ДРУГАЯ СТРАНА

ДРУГАЯ СТРАНА

«У нас… в русской земле, нет дураков; это известно; тем-то мы и отличаемся от прочих немецких земель».

Это изречение – миниатюрный и почти исчерпывающий трактат о национальном характере. Богатство вложенных в него смыслов настолько велико, что включает даже буквальный, хотя иронические, конечно, преобладают. Эта фраза была произнесена, вернее, написана почти сто сорок лет назад. Ее автор – Федор Михайлович Достоевский, вернее, один из его самых знаменитых персонажей, безымянный «человек из подполья», но это не меняет сути дела, потому что у Достоевского дистанция между автором и персонажем, любым персонажем, минимальна.

Сегодня написать такую фразу практически невозможно – даже если бы нашелся человек, которому она пришла бы в голову, на бумаге и, что главное, в читательском восприятии, она была бы лишена всей своей спектральности и многомерности, она вышла бы плоской, будь то со знаком плюс или со знаком минус. Изменился контекст, причем изменился совершенно радикально, и именно об этом я хотел бы сегодня поговорить.

Впрочем, для разговора есть другой, более формальный повод. В Соединенных Штатах вышел в свет пятый, заключительный том монументальной биографии Достоевского. Автор этого труда, профессор Стэнфордского университета Джозеф Фрэнк, посвятил своему проекту практически всю жизнь (первый том вышел в 1976 году), и результатом стал, может быть, лучший памятник, который когда-либо был или будет воздвигнут великому писателю. Первый вопрос, который приходит на ум: почему не у него на родине?

На этот вопрос есть целая обойма ответов, и я приведу только два – на мой взгляд, главных. Во-первых, подходя с чисто формальной стороны, такое огромное предприятие требует уймы времени и денег, его не поднять жертвой уединенного досуга, в скромном кабинете над стопкой бумаги. Богатый Стэнфорд, конечно же, предоставляет ученому несравненно большие возможности, чем любой российский университет, особенно в нынешние нищие времена.

Во-вторых – и это, как мне кажется, гораздо более точное объяснение, – серьезная научная биография требует бесконечной бережности по отношению к факту, а в России на протяжении десятилетий внушали презрение к факту, и это презрение привилось. Сегодня многие предпочитают фактам собственные мысли или то, что им кажется мыслями, – а у кого же в России нет глубоких соображений по поводу Достоевского? В результате жанр биографии захирел, он пережил долгую ссылку в бульварную серию «Жизнь замечательных людей», в беллетристику, и подхватил там чахотку. Иными словами, у Достоевского просто не было иного выхода, кроме как искать себе биографа в Америке.

Труд Джозефа Фрэнка – это, прежде всего и почти исключительно, – факты. Он представил нам не только историю жизни и творчества Достоевского, причем в мельчайших и скрупулезных деталях, но нарисовал обширную панораму всей русской литературной жизни XIX века. Но поскольку формат передачи не позволяет мне втиснуть и тысячную долю этого фактического материала, придется ограничиться мыслями.

Рецензируя книгу Фрэнка, литературный обозреватель журнала New Republic Джеймс Вуд пытается понять систему рычагов, которая движет героями Достоевского, их мыслями и поступками. В том, что такая система существует, сомнения быть не может, потому что эти герои радикально отличаются от всех своих литературных предтеч и потомков и в то же время странно похожи друг на друга, независимо от своих моральных качеств. Вуд видит этот движущий механизм в полярном противопоставлении двух доминирующих страстей, гордыни и смирения, которые часто уживаются в одном и том же персонаже.