Кошмар дилеммы

Кошмар дилеммы

Мы помним как появилась персональная дилемма «деньги — любовь» среди первозданной дикой природы. Бескорыстное сотрудничество полов в жестокой борьбе с врагами и погодой заключалось в обмене ценностями: «ты — мне, а я — тебе». То есть обмен чего-то ценного на что-то не менее ценное всегда являлся основным инстинктом самки. В стае у самки не было проблем с любовью или с деньгами — самец олицетворял собой сразу всё. Но постепенно стая превратилась в общество, самка — в женщину, появились долгожданные деньги и возможность отделения одного от другого, т. е. создалась возможность «расчленения» мужчины на две неравные половины — чувственную и материальную. Вместе со всем этим появилась и дилемма женщины, которая в своём исходном виде стояла как вопрос поиска и выбора мужчины — и чувственная, и материальная потребности удовлетворялись, разумеется, только мужчиной, и женщине требовалось лишь соединить две мужские части в одном лице.

К несчастью, мужчина плохо делится на две части. И не лучше соединяется. Поэтому с самого начала дилемма давила женщину своей безысходностью. С тех пор так и пошло. Без своей Великой Дилеммы женщина — не женщина. Она встроена в неё, как мотор в машину. При любом повороте событий женщина преследовала две цели, противоречивые, как и сама её дилемма. Первая — любовь. Женщина хотела безоглядно любить, сама выбирать, кого любить и за кого выходить замуж, но при этом не зависеть от нужды и бедности. Вторая цель — деньги. Женщина хотела жить в достатке, иметь возможность распоряжаться деньгами и тратами, но при этом не быть никому обязана, не хотела зависеть от нелюбимого мужа, быть запертой за его спиной. Иными словами — женщина хотела пожертвовать собой ради любви, но дорого. Или дорого продаться, но любимому. И обе цели никак не хотели уживаться друг с другом — чем больше одного, тем меньше второго. Они оказались неразделимы, как и мужчина.

Любовь, зародившаяся было как универсальный механизм выбора, не успела решить дилемму в общем виде. Проблема если и была решаема, то в строго индивидуальном порядке. И чем сложнее и более развито общество — тем сложнее была задача. Оттого и в решении её у женщины всегда находились помощники. Однако решение за женщину родственниками, знакомыми или родственниками знакомых хоть и облегчало задачу, но оставляло смутное чувство неудовлетворённости.

Очень хотелось кардинального решения — окончательного отчуждения материальных ресурсов от их носителя — мужчины. Именно это и сделала эмансипация. Она не только освободила женщину от семейного гнёта родственников, но и дала ей нечто большее — позволила перевести типичную женскую дилемму «деньги — любовь» в совершенно иную плоскость — в дилемму «свобода — мужчина». Говоря простыми словами, дала возможность получать деньги отдельно от мужчины и таким образом свести отношения с ним к одной только чистой, возвышенной любви. Или вообще послать его.

Эффект, разумеется, был соответствующий. То ли освобождённый от денег мужчина оказался недостоин любви. То ли сама любовь оказалась недостойна мужчины. То ли ещё что. Впрочем, теоретически подкованный читатель уже сам догадался — деньги от любви не отделяются. Любить мужчину без денег — всё равно что строить общество без любви. Одно не существует без другого. И деньги, и любовь есть собственность — и на людей, и на сопутствующий мир. И самое главное, мужчина по-прежнему олицетворяет всё это для женщины. Так же, как в своё время олицетворял самец в стае.

Убогая попытка инженеров человеческих душ и общественных систем слепить из женщины неприхотливое социальное существо наподобие мужчины вызывает только жалость. Женщина оказалась куда сложнее, чем они могли себе представить. Обрезав длинный конец магнита с надписью «деньги», женщина обнаружила, что проклятая дилемма вновь вылезла на его укороченном конце. Да в куда худшем виде. Теперь женщина борется с двумя покупателями вместо одного — один бесчувственный, но богатый, другой волнительный, но бедный. И таким образом тяжёлая задача превратилась в поистине нерешаемую — соединить государство и мужчину в одном лице если и возможно, то только в кошмарном сне.