Глава 20

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 20

Суббота, 26 октября 2002 года, 3.00

В подвалах электрик Рузаев и полковник из антитеррористического отряда все еще ждали неизвестно чего. Рузаеву явно не понравилось, что полковник отправился спать, - он же не знал об учениях до потери сознания. Но больше всего его раздражало то, что ему никто не сказал, чего они ждут. Через два часа полковник проснулся посвежевший и полный сил. Недалеко от них на сцене театра как раз выступал Бараев, но они, конечно, не могли этого слышать. А в подземельях все еще не появились те, которые заставили их ждать. Они стали потихоньку разговаривать.

- Интересно, это строение застраховано? - спросил полковник, показывая на потолок. Рузаев пожал плечами; ходили слухи, что никто театра не страховал. Офицер покивал головой.

- Значит, конец. От этого перекрытия ничего не останется, - скривился десантник.

Может, он думал о том, что сделают террористы, когда услышат протяжный вой включенной вентиляции, отсюда его пессимистические замечания. Шансы того, что чеченцы не детонируют взрывчатку, были мизерные. Конечно же, нет там двух тонн тротила, как похвалялись террористы, но наверняка взрывчатки достаточно, чтобы превратить театр в кучу обломков. Причем погибнут все, кто там внутри, - заложники, террористы и десантники. Будет бойня.

Невеселые размышления офицера «Альфы» прервало появление новых людей, которых Рузаев сразу прозвал «учеными». Это были военные химики, готовившие последние три часа соединение, которое должно было парализовать террористов и позволить десантникам провести штурм здания. Именно поэтому Рузаев вместе с полковником спецназа ждали в подвале так долго, ничего не предпринимая.

Как утверждает Лев Федоров, выдающийся российский химик, специалист, занимающийся выявлением советского и российского химического оружия, вещество, которое распылили в помещениях театра на Дубровке, содержало как минимум два-три элемента. По мнению Федорова, все они хранились отдельно и были смешаны только перед операцией. Поскольку решение, что штурм начнется еще до рассвета, было принято только в полночь, химики именно тогда приступили к подготовке, и ничего удивительного, что в подвалах театра они появились много позже трех часов утра.