Здесь была Россия

Здесь была Россия

К концу XX века перед Россией вновь встала проблема колонизации Дальнего Востока, на территорию которого, словами Столыпина, «просасывается чужестранец». Директор Института политического и военного анализа Александр Шаравин полагает, что «вся беда в том, что большая часть… иммигрантов прибывает к нам незаконно. Эта миграция осуществляется просто подпольно. Эта нелегальная миграция ведет к росту преступности. По крайней мере, они не платят налогов. Значит, не работают на наше государство, а подкармливают чиновников, коррупционеров. Это база для коррупции, преступности, и это идет нам во вред…»[27]В 2009 году британская газета «Гардиан» писала: «Дальний Восток всегда был наиболее уязвимой с военной точки зрения частью разраставшейся империи России, являющейся самой большой в мире страной. Он находится в 6100 километрах (3800 миль) и в восьми часах лета от Москвы, и живет там всего 6,5 миллиона российских граждан. А рядом, на противоположном берегу Амура, в северо-восточной части Китая проживает 107 миллионов китайцев. В условиях такого демографического дисбаланса в российском воображении возникает первобытный страх по поводу того, что Китай со временем попытается отнять не уступающий по размерам Европе российский Дальний Восток, богатый природными ресурсами, лесом, углем и рыбой»[28].

Китайцы никогда не признавались и, разумеется, открыто не признаются в стремлении осваивать дальневосточные территории, даже в том случае, если такие устремления имели бы место. Наоборот, китайская сторона всячески подчеркивает, что заселение российских регионов никак не отвечает ее перспективной политике. На сей счет известный российский историк-китаист Сергей Тихвинский свидетельствует: «Многие китайские собеседники… выражают глубокое удивление в связи с распространенностью в России, особенно на Дальнем Востоке, убеждения в наличии угрозы со стороны КНР. В свою очередь, российские туристы, во все возрастающем количестве посещающие пограничный китайский город Хэйхэ, откровенно недоумевают, почему в местном краеведческом музее развернута постоянная экспозиция, трактующая всю прошлую историю российско-китайских отношений отнюдь не в духе добрососедства, а как непрерывную цепь агрессивных актов России, направленных на захват китайских земель»[29].

То, что китайская сторона порой умышленно провоцирует россиян на китаефобию, — факт тоже, к сожалению, очевидный. В Китае достаточно много идеологов, пытающихся толкнуть своих соотечественников к пересмотру российско-китайских границ и возобновлению дискуссий о территориальных претензиях Поднебесной. О самых вопиющих провокациях рассказывает Андрей Куминов в книге «Китай — надвигается война?»: «Еще в 1953 году в Китае вышла книга „Краткая история современного Китая" с картами, в соответствии с которыми китайскими являются территории Вьетнама, Кампучии, Тайваня, Монголии, Тибета, части Индии, Казахстана, Приамурья, Уссурийского края — границы в их значении гипотетического максимума влияния Цинской империи XVIII века. В 1978 году увидели свет два тома „Истории агрессии царской России в Китае"… […] Вышедший в 2002 году в Шанхае учебник по истории для восьмого класса содержит карты «захватов», произведенных царской Россией, служит целям закрепления… мысли китайской интеллигенции, трактующей исторические события в форме необходимого „возвращения", а по сути захвата российских территорий, у подрастающего поколения китайской молодежи…»[30]

Население европейской России испытало неподдельный шок, когда в 2006 году в средствах массовой информации были обнародованы данные, согласно которым стало известно, что многие россияне, живущие на Дальнем Востоке, переводят свои накопления не в доллары и евро, а в юани![31] Они уже словно бы чувствуют себя китайскими гражданами: до Москвы лететь далеко, а Поднебесная — вот она, под боком.

Миф о «китайском Дальнем Востоке» все еще не теряет своей актуальности. Однако совершенно очевидно, что бояться нужно не китайской угрозы, а вымирания русского населения, превращения российских городов и сел в пустыню. Ужесточением миграционной политики проблему Дальнего Востока не решить.

В конце 2009 года в России была утверждена Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года. Сегодня на нее возлагаются большие надежды. Думается, самое важное в этой Стратегии — меры укрепления демографической политики. Дело ведь в том, что китайская экспансия (реальная или мифическая) — не причина, а следствие главной нашей проблемы — демографического дисбаланса.

Самый эффективный способ противостоять «желтой угрозе» — вести грамотную миграционную политику, всеми силами государства стимулировать переселение на осиротевший Дальний Восток, как это мудро и дальновидно делал Петр Аркадьевич Столыпин. Давайте вспомним его опыт!

