***

***

Начало века в Петербурге было временем весьма веселым и очень интересным для любознательной молодежи, готовой к восприятию любых новых идей, нового образа жизни и поведения, которые постепенно захватывали общество. С одной стороны были социалисты и революционеры, которые вели очень опасную жизнь с постоянными заговорами и риском оказаться в полицейском участке; с другой стороны - вся «золотая молодежь» - артисты, художники, поэты, - проводящая ночи напролет в проблемных диспутах, дело делающая, проповедующая свободную любовь и т. д. Экстравагантность ценилась превыше всего. В эту эпоху русская культура переживала «серебряный век», - то, что называлось веком «золотым», было временем Пушкина.

Мне было крайне приятно проводить время с Палладой, которую вся эта молодежь окружала. Мы ходили на вечеринки, часто продолжавшиеся всю ночь, и всегда нас сопровождало большое число молодых поклонников.

Если нас куда-то приглашали, мы, разумеется, приезжали в компании многочисленных кавалеров. Среди семей, которые мы часто посещали, я помню семью Храмченко, родственников адмирала Нордмана, чья дочь была второй женой художника Репина. Хотя вокруг меня было много молодых людей, я не была увлечена ни одним из них. Меня интересовали только романы Паллады. О нас говорили, что нас связывает «Лесбос», который был в моде; мы не считали нужным это отрицать, хотя в действительности об этом не было и речи.

Как- то раз Паллада и я были приглашены на необычный вечер, где мы были единственными дамами. В обычае было накануне женитьбы устраивать проводы холостой жизни; этот вечер был в честь некоего Чаплинского, который назавтра вступал в брак; все приглашенные были молодыми людьми, нашими хорошими знакомыми. Чаплинский должен был следовать карьере своего дяди, генерал-губернатора Варшавы, однако из-за его принадлежности к либеральной политической партии «кадетов» такая карьера была для него исключена. Кроме того, он материально нуждался, снимал комнату и зарабатывал деньги переводами. Но у него был приятель-испанец, который его поддерживал деньгами, поэтому он смог устроить этот вечер в маленькой квартире из двух комнат. К концу вечера наш хозяин уединился со своим испанским другом в соседней комнате, и когда через некоторое время мы туда вошли, то увидели несчастного жениха оплакивающим горькими слезами свою холостяцкую жизнь, которую ему предстояло оставить. Будучи обрученным, он все-таки женился, и я с тех пор больше его не видела. Позже я узнала, что Людовик Чаплинский был убит во время Первой мировой войны.

Примерно в этот период после чудовищной ссоры закончилась наша дружба с Палладой. Тогда же я заболела - следствие жизни, которую я вела, полной бессонных ночей и утомления. У меня была пневмония, и потому позже меня отправили в санаторий «Тайцы», а затем «Халила» в Финляндии. Я вернулась домой через полтора года лечения в санаториумах, и моя дружба с Палладой возобновилась.

Жизнь продолжалась как прежде. Чтобы занять время, я стала изучать классический танец и благодаря этим занятиям познакомилась с г-жой Брик, подругой поэта Маяковского. Моя учительница танцев преподавала также и ей; это знакомство сыграло большую роль в моей жизни. Я занималась балетом, как мне казалось, не без успеха. Я уже танцевала перед публикой, и это доставляло мне радость.