжать войска Чан Кай-ши[253]. На тот момент из-за труднопроходимое™ территории этого осуществить не удалось, однако современные военно-технические средства позволяют сделать намного больше. К тому же не обязательно осуществлять прямую агрессию. Расположение радарных систем, ракетных комплексов или военных баз с ударными военно-воздушными группами будет постоянно требовать от Китая повышенного внимания к этой зоне.

Что касается политического и экономического факторов, то после парламентских выборов в Мьянме в начале апреля с. г. Госдепартамент США заявил, что туда будет направлен американский посол, а санкции, связанных с финансовой и международной помощью будут смягчены. Также США «планирует открыть дорогу для неправительственных организаций, чтобы они расширили свою активность в Мьянме»[254]. Джордж Сорос еще ранее заявил о намерении учредить в Мьянме свою постоянную миссию, что «позволит создать условия для перехода к открытому обществу»[255]. Совместная игра Уолл-стрит, Белого дома и американских транснациональных корпораций, таким образом, через некоторое время, смогут поставить эту страну под контроль Вашингтона.

Помимо демократизации другими инструментами давления на руководство Мьянмы являются вопросы безопасности, среди которых акцентируется внимание на атаках повстанцев из числа этнических меньшинств, грозящих дестабилизировать границы с Таиландом, Индией и Китаем, а также подозрения в экспорте ядерных технологий из Северной Кореи. Кроме этого одним из требований США к руководству Мьянмы является прекращение военного сотрудничества с Китаем.

Американские аналитики отмечают важность Мьянмы для США по причине запасов нефти, газа, других природных ресурсов, а также потенциального рынка сбыта для американских компаний[256]. На данный момент основные отрасли доходов государства, начиная с лесозаготовок и заканчивая производством драгоценных камней, находятся под контролем военной хунты. Однако текущие процессы могут привести к активному вхождению в Мьянму внешних игроков и перераспределению сфер влияния. Под знаменем демократизации, рыночных реформ и обещаний всевозможных благ для 48-миллионного населения страны, неолибералы могут удачно приватизировать как ресурсы, так и узловые точки для торговли с другими частями света. Немаловажным фактом является и то, что Мьянма ранее была мировым лидером по производству риса и потенциально может стать им снова. Можно вполне легко перефразировать классиков геополитики, сказав, что «кто контролирует поставки продуктов питания, тот контролирует и сам регион, и его жителей». При нынешней угрозе голода, прогнозируемого ООН, Мьянма становится лакомым куском для многих стран и транснациональных компаний. А в более широком масштабе наличие общих границ этой страны с Индией, Бангладеш, Таиландом и Лаосом может сделать ее главным источником «демократизации» все юго-восточной Азии, как о том недавно заявил Роберт Каплан на сайте «Стратфор»[257].

Впрочем, и Китай, и Россия, не оставляют без внимания этот регион.

Военно-морские учения КНР и России «Морское взаимодействие 2012», состоявшиеся с 24 по 29 апреля с.г. в Южно-Китайском море, прошли как нельзя кстати. И Вашингтон пока не имеет четкого представления о дальнейшем российско-китайском взаимодействии, будучи сбит с толку, прежде всего, хорошими российско-вьетнамскими отношениями, в частности, недавним соглашением вьетнамской нефтегазовой компании PetroVietnam с Газпромом

О совместном освоении двух нефтегазовых месторождений в спорной акватории Южно-Китайского моря. Политолог Майкл Ослин озабоченно цитирует своих американских коллег-аналитиков: «что это, попытка запугивания Токио и Сеула? Открытие своеобразного нового фронта в противостоянии авторитарных и демократических государств в районе Тихого океана? Претензия Китая и России на монопольное господство в регионе, которое позволит им блокировать морские коммуникации всех прочих держав? Если это, напротив, превентивная мера, то чего они опасаются, какие угрозы хотят предупредить?»[258] Безусловно, эпизодическая демонстрация силы полезна, но четкая стратегия, включая взаимодействие с другими державами региона, предпочтительнее.