Сегодня, как и 100 лет назад, мысли о «ползучей экспансии» китайцев в богатые природными ресурсами, но слабозаселенные регионы России беспокоят многих. Известный политик, представитель Российской Федерации при Организации Североатлантического договора (НАТО) Дмитрий Рогозин прямо предупреждает: ««Достаточно переселить на российский Дальний Восток один процент населения Китайской Народной Республики, и со стратегическими запасами нефти, газа, водных и минеральных ресурсов, а затем и со своей территорией можно будет распрощаться»[32]. По-прежнему распространено мнение о том, что наш великий восточный сосед может скоро получить контроль над стратегически важными районами, лежащими к северу от «Реки Черного дракона», то есть Амура. Он получит доступ к сырьевой базе и заселит безлюдные края «лицами ханьской национальности». А дальше будет поступать в соответствии с идеями Сунь Цзы, считавшего, что длительный контроль над запланированным к покорению пространством чужой страны, которое лежит за пределами собственных границ, в конце концов приведет к переносу этих границ. Жизнь на востоке России тогда пойдет исключительно по китайским правилам.

Чтобы понять, так ли все сегодня обстоит на самом деле, необходимо проанализировать феномен миграции граждан КНР. Теоретическим исследованием этого вопроса у себя на родине занимается профессор Хоу Вэнчжу. С его точки зрения, в новейшие времена организованный экспорт рабочей силы начался в Китае в 1977 году и получил довольно быстрое развитие по сравнению с другими странами, экспортирующими рабочую силу. За последующие 10 лет среднегодовой рост экспорта намного превзошел показатели Филиппин, Индонезии и Таиланда. В 1990-х годах по мере ускорения реализации политики реформ темпы роста экспорта китайской рабочей силы значительно увеличились.

Профессор Хоу Вэнчжу делит своих соотечественников-мигрантов на пять категорий:

- работники, занятые за рубежом в соответствии с международными трудовыми контрактами, заключенными между китайским правительством или китайскими фирмами, с одной стороны, и иностранными правительствами, фирмами и физическими лицами — с другой;

- работники, занятые за рубежом в соответствии с контракта ми на выполнение международных проектов, заключенными между китайскими и иностранными фирмами на основании международных тендеров;

- эксперты и квалифицированные рабочие, такие как менеджеры, техники и наставники, работающие в китайских зарубежных фирмах;

- работники, нанимаемые иностранцами на китайской территории;

- индивидуалы, работающие за рубежом с помощью государственных агентов.

К началу XXI века по международным трудовым контрактам ежегодно за рубеж выезжало уже более 300 тысяч китайских граждан, а общая стоимость контрактов приближалась к 16 миллиардам долларов. Китайцы за границей заняты в разных сферах трудовой деятельности, но прежде всего в строительстве. Профессор Хоу Вэнчжу не приводит данных на сегодняшний день, но даже цифра двадцатилетней давности вполне впечатляет. За период с 1986 по 1990 год граждане КНР, работавшие по контрактам за рубежом, заработали в общей сложности 168 миллиардов долларов.

Для того чтобы расширить экспорт рабочей силы и поддержать китайских граждан, работающих за рубежом, Госсовет КНР поручил Министерству экономики и торговли ведать кооперацией услуг, оказываемых зарубежным работникам, включая установление связей на правительственном уровне, и уполномочил Министерство труда взять на себя заботу по защите законных прав и интересов работающих за рубежом. Были приняты соответствующие законы. В соответствии с ними контракты должны заключаться между работниками и посредническими фирмами. Соглашение должно основываться на принципах равенства, свободного волеизъявления и переговоров. Содержание соглашения обычно определяет условия труда, продолжительность рабочего дня, заработную плату, права и обязанности. Трудовые мигранты должны соблюдать законные условия занятости, установленные принимающей страной. В период занятости работники обязаны следовать законам принимающего государства. Посреднические фирмы несут ответственность за нарушение названных законов работниками, которых они набрали.

Китайские фирмы поощряют организованный экспорт работников во все страны и регионы, где, по их данным, есть такая потребность. Особое место в этом вопросе отводится России, чья огромная территория нуждается в развитии. По оценке Хоу Вэнчжу, ей более всего требуются овощеводы, лесорубы, строители, специалисты по китайской медицине. Киргизстану, Казахстану, Таджикистану и Монголии также требуется рабочая сила из Китая. Германия, Япония и США заинтересованы в экспорте китайских программистов. Профессор утверждает, что китайское правительство пресекает любые формы несанкционированной внешней миграции, включая как незаконную иммиграцию, так и незаконную эмиграцию.

