Вечные проблемы с начальством
Вечные проблемы с начальством
Сложные проблемы всегда имеют простые и легкие
для понимания неправильные решения.
Правило Мэрфи
Дивиться глупости начальства — любимое национальное развлечение. Если подвести итог большинству непрофессиональных рассуждений о судьбах России, то мы получим такой вывод: добрые люди, которым вечно не везет с начальством. Россияне убеждены, что источник наших проблем где-то наверху — в плохом руководстве или конкретном общественном механизме. В 1917-м думали: убьем всех буржуев, и наступит счастье. В 1990-х верили, что без 6-й статьи конституции о руководящей роли КПСС все разом переменится к лучшему. Сегодня многие считающие себя здравомыслящими люди уверены: Путин должен уйти, и сразу все наладится.
Русской ментальности присуща уверенность в наличии волшебного исключительного приема, при помощи которого можно справиться с любой ситуацией. Никита Хрущев верил в кукурузу, Юрий Антропов — в быстрое наведение порядка, отлавливая праздных людей на улицах городов, Михаил Горбачев — в госприемку. Это сидит очень глубоко. Мысль о том, что нужно пахать каждый день, не находит отклика в наших сердцах.
Между тем объяснение странного феномена — вечного невезения с начальством — очень простое: власть является плотью от плоти, кровью от крови народа. Власть — это зеркало, в которое все мы смотримся. Власть в этом зеркале оказывается под увеличением, и нам это изображение сильно не нравится, но это наше изображение. Подавляющее большинство яростных критиков власти выглядели бы под пристальным вниманием значительно хуже. Политик — существо максимально прагматичное, он ведет себя так, а не иначе потому, что именно избранный им способ позволяет добиться успеха. Поэтому именно манера поведения политиков, людей прошедших жесткий естественный отбор и находящихся у власти, в наилучшей степени характеризует общество и страну.
Пока мы не узнаем себя в этом зеркале — никакие перемены в стране невозможны.
Александр Солженицын: А скажем и так: государственное устройство — второстепеннее самого воздуха человеческих отношений. При людском благородстве — допустим любой добропорядочный строй, при людском озлоблении и шкурничестве — невыносима и самая разливистая демократия. Если в самих людях нет справедливости и честности — то это проявится при любом строе.
А.С. Пушкин — П. Я. Чаадаеву: Что надо было сказать и что вы сказали, это то, что наше современное общество столь же презренно, сколь глупо; что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью, правом и истиной, ко всему, что не является необходимостью. Это циничное презрение к мысли и к достоинству человека. Надо было прибавить (не в качестве уступки, но как правду), что правительство все еще единственный европеец в России. И сколь бы грубо и цинично оно ни было, от него зависело бы стать сто крат хуже. Никто не обратил бы на это ни малейшего внимания.
Чтобы понять все о функционировании общественных механизмов в России, нужно сделать две вещи: постоять часок у окошка, наблюдая за дорожным движением и поучаствовать в общем собрании ТСЖ.
Когда в 1990 году демократы попали в советы народных депутатов различных уровней, у них появился хороший опыт и тяжелое испытание — прием граждан по личным вопросам. Сразу же выяснилось несколько обстоятельств:
— никто не различает, за что ты отвечаешь, какими вопросам занимаешься, из какой ты комиссии, — начальник и все;
— человек, который пришел к тебе на прием, далеко не всегда прав, а его требования далеко не всегда обоснованы;
— пришедшего на прием не интересует справедливое решение вопроса, ему нужно, чтобы решение было принято в его пользу: ты начальник — отдай мне, что я хочу, соблюдение законности не волнует никого.
Ситуация не сильно изменилась с тех пор.
Особенности устройства внутренней жизни страны связаны не со злонамеренностью власти, но коренятся глубоко в толще народной, они соответствуют привычкам и ожиданиям большинства.
Александр Ослон: Какая доля россиян реагирует на слова, связанные с либеральными, демократическими ценностями? На них откликаются примерно 30% населения: одни — на либеральные слова («свободный рынок»), другие — на сугубо демократические («права человека»), третьи — и на то и на другое. Но это совершенно не означает, что речь идет об электорате правых либеральных партий. Вывод совсем другой: с остальными 70% говорить на подобные темы вообще бессмысленно, так как у них не будет даже проблеска позитивной реакции. Эта часть общества — совсем другой мир. Они — иные, у них в ходу другие слова и другие ценности.
Малек Яфаров: Нам нравится, что нас держат за быдло, потому что это позволяет нам вести себя как быдло. Поскольку же сами себя мы таковыми не считаем, то презираем тех, кто думает иначе. Поэтому мы ведем себя как быдло, быдлом себя не считая, и презираем тех, кто держит нас за таковых.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.