Физическая или социальная нехватка?

Физическая или социальная нехватка?

В чём нужда

О том, что мужчин «нет», наверное, уже учат в школе. То есть биологически они есть, а социально их нет. Пришла пора вскрыть причину этого загадочного феномена. Так в чём же дело? В том, что общество отвергает мужчин или в том, что мужчины отвергают общество?

Для начала надо понять — что значит «нет». Нет мужских рабочих рук? Есть. Нет желающих пострелять? Есть всегда. Нет претендентов на роли политических, деловых, культурных, научных светил? Тоже есть, хоть и мало. А может, нет охотников интимно пообщаться с женщинами? Трудно сказать наверняка, но, вероятно, всё ещё есть. Иными словами — физически мужчины в обществе представлены и худо-бедно поддерживают его своими могучими плечами.

И значит, ответ в том, что нет мужчин с какой-то странной женской точки зрения. С точки зрения чего-то такого, что известно только им одним. Что же такое могут хотеть женщины от мужчин? Не денег же. И правда. Если послушать прекрасную половину человечества, то нет мужчин, желающих ухаживать, угождать, оберегать и носить на руках. Не стоит смеяться, легкомысленный читатель. Конечно, после всего вышеизложенного трудно удержаться от улыбки, но будем снисходительны, а главное — объективны. Деньгами любовь не заменишь, а всё перечисленное описывается именно этим словом, потому что иначе никто в здравом уме такой ерундой заниматься не будет.

И поэтому вопрос стоит так — почему мужчины не любят современных женщин? Сразу отбросим встречные вопросы, которые так и вертятся на языке, и вдумаемся в суть проблемы. Суть в том, что моногамия оказалась несостоятельна. Или скорее несовместима с эмансипацией.

Эмансипация или моногамия

Вернёмся в десятый раз назад и вспомним, зачем была изобретена моногамия. При полигамии всё было просто и понятно — у лучших самцов было много самок, у худших их не было совсем. Сам факт того, что разброс самцов «по качеству» — от лучших к худшим и обратно — всегда выше, чем самок, ибо они всегда боролись за самку всеми возможными путями и развили множество непонятных качеств, делал такую ситуацию идеально подходящей для биологического эволюционного отбора. С появлением человеческого общества биологический отбор дополнился социальным, а в смесь качеств мужчины добавились деньги, уважение, известность и т. п. Разброс мужчин по «спектру» стал сложнее и запутаннее. Любовь, задуманная как помощь женщине, чтобы не шарахаться от одного хозяина гарема к другому, а найти своего единственного, с делом справляться перестала. Любовь была основой моногамии и в некотором роде условием образования человеческого общества. Без любви большинство женщин сбежались бы в гаремы нескольких «хозяев жизни», а остальные без всякого душевного волнения вышли бы на панель, чтобы обслужить голодные толпы неудачников. И никакая религия и никакие законы не остановили бы разнузданный разгул полигамии и вытекающие постоянные социальные катаклизмы, хоть молись мужчины по десять раз на дню, хоть приставь к каждой женщине по полицейскому.

И если хорошенько припомнить, этими конфликтами и была усыпана наша предыстория. Почему бы в подтверждении этой нехитрой мысли не озадачить себя таким вопросом — а нет ли какой связи между даже той мягкой версией полигамии, что доживает свой век в мусульманских странах, и тем фактом, что там много отчаянной молодёжи, надеющейся с помощью «пояса шахида» добраться до своих райских девственниц? Очень может быть, что сама неразумная природа подготовила предпосылки для справедливости, создав, с одной, стороны любовь, а с другой — постоянно обеспечивая равное количество мужчин и женщин. Жаль только, сами гомо сапиенсы до этого никак не додумаются.

Если взять моногамную семью, то с точки зрения эффективности общества — т. е. наиболее рационального способа его организации, традиционные роли полов — оптимальные. Мужчина — идеальный добытчик, женщина — идеальная хранительница и воспитательница. Как ни бейся лбом, как ни извращайся — лучше всё равно не придумаешь. При полигамии возможны варианты, но когда супругов двое — все варианты уместятся на одной руке. И все они хуже. Отсюда вытекает простой и очевидный факт: способность мужчины обеспечить семью — основа моногамии и любого приличного общества. И это именно то, что подорвала эмансипация.

Мужчина и успех

Тот факт, что общество не может обеспечить моногамию при физическом наличии мужчин, неприглядно характеризует это самое общество, что, конечно, никого не должно удивлять. Борчихи за эмансипацию, вероятно, в ответ просто заявят, что часть мужчин — дегенераты и удовлетворённо улыбнутся. Но что-то подсказывает, что всё не так просто и красиво. В конце концов, появление общества было следствием самых разнообразных мужских качеств и, по идее, все они как раз и должны бы найти там своё применение. Ну не будет природа просто так плодить дегенератов! Скорее, образовалась социальная вилка между мужчинами и женщинами. И причина её — в большей социальной ориентированности мужчин. Жёсткие условия для достижения успеха, подавление инициативы, конкуренция, наследование, социальное расслоение, коррупция, непотизм, огромное стартовое неравенство и прочие пороки и прелести этого общества ломают мужскую психику, ориентированную на достижение социального успеха, гораздо быстрее женской, ориентированной на любовь и семью. Делают из него неудачника, изгоя, «социального» дегенерата. Дегенерат — это, по сути, человек, не нашедший себе применения. Сама подготовка мужчины к борьбе в обществе требует определённых усилий, потому что воспитание мужчины — это воспитание социального борца.