В 2007 году в Пекине прошел XVII съезд Коммунистической партии Китая, на котором руководители страны по традиции приняли программу действий на последующую пятилетку. Одна из целей этой программы обозначена как увеличение открытости Китая внешнему миру вширь и вглубь. Эта цель подразумевает следующие шаги:

— продолжение политики создания зон свободной торговли внутри страны;

— формирование устойчивой цепи: поиск источников сырья за рубежом — переработка его собственной рабочей силой в Китае — реализация готовой продукции за рубежом;

— развертывание зон торгово-экономического сотрудничества в зарубежных странах (они уже действуют в странах Африки, на очереди Азия);

— расширение экспорта китайских трудовых ресурсов. Именно эти направления политики КНР многие китаеведы

склонны рассматривать как проявление экономической экспансии. В частности, в отношении России, где год от года растут масштабы проникновения китайского бизнеса во внутреннюю экономику. Нередко можно слышать, что территория Восточной Сибири и Дальнего Востока превращается в источник энергоносителей и сырья для Поднебесной. Из лежащих в недрах этих территорий природных запасов наши соседи легко обеспечат себя железом, оловом, золотом, редкоземельными металлами и другим сырьем. Переработка будет осуществляться на предприятиях с китайским персоналом. Они могут быть созданы и на нашей территории, где количество иностранной рабочей силы множится год от года.

Для подтверждения самых мрачных прогнозов приводятся факты хищнических действий китайских бизнесменов, получивших доступ к лесному фонду России, представляется весьма мрачная перспектива выкачивания сибирской нефти в результате заключенных в прошлом году межправительственных соглашений о сотрудничестве в энергетической сфере.

Один из ведущих российских китаеведов полковник разведки Андрей Девятое — не сторонник столь радикальных взглядов. При этом, в отличие от ряда теоретиков, которые берутся за тему о Китае от случая к случаю, в зависимости от конъюнктуры, он изучает нашего соседа постоянно на протяжении уже 40 лет. Девятое много времени работал в этой стране, глубоко знает реалии, традиции и нравы китайцев. Его взвешенные оценки нередко идут вразрез с однобокими суждениями о фатальности китайской угрозы для российского государства. В частности, Девятое считает, что у китайского руководства нет стратегии возвращения Приамурья и Приморья, которые отошли к России по Айгунскому и Пекинскому договорам XIX века.

Да, в 1964 году в запале спора с руководством КПСС Мао Цзэдун озвучивал стратегический территориальный счет к Советскому Союзу на полтора миллиона квадратных километров, «несправедливо отторгнутых у Китая». Да, в период советско-китайского вооруженного противостояния нашим военным подбрасывались «секретные» карты, где часть Сибири и Дальнего Востока были обозначены как территории Китая. Но тогда наши страны враждовали и карта использовалась в качестве психологического оружия. Если же взять обычный географический атлас, изданный в Пекине в середине 1980-х годов, тоже в непростое время отношений между нашими странами, то там и намека нет на то, что китайцы считают соседние земли своими. В то время как некоторые иные страны не стесняются изображать на картах российские территории спорными и перекрашивают своим цветом. К тому же между Российской Федерацией и КНР заключен договор о государственной границе, и Китай четко соблюдает международные соглашения.

Вместе с тем, несмотря на отсутствие у китайского руководства планов «мирного или немирного» захвата наших земель, стратегические интересы Китая на соседних российских территориях несомненно присутствуют.

Растущая экономика огромной страны нуждается в подпитке сырьем, которого маловато в пределах собственных границ, поэтому для Китая естественно строить расчет на то, чтобы запасы энергоносителей, руд и прочих ресурсов из сибирских недр не уходили «на сторону», а были ориентированы на экспорт в Поднебесную. Убедить Москву поступить именно так -* это и есть политика «бесконечной хитрости» Пекина Так же как и практика экспорта рабочей силы.

По официальной статистике КНР, сегодня в России работает около 30 тысяч китайцев, которые заняты главным образом на строительных и сельскохозяйственных объектах в областях и краях Дальнего Востока, Сибири и европейской части страны. Срок их пребывания регламентирован — не более трех лет, ведь, по заявлениям правительства Китая, оно не собирается бороться с перенаселенностью своих регионов за счет других стран. Неофициально же количество граждан Поднебесной в холодной России оценивается разными источниками от 200 тысяч до полумиллиона. Причем российские пограничники утверждают, что каждый год численность китайцев увеличивается на несколько тысяч. Не исключено, что какая-то часть легально въехавших не покидает пределы Российской Федерации в назначенный срок. В указанное количество включены как рабочие, так и торговцы, студенты, бизнесмены.

Самое сложная ситуация с китайскими мигрантами сейчас сложилась на Дальнем Востоке, где российское население уменьшается, а количество приезжих из-за Амура растет. К тому же в сложные 1990-е годы этот регион попал в зависимость от импорта китайских товаров, поэтому волей-неволей властям приходится рассчитывать на Китай, в противовес угрозе экономического коллапса.

