Несовместимость с эффективностью
Несовместимость с эффективностью
Мы построили свое государство
там, где больше никто не живет.
Андрей Паршев
Самые страшные для России слова — «экономическая эффективность». Как только во главу угла ставится эффективность, так сразу все начинает разваливаться, возникает безработица, приходит в упадок инфраструктура, оказываются брошенными отдаленные районы. Главная причина проста, но как-то до конца большинством населения не осознана: мы самый северный народ в мире.
Корреспондент Первого канала берет интервью у жителя Якутии:
— И напоследок скажите нашим телезрителям что-нибудь от души.
— Ой, блин, холодно!
Проявляется это в следующем. Если вы владелец двадцати гектаров земли в Германии (Франции, Италии...), то вы богатый человек. Если вы владелец двадцати гектаров земли в России, то у вас много проблем. И если вы небогатый человек, то от земли лучше отказаться. Главная проблема: вдвое более короткий период обработки земли — 4 – 5 месяцев против 8 – 9 в Европе, что требует наличия вдвое большего числа людей и техники и соответствующего увеличения затрат.
Главной задачей сельского мира было не самый большой урожай, а выживание, обеспечение справедливого распределения ресурсов.
До недавнего времени у нас в сельской местности было принято всем миром помогать пожилым и одиноким людям вспахивать огород и делать ремонт дома.
Передав доставку пенсии частным коммерческим предприятиям, быстро обнаруживаешь, что села остаются без почты — ведь у сельских почтовых отделений нет других источников доходов. С переходом на хозрасчет умерла малая авиация, а структура авиаперевозок перевернулась: было 30% рейсов через Москву, стало 70%, а железнодорожные пассажирские перевозки в нашей стране всегда нерентабельны.
На наших просторах всегда обнаруживается большое количество бесхозных проводов. И если их оборвет ветром или снегопадом, то без применения «административного ресурса» восстановить их не удастся.
Леонид Рошаль: Ввели у нас в здравоохранении понятие рентабельности — жуткое дело! Закрывают больницы и поликлиники, не выстроив систему оказания помощи оставшимся. Съехал я с дороги, остановился у деревушки, идет женщина лет пятидесяти. «Как с медициной?» — спрашиваю я. Передаю суть без всех русских слов, которые я услышал от нее: ФАП (фельдшерско-акушерский пункт. — А.З.) закрыли, до ближайшего добираться 30 км. Один доктор. До «скорой» не дозвонишься. Автобус стал дорогим, ходит редко. Кому такая реформа нужна? Думаем про деньги. Впереди встал рубль, а про народ при таком подходе к рентабельности стали забывать.
Суть дела хорошо передает такой образ: Россия — это большой военный лагерь. А военный лагерь не может быть построен на принципах экономической эффективности. За пределами нескольких мегаполисов жизнь в стране теплится только вокруг военных объектов. Так в Ивановской и Костромской областях ликвидация кольца противоракетной обороны по договору ОСВ привела к тому, что рухнула вся сельская инфраструктура. Конверсия привела к умиранию промышленности. Присмотревшись к перечню институтов Академии наук (СССР или РФ — не важно), нетрудно убедиться, что все они работали на «оборонку». Статус военного в России всегда был выше, чем статус штатского.
— Алло, это база? Я звоню насчет сарая.
— Извините, это ракетная база, вы не туда попали.
— Нет, это вы не туда попали!
Механизм удержания окраинных территорий в составе страны — деньги, дотации там составляют в бюджете до 80 %. Логика развития страны, ее расширения строилась не из соображений эффективности, а скорее из соображений безопасности. Постановка эффективности во главу угла приводит к разрушению государства, а значит, и страны.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.