Но передовая роль в поточном производстве дегенератов принадлежит, безусловно, эмансипации. Осчастливив слабый пол «равными» возможностями для успеха, общество вырвало из мужских рук его единственный хлеб. Дескать, сильный пол настолько крепок, что не сдохнет. А когда он начал спиваться и подыхать прямо на глазах, пошли насмешки — да какой же он сильный? Сравним мужчин и женщин, с их равными возможностями. Если у мужчины нет успеха, он — никто. Отброс. А женщина? А у женщины есть монополия. Она всегда, при любом раскладе найдёт своё девичье счастье. Пусть на работе зажим. Пусть мужа нет. Зато всегда есть ребёнок. И если что — родное государство поможет. Поддержит. Даже изловит неудачника, поучаствовавшего в «облагодетельствовании» женщины, и выдоит с него ещё и алименты. Как неравнодушному читателю такие равные возможности для жизненного успеха? Нет, конечно, не стоит винить во всём государство. Озабоченное равенством, оно по мере сил старается дать мужчине возможность тоже найти свой путь, свою звезду и своё применение в жизни. Для этого мужчинам дают отпуск по уходу за ребёнком, приучают сидеть дома, стирать пелёнки и штопать носки. И конечно, гордиться своей новой, почётной ролью. В то время как его архиуспешная «первая» половина ворочает государственными столпами, реализуясь одновременно на два фронта. А то и на три.

К счастью, женщинам не суждено подмять мужчин до конца — силёнок у женщин не так много, как хотелось бы. И к счастью, они слишком заняты рождением детей, чтобы до конца отдавать себя социальной борьбе с мужчинами. Но дело не в этих тонких деталях, а в глубоком, фундаментальном принципе. Женщина имеет выбор. Женщине психологически проще обойтись без социального успеха. Женщина согласна работать за меньшую зарплату. Женщина всегда знает, что ей нужно для счастья. У мужчины таких привилегий нет. Ему никто не объяснит — кем стать, что делать, как реализоваться. Мужское счастье — это всегда «пойди туда, не зная куда, и найди то, не зная что». Применение своих способностей, самоотдача на социальном поприще, что для женщины — почти хобби, дополнительная возможность для реализации, для мужчины — единственный смысл жизни. И ради этого женского хобби мужчину подвигают на край социума, в почётную плеяду дегенератов.

К этим чудесным условиям для социального становления мужчины надо, конечно, добавить и насилие, всё ещё занимающее своё почётное место в мире, и опасные условия труда, и преступность, и рискованные научные и технические исследования. Всё это не помогает и физической численности мужчин. И что в итоге? «Хороших» мужчин возможно всегда будет не хватать. Но!

Если бы общество действительно стремилось к справедливости, было бы заинтересовано в решении этой проблемы, оно озаботилось бы именно положением мужчины. Их укороченной жизнью, алкоголизмом, самоубийствами и т. д. и т. п. Но эмансипированное общество озабочено прямо противоположным — положением женщины, повышением её «статуса», расширением её участия в конкуренции с мужчинами, обеспечением роста её ценности, предоставлением неоправданных преимуществ и, соответственно, дальнейшим уничтожением популяции «хороших» мужчин. Одно время несколько прозорливых товарищей наступили себе на горло и громко пискнули женским голосом: «Берегите мужчин!» Общество дружно посмеялось. Казалось, в то время выжить было трудно и мужчинам, и женщинам. Казалось, может, и казалось, да оказалось, что и в обществе сытости не наблюдается никакого понимания истинного положения дел. Более того, чем богаче общество, тем более одиноки там женщины. И тем более там распространено по-женски превратное понимание социальной справедливости — стремление уравнять доходы, а в идеале и уровень жизни всех и каждого, в то время как истинная справедливость — обеспечить мужчинам социальный приоритет перед женщинами и равные стартовые условия между собой, чтобы на каждую женщину пришёлся один, пусть и «по-своему» успешный мужчина.

Чем больше человек имеет, тем больше он хочет. Чем выше статус женщин, тем выше их запросы к мужчинам. А чем тяжелее мужчине добиться успеха, тем легче его потенциальной суженой остаться одной. Поэтому пока членам эмансипированного общества остаётся хотеть того, чего в нём нет и не может быть: мужчине — успеха, женщине — успешного мужчины.