Программа сотрудничества российских субъектов федерации с провинциями северо-востока КНР («Дунбэй») до 2018 года предусматривает строительство совместных предприятий в России. Китай требует использовать на них свою рабочую силу. В связи с дефицитом трудовых ресурсов в нашей стране отказываться от китайских работников нельзя, но предпочтение должно отдаваться россиянам. В сложившемся на сегодняшний день удручающем положении самая главная ответственность лежит на федеральных и местных властях, непродуманные действия которых уже привели к изоляции наших дальневосточных рубежей. Местным властям следует наводить порядок, не откладывая в долгий ящик. Иначе доброхоты из «Дунбэя» наведут здесь порядок по-своему.

Обеспокоенность тем, что китайские «гастарбайтеры» могут занять рабочие места коренных жителей, растет не только в России. Такие же проблемы сегодня решают власти Индии и Вьетнама, где наплыв трудовых мигрантов намного превышает масштабы китайского присутствия в России. В этих странах вводятся более строгие правила, регламентирующие въезд граждан КНР, ограничиваются возможности иностранных компаний по найму «чужаков». Мощные китайские промышленные фирмы часто побеждают в тендерах на право строить в других странах заводы, электростанции, железные и шоссейные дороги, после чего в страну въезжают сотни китайских рабочих.

Во Вьетнаме, который 30 лет тому назад уже изгонял со своей территории этнических китайцев, сейчас снова образовались целые китайские поселения. Это вызывает серьезное недовольство и вьетнамских политиков, и местных бизнесменов. А в островном королевстве Тонга два года назад аборигены, возмущенные тем, что китайские пришельцы заполонили остров, сожгли и разграбили несколько десятков китайских магазинов. Россиянам следует принять во внимание эти «тревожные сигналы».

Не всем известен тот факт, что в конце 1930-х годов на территории советского Приморья и Приамурья тоже проводилась депортация китайского населения, проживавшего там компактно с начала XX века. Двадцать лет назад, в 1989 году, Верховный Совет СССР принял декларацию о признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению. В связи с этим чаще всего принято вспоминать о депортации поволжских немцев, чеченцев, крымских татар, калмыков в годы Великой Отечественной войны. Но в действительности же мероприятия по депортации начались раньше и не на западе страны, а у дальневосточных границ.

В 1930-х годах Япония оккупировала северо-восточную часть Китая и образовала там марионеточное государство Маньчжоу-Го. Его территория использовалась японцами в качестве плацдарма для подготовки нападения на СССР. Советско-японские вооруженные столкновения в 1938-1939 годах у озера Хасан на юге Приморья и у реки Халхин-Гол на востоке Монголии показали, что самураи всерьез готовятся к захвату дальневосточных земель Советского Союза.

Для подготовки боевых мероприятий они активно использовали агентурную разведку. Натренированных офицерами Квантунской армии агентов десятками перебрасывали на советскую территорию, многие из них оседали на жительство возле военных гарнизонов, аэродромов и военно-морских объектов в Хабаровске, Благовещенске, Владивостоке и других населенных пунктах. Борьбой с ними занимались советские пограничники и органы контрразведки. По сегодняшний день одним из самых известных пограничников в нашей стране является Никита Карацупа, служивший с 1933 года на заставе «Полтавка» Гродековского погранотряда Тихоокеанского пограничного округа. Ему удалось задержать или уничтожить не одну сотню японских шпионов и диверсантов. Многие из них были этническими китайцами и корейцами.

Обстановка в областях и краях советского Дальнего Востока в 1930-х годах была очень тревожная. Ни у кого не вызвало удивления событие, произошедшее 23 апреля 1937 года. В тот день газета «Правда» выступила со статьей, разоблачающей японский шпионаж на Дальнем Востоке. В статье сообщалось, что агентами японцев, как правило, были китайцы и корейцы.

21 августа 1937 года вышло Постановление Совета Народных Комиссаров СССР «О выселении корейского населения пограничных районов Дальневосточного края». Органам НКВД предписывалось немедленно приступить к мероприятиям по выселению, завершить всю операцию предусматривалось к 1 января 1938 года. За два месяца к 25 октября 1937 года было выселено 36 442 корейских хозяйства, то есть 171 781 человек. Вместе с корейцами депортации подверглись тысячи русских репатриантов из Харбина и натуральных китайцев. Под одну гребенку «причесали» и проживавших в тех краях немцев, поляков и прибалтов.

В считанные дни опустели процветавшие корейские деревни и целые городские районы. Исполнительные подчиненные полпреда НКВД по Дальнему Востоку Генриха Люшкова, летом 1937-го расправившиеся с «врагом народа», «троцкистским прихвостнем» комиссаром госбезопасности 1-го ранга Терентием Дерибасом — предшественником Люшкова — и его окружением, взялись за «врага внешнего». Китайские семьи проживали колониями: во Владивостоке — в старой части города в районе Пекинской улицы, в Хабаровске — на Казачьей горе и в слободке за железнодорожным вокзалом, много их было в селах Манзовка, Сучан, Бикин и прочих местах привольного таежного края. После операции НКВД там долго было безлюдно.

