1975. ГОВОРИТ РАДИОСТАНЦИЯ «ЮНОСТЬ»!

1975. ГОВОРИТ РАДИОСТАНЦИЯ «ЮНОСТЬ»!

Чистым, ликующим голосом (ну прямо как сегодня в рекламе «Sprite»: «Не дай себе засохнуть!») – сперва девушка, потом юноша звонко: «Говорит радиостанция «Юность»!». И дальше все про Чили с тревогой, про пленного генсека Корвалана: «Эль пуэбло! Унидо!» – это мы солидарны, значит. Все едины, все непобедимы: Боярский, Фрейндлих, Вознесенский, Вуячич душу рвал «Над расстрелянной песней не плачь», Градский целую пластинку записал – «Стадион», Боровик – пьесу «Командировка в Буэнос-Айрес». Сильно мы тогда Пиночета ненавидели, помните?

А песни в те годы было принято объявлять по полной форме. Например: «Песня Туликова на стихи Пляцковского «Бамовский вальс» исполняет вокально-инструментальный ансамбль «Самоцветы».

Пусть плывет смолистый дым

Сквозь густые ветки.

Будет самым молодым

Этот вальс навеки!

Благообразие в эфире нарушали «радиохулиганы». Для них был кайф – просто выматериться на всю страну. Хулиганы покультурнее – «шарманщики» – играли в диск-жокеев, в запрещенном диапазоне крутили музыку – «эмигрантов» и «битлов». В Перми западные станции не прослушивались, за исключением мощных орудий идеологического фронта вроде «Голоса Америки». Коммерческое вещание можно было услышать только прижав ухо к самому «железному занавесу». Там, у них, шла музыка нон-стопом круглые сутки, выворачивались наизнанку ведущие, изощрялись операторы так, что, даже не зная языка, их можно было слушать часами. Тяжелый рок, поп, немного джаза и – диско, диско, диско – бесконечная «бамалама». В Пермь, кстати, «Bamalama» пришла с неожиданной стороны – через обычный телевизор под новогоднее утро в телепередаче «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Полуголые ведьмы в адских сполохах света вертели над головой цепи и выли: «Уу-е!». Такая была диверсия на ЦТ. Я был в восторге целый год.

Ликбез в области музыкальных стилей проводил журнал «Ровесник». Весьма корректно промывал наши мозги журнал «Америка» на русском языке, – ходил из рук в руки свободно, никто не изымал. Наши выпускали симметрично журнал «Советский Союз» – образцовая, кстати, была полиграфия, лучше американской. Читатель вздыхал, листая: «Могут ведь, если захотят». Советский миф и реальность стремительно разбегались – «настоящий Советский Союз» находился уже где-то далеко, не в нашем городе.

А у нас в Перми открыли институт культуры, тоже хорошо. Рядом с ним, в кинотеатре «Комсомолец» по понедельникам на последнем сеансе крутили так называемые «некассовые» фильмы. Скромно, без афиш, но попасть было невозможно, билеты – только с рук. «Пепел и алмаз», помню, «Иваново детство», «Зеркало»… «Зеркало», о. Оно отгородило нас, умных и тонких, от «них» – глупых и толстых. «Они» смотрели «Есению» по четыре раза. «Они» смотрели «Любовь земную» с Матвеевым, они «Сладку ягоду рвали вместе…». Ну, про ягоды и мы не забывали.

Герой года – Олег Блохин, лучший футболист мира в 1975 году, – а никто и не сомневался. Чемпион мира по шахматам – Анатолий Карпов: «Шифер» вконец оборзел, и шахматную корону передали Толе, и правильно. Космические новости уже никого не волновали, но полет «Союз» – «Аполлон» по-хорошему взбодрил: у нас, у супер-держав, все о-кей. Правда, кушать было нечего в одной из них…

1975. Нет мяса. Колбаса соевая, кошки ее не едят – только люди. Молоко восстановленное, нормализованное (разбавленное) или вообще белковое, из-под него бутылки мыть не надо. Да что молоко – масло было с водой! – «бутербродным» называлось. «Книга о вкусной и здоровой пище» становится диссидентским чтивом: только из нее можно узнать, что на свете существует карбонат, сервелат, тамбовский окорок. Слагаются легенды о временах, когда икра лежала и никто не брал. Фетишизируется красная и белая рыба, мясные копчености, крабы и печень трески в банках. Армянский коньяк, конфеты с ликером, растворимый кофе – советские символы гастрономического разврата. Дефицит конфет. С темной начинкой – только в театральных буфетах.

Символы благосостояния: большой холодильник и стиральная машина «Сибирь» с центрифугой – не надо крутить ручкой валики. Предел мечтаний: цветной телевизор – полированный кубометр с окошком. Большинство довольствовалось черно-белым.

По телевизору в тот год шел 4-серийный фильм «Люди и манекены» с Райкиным: сцены в интерьере, монологи. Крылатая фраза оттуда: «Дифсит – вкус спицифитский». Веселили народ: Студент «калинарного техникума» (Геннадий Хазанов), Вероника Маврикиевна (Вадим Тонков) и Авдотья Никитишна (Борис Владимиров). Все у нас смотрели фестиваль болгарской песни «Золотой Орфей», там Гран-При дали песне «Арлекино», ее новенькая певичка пела – ну как ее, ну, у которой еще щель была между передними зубами… Шедевр «производственной драмы» пьеса Гельмана «Протокол одного заседания» – про то, как бригадир от премии отказался. Любимая эксцентрическая телекомедия «Здравствуйте, я ваша тетя!» тоже вышла в 75-ом. Набрала популярность передача «Что, где, когда» – интеллектуальная викторина с совой и книжками в подарок победителям.

В 1975 году впервые крутанули по телеку «Иронию судьбы или С легким паром!» в новогоднюю ночь. И с тех пор – каждый год, как пластинку заело. Символ той нашей жизни: пластинку заело – по «Иронии судьбы».