Эмиграция — не измена

Эмиграция — не измена

Рассказывают, что четверть века тому назад во время первого визита канцлера ФРГ Гельмута Коля в Пекин между ним и «отцом китайских реформ» Дэн Сяопином состоялся примечательный разговор. Гельмут Коль попенял руководителю КНР на ограничение свобод человека в Китае. Его пожилой собеседник удивленно спросил, чем же конкретно обеспокоен гость. Коль объяснил, что граждане КНР, к примеру, не имеют права на выезд за пределы своей страны, то есть той свободы, которой в западном мире пользуются все. Китайский реформатор отреагировал мгновенно: «Это не проблема. Пусть руководители западных стран проинформируют нас, сколько миллионов жителей Китая они готовы принять и разместить у себя, а руководство КНР поспособствует их выезду за границу». Немецкий канцлер задумался, а потом сказал, что посоветуется со своими коллегами в других странах. Но никогда впредь ни он, ни кто-либо из руководителей демократических государств Запада больше не поднимал в Китае этот вопрос. Восточная хитрость удалась.

Во всем мире очень хорошо известно, что собой представляет массовая миграция китайского населения.

С позапрошлого века многочисленные потоки эмигрантов из континентального Китая устремились в направлении далеких земель. Тысячи семей, покинувших родину, стали считать своим новым пристанищем города и деревни в Малайзии, Индонезии, на Тайване и даже в далекой Австралии. Они облюбовали многонациональный Сингапур, а потом добрались до западного побережья Североамериканских Соединенных Штатов, где, как и в Австралии, стали обособленно селиться в своих «чайна-таунах».

Трудолюбивые эмигранты из Поднебесной быстро приспособились к заморским условиям и вошли в хозяйственную жизнь чужих стран настолько прочно, что за полторы сотни лет — в течение жизни четырех поколений — взяли под свой контроль значительную часть местной экономики. При этом потомки тех, кто покинул родину и в XIX-м, и в ХХ-м веке (их сейчас по всему миру живет 200 миллионов), в душе по-прежнему ощущают себя чистокровными китайцами. Пекин всегда поддерживал эти патриотические чувства и был далек от мысли, что эмиграция из родной страны является изменой родине. Так было даже в лихие годы маоистских «озарений». Через «мост в Китай», а именно так можно перевести иероглифы «хуацяо», то есть «заморские китайцы», или эмигранты, власти КНР принимают немалую экономическую помощь от соотечественников, а «на другом берегу» успешно реализуют свои политические идеи. Как раз в этом специфическом для китайцев явлении весь остальной мир усматривает феномен «мирной экспансии» Китая за рубежом.

На заре прошлого века в Европе стало модным изучение только что переведенного с древнекитайского трактата «Искусство войны», автором которого был стратег и мыслитель Сунь Цзы. В этом труде западные, а позже и наши отечественные военные теоретики, политологи и аналитики нашли и распространили в обществе «расшифровку» основ китайской политики из глубины тысячелетий до наших дней. Взгляды на войну и мир государственных мужей до и после Мао стали укладываться в философию стратагемы — «Только тот, кто умеет применять стратагемы, всегда удержит инициативу в своих руках».

Китай, или Срединное государство («Чжунго»), находится в центре земли, оно окружено другими государствами-варварами, с которыми постоянно нужно бороться любыми доступными средствами. Война рассматривается как органически непрерывное течение процессов, начиная с искусной дипломатии и быстрой мобилизации и заканчивая ловким шпионажем. Никогда нельзя забывать о цели воты — сделать так, чтобы свое население процветало и жило в лояльности к правителю. Идеальной победой может стать подчинение других государств мирными способами, без вступления в открытые боевые действия. Поэтому нужно проводить хитроумную политику, разрушать союзы противника, подчинять его своей воле. Сунь Цзы подчеркивает, что военные действия — это дорогое занятие, приносящее убыток государству и бедствия народу. Война, если она случится, должна быть быстрой и эффективной. Но лучше всего действовать так, чтобы победа оказалась бескровной. Для этого нужно умело управлять врагом.

В духе китайской военной философии сегодня часто рассматривается бескровное покорение китайцами чужих территорий, лежащих далеко за пределами Срединного государства. Считается, что через многочисленные влиятельные диаспоры Пекин проводит за рубежом ту самую «хитроумную политику», которая подчиняет политических соперников его воле. Это уже в определенной мере касается стран Юго-Восточной Азии, Австралии, США и Европы, где компактно размещены разные по масштабу, но плотно заселенные колонии этнических китайцев. Предполагается, что то же самое ожидает в ближайшем будущем и Россию. Хотя «чайна-тауны» в наших суровых климатических условиях не создаются: Чита — далеко не Сан-Франциско, но уже два десятилетия не иссякает устойчивый поток мигрантов из числа граждан КНР, который направляется в города и сельскую местность Дальнего Востока, Сибири, Урала и Центральной России.