* * *  

ВОСПОМИНАНИЯ ОЧЕВИДЦА

Некоторые потомки депортированных китайцев официально возвратились в СССР в 1950-1960-х годах. Один из них позже вспоминал, что он родился во Владивостоке в 1936 году. Его мать была русской, выросшей в Харбине, а отец — китайцем, работавшим на объектах КВЖД в северо-восточном Китае. В Советский Союз они приехали официально в конце 1920-х годов, когда обстановка вокруг КВЖД начала накаляться из-за провокационных действий китайских властей. В семье кроме него были еще старшие братья.

По рассказам своего отца он знал, что осенью 1937 года во Владивостоке к ним в квартиру пришли работники милиции, потребовали срочно собрать необходимые вещи и быть готовыми к отъезду в Китай. Немного погодя всю их семью с маленькими детьми и нехитрым скарбом отвели на вокзал, который находился неподалеку. Там уже были собраны сотни владивостокских китайцев. Всех погрузили в длинный эшелон, состоявший из вагонов-теплушек, и повезли в неизвестном направлении.

Сперва по эшелону ходили слухи, что в Китай отправят морскими судами, потом решили, что их погрузят на баржи и по Амуру и Сунгари повезут до Харбина. Однако паровозы тянули составы с Дальнего Востока по Транссибу все дальше и дальше в глубь страны. Через две-три недели они остановились в теплой для осеннего времени Алма-Ате. Ехавших вместе с китайцами корейцев собрали вместе и пешими колоннами погнали в казахские степи, которые им предстояло обживать. Позже, в 1970-х годах, корейские поселения в тех местах превратились в колхозы-миллионеры — гордость советской овощеводческой отрасли.

Китайские семьи посадили на подводы или грузовики и повезли под воинской охраной дальше на юг. На линии государственной границы, которая отделяла СССР от китайской провинции Синьцзян, переселенцев высадили. Советские пограничники показали им направление движения по автодороге Сары-Озек — Ланьчжоу и, примкнув штыки, потребовали покинуть территорию Советского Союза. Дальше до города Урумчи пришлось идти пешком.

Дорогу пережили не все. В семье рассказчика заболела мать, которая умерла через некоторое время после прихода в Урумчи, одновременно с ней умер средний брат. Отцу, оставшемуся с двумя детьми на руках, удалось выжить. После освобождения Харбина от японцев в 1945 году оставшиеся родственники возвратились в Харбин. Старший брат завел свою семью и остался в этом городе на всю жизнь. Младший в возрасте двадцати лет начал ходатайствовать об отъезде в СССР на постоянное место жительства. В 1962 году его желание было удовлетворено, ему разрешили жить сначала в Казахстане, а позже при восстановлении советского гражданства — в любом месте страны.

(Илья Дроканов. Воспоминания)

* * *  

В советские времена примеры такого возвращения были единичными случаями. Китайцев на Дальнем Востоке проживало очень мало. В период обострения советско-китайских отношений за тем, чтобы представители титульной нации соседнего государства бесконтрольно не появлялись в местах у государственной границы, бдительно следили органы КГБ и МВД СССР. Некоторые города, например Владивосток и Благовещенск, имели статус закрытых населенных пунктов, куда обычные граждане СССР могли въезжать и оставаться на жительство лишь по специальным разрешениям контрольных органов.

Но в конце 1980-х годов ситуация заметно изменилась: статус закрытых городов отменили, контроль за прибытием иностранцев в страну ослабили. Жители провинций, лежащих за Амуром, по безвизовому обмену охотно поехали в Хабаровский и Приморский края, в Амурскую область торговать, ремесленничать и обрабатывать пустующие земли.

* * *  

СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА

Стоя на линии границы в районе озера Хасан, странно видеть единую территорию, не разделенную хребтами или водными преградами. Там всего лишь проведена условная линия границы, карандашом по карте. Но взгляд цепляется за бесконечные необработанные, заросшие бурьяном и покрытые пятнышками девственных озер земли по нашу сторону границы. И тут же у китайских соседей — возделанные, без единого «дикого клочка» сплошные поля и рисовые чеки.

