Сверхзадача: о чем договорились власть и общество

Сверхзадача: о чем договорились власть и общество

Если хочешь быть красивым,

вступи в гусары.

Козьма Прутков

Слияние двух неподдающихся корректировке начал: жестокости государства и невозможности без него обойтись — и породило особый русский тип политической культуры. Сформулируем его основные черты.

Русская культура основана на принятии того факта, что государство важнее человека, более того, государство жестоко к человеку. Государство всегда право, а значит, всегда правы и руководитель государства, и те, кто говорят от имени государства. У нас в стране под именем «правоохранительной» действует «государствоохранительная» система. Наши суды выносят 98% обвинительных приговоров — прокуроры (государство) всегда правы. Главное в работе ГАИ — обеспечить проезд начальства: посмотрите на количество инспекторов на улицах во время ежедневного проезда губернатора на работу и домой. Российский человек беззащитен перед государством. Государство безразлично к судьбе отдельного человека, оно легко жертвует им, ничем ему не обязано и ему не подотчетно. Атрибуты российской власти — тайна, непрозрачность решений, закрытость.

Но лишения, которые испытывает народ, существуют ради великой цели. Ведь жизненно необходимая экспансия должна обеспечиваться идеологически и политически. Россия взяла на себя святой и тяжелый труд указывать пути другим народам и противостоять внешней неправде. Великое государство формирует сверхзадачу: нести в мир свет истинной веры (или единственно верного учения). Россиянин обязательно должен знать, что выполняет особую почетную миссию.

Русский человек не анализирует качество сверхзадачи, ему достаточно просто знать, что она существует, и что все силы государства брошены на ее реализацию. Он самозабвенно выполняет свою, понятную ему часть этой задачи.

Мечта в ее первозданном кристальном виде описана у Олега Куваева в повести «Территория»: «День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный ветер, читатель? Где были вы, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой? <…> ...Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в „сучьих кутках”, затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт „жизни как все”, — все они повторили бы эти годы».

Обязательным элементом является демонстрация крутости. Слышен крик души: «Мы не такие как все!» Это жизни, отданные за государство, с безоглядной верой в то, что именно на Государство можно возложить ответственность за качество Мечты. Это сладостная гибель за Идею.

Михаил Делягин: Особенность русской культуры — органическая неспособность ее носителя существовать без «сверхзадачи», без некоей цели, возвышающейся далеко над его повседневным существованием и придающей этому существованию философский смысл.

Том Парфитт: Мне кажется, русские обязательно хотят в кого-то или во что-то верить. Они одержимы грандиозными проектами и не склонны к ежедневному и кропотливому труду. Они грезят о подвигах, хотят с ходу вырастить самую большую в мире свинью или построить самую мощную ракету.

После краха коммунистической идеи, после мучительного двадцатилетнего периода поиска родилось новое понимание нашей исключительности.

Иван Охлобыстин: Момент живой ответственности за судьбы мира — это делает нас русскими. У каждой нации есть своя национальная идея — ее не может не быть, это нормально. Она, как правило, одна и та же. В своем болезненном пике — это мировое господство. Даже поляки прошли через этот противоречивый и странный для этой скандальной нации момент. Только у одной нации эта идея кардинально противоположна — это наша нация. Эта идея примерно звучит так: «Не допустить реализации ни одной другой великой национальной идеи». Мы в некотором смысле сдерживающее звено на этой земле. В нас погиб Наполеон, в нас погиб Гитлер, в нас погибли какие-то философские течения идеалистические, были превращены в толстовство, еще во что-то.

При скудности ресурсов величие нашего государства может достигаться только за счет нищеты граждан. Собственно оно и держится на способности населения страны терпеть лишения во имя великой цели. Эффективность государства оценивается именно по его способности продвигать правду вовне. Поражение в русско-японской войне породило череду революций, за победу во Второй мировой войне народ простил все понесенные жертвы.

Государство придает смысл жизни и тем своим подданным, которые посвятили свои жизни борьбе с ним.

Irmyx: Те, кто умеют придать жизни окружающим их людей смысл, становятся великими. Сталин это умел. Смысл был у всех: у кого-то выжить, у кого-то отомстить, у кого-то бороться за дело революции. Так хорошо, как у него, больше ни у кого не получилось.

Олег: У нас, в СССР, раньше все праздники были с большой буквы. PR-машина Советского Союза как-то влила раз и навсегда, что все, что делалось в период СССР, было Великим Мирового масштаба: Великая Революция, Великая Отечественная, Великая стройка века, Космос. Иногда думаешь, ну их к лешему, эти праздники, только работать мешают, но как-то без ожидания и ощущения сопричастности с чем-то Великим тоскливо становится.

Из того факта, что государство и страна представляют собой в России неразрывное целое, следует, что бороться с государством — значит бороться с Россией. Победа над государством тождественна победе над страной. Так уже было в 1917 и 1991 годах, победа над государством обернулась Смутой и Распадом. Это и есть главная проблема оппозиции в России: для нее не существует политического пространства. Невозможно выделить отдельную проблему, оппозиция мгновенно втягивается в борьбу со всей системой, и неизбежно происходит маргинализация ее членов. Признаком того, что вы боретесь именно с государством, является тот факт, что вы выступаете против всех его структур одновременно, и борьба происходит под лозунгом «Нам опять крупно не повезло с начальством».