1995. МЫ – АМЕРИКАНЦЫ

1995. МЫ – АМЕРИКАНЦЫ

Реклама «Херши»: фишка – Сидоров, рыжий мальчишка с тяжелым взглядом; напротив него педагог, припадочный звероящер, вопит: «Сидоров!!!». Вся страна катается со смеху. Это же так весело: калека-учитель, калека-ученик… К 1995 году в Перми назрела новая проблема – повальное слабоумие и массовые психические расстройства у детей. «Шоковая терапия», знаете ли, лес рубят – щепки летят… Сердобольные педагоги уже в начале 90-х бросились спасать нацию – создавать частные школы, гимназии, лицеи всех мыслимых профилей. Деньги для новых учреждений они выбивали, вырывали из зубов, из пищевода у чиновников. Выморщивали у коммерсантов. В 1995 году – пик экспериментальной активности учителей, потом многие устанут выбивать и выморщивать, разочаруются в идеалах, им перестанут платить зарплату…

Государство кинуло учителей, общество не заступилось – и вот слова о разумном, добром, вечном от обиды застывают в горле учителя. Ну, с государством все ясно: навыбирали прохиндеев, те понасажали на нашу шею прохиндейчиков. А с обществом – что? А его просто нет. Не сложилось еще.

1995 год. В больницах вонь – канализация не работает. Больные питаются слезами. Их обязательные страховые взносы прибрал к рукам директор соответствующего фонда. Его посадят, но только через год, а пока больницам – шиш. Нет бинтов, горшков, кислорода, стыда, совести. Врачи лечат зеленкой, крутятся как заведеные, бастовать у них не получается, подрабатывают агентами аптечных бизнесменов – сбывают состоятельным больным импортные лекарства. Аптеки стариковские льготные рецепты не принимают: бери вон «упса» за 9 тысяч, бабушка.

По городу бродят «нюхачи» – беспризорники, держат под курткой кульки с клеем «Момент». Не прячут, нет, – от кого прятать, всем до фени, – нагревают клей цыплячьим своим тельцем. Нанюхавшись, тычутся, как слепые, орут, как глухие, – куда потом деваются – никто не знает.

В начале 90-х население сильно полюбило собак – особенно сторожевых и бойцовых. Первых граждане завели со страху, вторых от поврежденного самолюбия. Завели, но с воспитанием не справились, собаки давай кусать хозяев, их гостей, детей, прохожих – ни дня без крови. Теперь «плохих» собак «хорошие» хозяева усыпляют или расстреливают в лесу – тоже развлечение. В 95-м году я видел картину – тощий дог роется в помойке, как бомж. В городских парках можно найти собачьи шкуры и лапы – объедки, брошенные настоящими бомжами, бывшими людьми. Жуть.

Но вот и утешение: в город пришел «Кодак-экспресс» – потрясающее качество фотоснимков! И так быстро, и так ласково! Мистер Кодак украсил мою жизнь, украсил меня – смотрю и не верю: неужели на снимке моя берлога? Неужели это я, такой красивый?! Где мои пятна, штопки и тараканьи следы? Чистота, буйство красок, – тропики, а не Пермь. Что-то здесь не чисто. Мистер Кодак, вы не Люцифер?

В 1995 году в Перми формируется шоу-бизнес, рокеры и барды регистрируют свои организации и принимаются считать деньги – романтическая эпоха «нефоров» кончается с первым фестивалем «Rock-Line» в Кунгуре, раскрученным по всем правилам шоу-бизнеса (комплекс «первого блина» не в счет). Начинается эпоха «культурных проектов», насильственного сшивания искусства с финансами, каждый «проект» – стежок. Начинается преодоление взаимного отвращения: бизнесмены и чиновники встречаются с художниками и поэтами, натянуто улыбаются друг другу, не очень-то веря, что от встречи будет толк.

Модное поветрие – салоны и клубы – напоминает мне первые дискотеки, они тоже раздражали своей искусственностью. Но что поделаешь, коли не уехали за границу, надобно обустраивать Россию. Пермские богачи ищут новые формы досуга, экзотические знакомства, а голодные художники ищут сбыт своим работам. В «Новой галерее» купцы и живописцы раскрашивают и без того красивые тела живых девушек – «боди-арт» называется. В «доме Смышляева» ткет свой частный литературный миф о городе Перми фонд «Юрятин». В «доме Грибушина» собираются ответственные любители серьезной музыки. В гостинице «Прикамье» – салон de m-me Lapchina «У Льва». Мечта года – светское общество. Мечта десятилетия – щедрый спонсор.

Эпоха «нефоров» кончилась, но «нефоры» остались (по принципу «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет»), вот опись-атрибуция основных направлений молодежного самовыражения. Рокеры-фаны – джинсы «левис» и черная майка с портретом кумира. Рэперы – штаны клоунской ширины, бейсболка набекрень и походка вприпрыжку. Панки – кольцо в ноздре, прическа «ирокез» на пиве и наркотики. Байкеры – кожаная «косуха» с клёпками и цепями, мотоцикл не обязателен, обязательны темные очки даже ночью. Толкиенисты – мечи и мантии, фехтование в лесу. Сатанисты – «число зверя» и пакости на кладбищах. Фанаты – флаги, горны, пиво, кричалки.

Все остальные называют себя просто «продвинутыми» – одеваются в стиле персонажей телесериалов, слушают techno, trance, rave, progressive house – на CD, only. Местные нимфетки копируют столичных диско-капризуль, клякс-хулиганок и девочек-десанж из «Птюча». Роль Интернета в Перми выполняет газета «Фигаро», на ее бумажных «чатах» тусуются «нефоры» всех мастей и сексуальных ориентаций.

Для нового поколения наступила Нормальная Жизнь, без «эпох», без «эпидемий» – у каждого своя маленькая игрушечная «мания». И слава Богу, чем пестрее панорама жизни, тем лучше. Менее «продвинутые» с восторгом хавают голливудские помои, впитывают жаргон американских «пацанов»: «Фак!» – и средний палец торчком – знак презрения. Восхищение у них – «Вау!», удивление – «Упс!», радость – «Йес!». Всё, мы уже американцы.

В 95-м снова возвращаются кондукторские сумки и билетики в городском транспорте. Их носят кондукторы новой формации – тихие и скромные, они подходят к каждому пассажиру с деликатным предложением купить билет. Их жалко. Их сократили на производстве, а жить надо. Среди них много мужчин, они подавлены. Компостеры больше не нужны, но их не снимают: мало ли.

Для одних частная жизнь остановилась, для других наоборот – пошла вразнос безумными скачками. Поменялся идеал мужчины, раньше был – мастер на все руки, теперь – толстый кошелек. Новый идеал женщины: шикарная наружность. Вполне буржуазный расклад. В соответствии с новыми ценностями пошел передел семей – состоятельные мужчины побросали старых жен и обзавелись молоденькими. На другом полюсе – состоятельные женщины почувствовали себя мужчинами и, в недоумении, ударились в алкоголизм. Подчиняясь новому раскладу, я в 95-м купил жене мутоновую шубу за 1 млн. 300 тыс. руб. Хлебом торговал, арендовал киоск. Прогорел, конечно, купчина, уже через год. И слава Богу.

В 1995 году начали вещание в Перми радиостанции «Мюзик-радио» – «легкая, комфортная музыка» для среднего возраста и «Медиана» – «Радио доброй надежды».

Именно этого и хочется в среднем возрасте – комфорта, добра, надежды…