(Илья Дроканов. Воспоминания)

* * *  

Домой в Китай они возвращаться не торопились. Пользуясь тем, что власти новой России сквозь пальцы смотрели на бесконтрольную «китаизацию», граждане соседней страны стали обживаться на новых местах. Нередким явлением стало образование смешанных браков, особенно в русских селах. Русские женщины, как правило, радушно относятся к холостым пришельцам: китайцы не пьют, любят семью, несут деньги в дом. А дети у русских женщин рождаются китайцами: ассимиляция — извечный китайский «путь хитрости». Известный китаист Аркадий Жемчугов пишет: «Китайская кровь, как выяснилось, практически не знает себе равных. Генетически от любого кровосмешения китайца с иностранцем рождается китаец. Даже если один из партнеров негр, все равно получается китаец. Вот и иудеи не признают евреями детей, у которых кто-то из родителей китайских кровей»[33]. Китайская кровь «пересиливает» любую другую, то есть в конкуренции народов китайцы обладают генетическим преимуществом. К сожалению, и в России, и в странах европейской демократии наложено табу на серьезное обсуждение проблем кровосмешения. Стоит начать серьезно заниматься этой темой, как тут же начинают звучать обвинения в «фашизме» и «расизме». В итоге получается, что на темы расовых смешений говорят только маргиналы и диссиденты-националисты, которые не боятся бросить вызов общественному мнению. Расовая тема отдана «на откуп» экстремистам. Это весьма печально, ведь замалчивание «неудобных» проблем делает их особенно взрывоопасными. Между тем признать такое генетическое качество китайского народа, как способность полностью доминировать при смешанных браках, необходимо иметь в виду руководству любой страны при выработке своей национальной политики. По сути, речь идет о признании факта, который является очевидным.

В XIX веке философ Владимир Соловьев предсказал, что настанет день, когда каждый из нас обнаружит у себя под кроватью китайца. Похоже, пророчество начинает сбываться.

Впрочем, в России уже происходят события, когда на пути «китаизации» наших городов встают барьеры в виде конкретных действий официальных властей. В 2009 году резонансным событием стало закрытие Черкизовского рынка в Москве. На печально известном «Черкизоне» китайский бизнес чувствовал себя так же привольно, как в родных городах Поднебесной. Деловой и «околоделовой» люд с паспортами граждан КНР был вынужден резко свернуть свою активность, шедшую вразрез с российским законодательством. Китайские потери в результате внезапной операции московской мэрии составили, по оценке Андрея Девятова, примерно 15 миллиардов долларов. К премьер-министру России Владимиру Путину за поддержкой приезжали представители китайских министерств экономического блока. Но проявление силы в Китае привыкли уважать. Новый пример: в феврале 2010 года Министерство коммерции КНР выразило озабоченность в связи с возможным закрытием другого московского рынка — Измайловского, на территории которого стоит более шести тысяч контейнеров с товарами китайских производителей стоимостью почти 2 миллиарда долларов. Причина закрытия Измайловского рынка — нарушение правил таможенного оформления.

Во второй российской столице — Санкт-Петербурге — также намечается некоторое отступление китайцев. Китайская экономическая «экспансия» в Питере, о которой много говорилось в наших СМИ несколько лет назад, стала заметно сходить на нет. В широко разрекламированном проекте строительства квартала «Балтийская жемчужина» в конце прошлого года появились новые нюансы. Китайские инвесторы готовы отдать долю петербургским строителям: есть намерение привлечь в проект первого стороннего инвестора — ЗАО «Строительный трест». Эта компания может изменить свой статус — из подрядчика стать инвестором. Причина, очевидно, кроется в появлении у китайских партнеров экономических проблем. К привлечению соинвесторов китайских «товарищей» вынуждает низкий объем продаж построенных квартир в жилом комплексе. Петербургские строители, которые сами давно претендовали на участок, отданный под проект «Балтийская жемчужина» их коллегам из Шанхая, скорее всего, постараются отбить у китайцев этот «лакомый кусок».

В тех регионах России, которые лежат к востоку от Уральского хребта, китайцы чувствуют себя более уверенно. Там бизнесмены из КНР действуют теми же методами, что и европейские колонизаторы на заре колониализма в Азии и Африке. В структуре российского экспорта в КНР можно выделить два основных блока — это поставки энергоносителей, которые осуществляются крупными государственными или связанными с государством предприятиями, и поставки лесоматериалов, которые хотя и ведутся мелкими фирмами, но фактически контролируются местными администрациями субъектов федерации. В сумме они дали 68% российского экспорта в Китай в 2008 году. О том, каким образом китайские «купцы» вывозят к себе на родину лесное богатство России, пишет Вячеслав Чубаров в статье «Эпоха развитого колониализма»:

* * *  

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

В сфере лесного экспорта российское правительство попыталось изменить ситуацию: в 2007 году оно приняло решение о запретительных пошлинах на экспорт необработанного леса. Планировалось, что вводиться они будут постепенно: 10 евро за кубометр с 1 июля 2007 года, 15 евро — с 1 апреля 2008-го, 30 евро — с января 2009-го и, наконец, 50 евро — с января 2011 года. По замыслу разработчиков плана это должно было уменьшить вывоз необработанного леса и дополнительно мотивировать переработку леса внутри страны. Однако и в 2008-м, и в 2009 годах российское правительство специальными решениями отложило введение запретительных пошлин на неопределенный срок.

Основной удар нововведения должны были нанести именно по экспорту древесины в КНР, так как он составляет 60% всего экспорта леса из РФ. Однако эффект получился противоположный: лесопромышленники, стремясь свести к минимуму потери от обещанных высоких пошлин, резко увеличили заготовку леса и его вывоз в Китай. Ни о каком развитии деревообрабатывающей промышленности речь и не шла, тем более что новые пошлины не стимулировали первичную обработку древесины, при вывозе такого материала платежи оказались аналогичными. Вообще лицензии на вырубку выдавались лесничествами, которые получали неплохие деньги на развитие лесного хозяйства. Но разрешенные объемы заготовки практически всегда превышались, на что местные власти, как правило, смотрели сквозь пальцы. Лесорубы валили лес и в заповедных, и в природоохранных городских зонах и, понятно, не щадили деревья редких видов.

При этом нарушители действуют практически безнаказанно. Так, в первой половине 2009 года в Хабаровском крае было заведено почти 100 уголовных дел за незаконную вырубку леса, однако осуждены по ним были лишь 15 человек, и все они получили условные сроки. По мнению людей, знакомых с ситуацией, система «крышевания» работает на всей территории Сибири и Дальнего Востока. К примеру, говорят, что проверяющие органы наведываются только на те делянки, разработчики которых «не поделились» или «не поделились в достаточном размере». Согласно негласным правилам, лесорубы должны отдавать покровителям пятьдесят, а иногда и больше процентов дохода от своей деятельности.

Многие сотрудники таможни намеренно занижают объемы вывозимого леса. Интенсивному росту незаконной вырубки и контрабанды леса способствует и то, что китайские бизнесмены официальным договорам предпочитают оплату наличными, которые попадают на российскую территорию по китайским же каналам. По разным данным, доля незаконно заготовленной и вывезенной древесины в общем объеме лесозаготовок в России составляет до 50%. Фактически весь оборот леса в Сибири и на Дальнем Востоке является «серым» — и криминализация его усиливается.

Но даже отлаженная практика утаивания реального объема вывозимого леса не в состоянии скрыть факт бесконтрольных лесозаготовок. Экспорт леса в Китай уже в течение многих лет превышает объем, определяемый по выданным лицензиям на вырубку. Так, в Хабаровском крае в 2009 году официально было заготовлено 8,2 миллиона кубометров леса, а вывезено за границу 9,7 миллиона. В Читинской области в 2008 году было выдано лицензий на 3 миллиона кубов леса, а экспортировано только в КНР 4,3 миллиона. А ведь экспорт шел еще и в Японию, и в Южную и Северную Корею (в этом случае значительная часть леса попадала транзитом в тот же Китай).

Варварская вырубка в Сибири и на Дальнем Востоке привела к тому, что высококачественного леса осталось там на 5-7 лет—так полагают многие эксперты, в частности во Всемирном фонде дикой природы (WWF), филиал которого есть на российском Дальнем Востоке. Введение заградительных пошлин могло бы навести хоть какой-то порядок в этой сфере, однако, как уже упоминалось, оно было отложено. Объяснялось это тем, что в условиях мирового кризиса необходимо поддерживать отечественного производителя. Но не менее важной причиной было давление, которое активно оказывали на Москву Швеция и Финляндия, также заинтересованные в отсрочке ввода новых пошлин. Взамен они давали согласие на прокладку трубопровода Nord Stream.

Однако реальным бенефициаром в этой ситуации оказался Китай. Несмотря на резкое падение общего объема торговли, поставки необработанной древесины практически остались на прежнем уровне. В 2008 году в КНР было отправлено 20,12 миллиона кубометров необработанной древесины, а за девять месяцев 2009-го —14,84 миллиона. Таким образом, легальный и полулегальный бизнес на вывозе леса-кругляка в КНР чувствует себя хорошо. Ряд экспертов считают, что российское правительство уже опоздало с заградительными пошлинами. Даже если они будут введены в ближайшие годы, это не остановит варварскую вырубку лесов, а лишь приведет к дополнительному смещению отрасли в тень.

(Вячеслав Чубаров. Эпоха развитого колониализма// Деньги. 2010.25 января)

* * *  

Факты, приведенные экспертом, подтверждаются многочисленными свидетельствами российских граждан, живущих в тех краях, про которые вождь пролетарской революции Владимир Ленин 90 лет назад сказал: «Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский!». А ведь Дальний Восток отдавать иностранцам не хотел, в отличие от его сегодняшних высоколобых критиков, которые равнодушно взирают на разорение богатейшего российского края. В этом месте впору вспомнить о «бесконечном пути хитрости». Но этой хитрости китайского соседа более всего способствует наше «расейское» ротозейство. Ибо на своей территории государству надлежит наводить порядок своими силами.

Вячеслав Чубаров в процитированной статье размышляет и о проникновении граждан КНР в российские субъекты федерации. Он пишет, что до реформ начала 1990-х годов на российском Дальнем Востоке проживало около 8 миллионов человек. За 20 лет население региона уменьшилось на 2 миллиона, большинство граждан переехало в европейскую часть страны. Между тем в трех приграничных провинциях на северо-востоке КНР проживает более 100 миллионов человек. Однако, несмотря на такой демографический перекос, массового наплыва китайских переселенцев на сопредельные территории все-таки не наблюдается. Более того, в отличие от первой половины 1990-х, когда, по разным оценкам, на российском Дальнем Востоке осело от 1,5 до 2 миллионов нелегальных иммигрантов, сейчас ситуация не вызывает столь серьезных опасений. В 2008 году на территории Дальнего Востока, по данным российской миграционной службы, было всего 31 тысяча китайских граждан — по большей части это рабочие на лесоповале и строительстве, а также мелкие предприниматели. В основном они находятся в России на законных правах, имеют рабочую или бизнес-визу.

Как правило, китайские граждане работают на российской территории 10-11 месяцев, а отдохнуть уезжают на родину. Большинство из них рассматривают пребывание за границей как временное. Этим, в частности, объясняется тот факт, что китайцы не стремятся приобретать недвижимость на российской территории, предпочитая жить в съемных домах и общежитиях. Более того, российскую территорию в последние годы покинули несколько тысяч граждан КНР, которые проживали у нас несколько лет и занимались в том числе фермерством. Вероятные причины — неблагоприятный экономический и природный климат. Не понравилось им у нас, тяжело обрабатывать землю, снимать урожай, выращивать скот! Края-то не южные.

Неудивительно, что панические высказывания звучат гораздо громче, чем взвешенные суждения. Поэтому голоса тех, кто скептически относится к «китаизации» российских территорий, чаще всего оказываются не услышаны. Например, мало кто внял словам депутата Государственной думы Владимира Рыжкова, который подчеркнул: «О китайской угрозе говорят только люди, которые не знают этой страны. У Китая нет планов захвата российских территорий». Эту точку зрения разделяет публицист Владимир Бондаренко, длительное время работавший на Тайване. Он не верит в «китаизацию» Сибири, поскольку китайцы еще лет сто будут продолжать осваивать более близкую им по менталитету Юго-Восточную Азию, вплоть до Филиппин и Австралии, успешно завоевывать позиции на западе США от Сан-Диего до Сан-Франциско. Холодная Сибирь их как-то не привлекает. С точки зрения Владимира Бондаренко, наблюдающееся в Китае снижение интереса к русскому языку и литературе подтверждает отсутствие реальных планов по скорейшему освоению Сибири. Ну не хотят они нас завоевывать, не хотят!.. Когда Советский Союз был для Америки главным конкурентом, в университетах стран НАТО ввели в обязательном порядке кафедры русского языка и литературы. Старшие офицеры обязаны были пройти курс на этих кафедрах или в Монтере, или в Гармиш-центре, на американской базе в Германии. Потенциальные противники изучали Пушкина и Чехова, готовили кадры военных переводчиков. Как говорится, врага надо знать в лицо. Сейчас факультеты русистики по всей Европе и Америке закрываются в таком же массовом порядке. Потеряв былую мощь, Россия утратила и обаяние своей культуры.

В последнее десятилетие отмечается существенное уменьшение количества граждан КНР, которые обращаются к российским властям с просьбами о получении гражданства или вида на жительство. Это также указывает на то, что китайцы не видят для себя экономических перспектив на российском Дальнем Востоке и в Сибири. Подтверждают это и особенности китайской эмиграции на сопредельные территории. Китайцы не селятся «чайна-таунами», хотя и стремятся жить в определенных районах. Это крайне нетипичное для выходцев из КНР явление. Причины здесь могут быть разными, в том числе нежелание пускать корни в этом российском регионе. Анализ китайского бизнеса на Дальнем Востоке и в Сибири показывает, что китайцы не рассматривают эту территорию как место своего дальнейшего проживания — по крайней мере, в настоящий момент. Целью их являются ресурсы из этих районов. Причем, как и 100 лет назад, их «выкачивание» осуществляется в откровенно варварской форме, когда не только не создается новая инфраструктура, но разрушаются даже остатки старой, созданной при СССР. Фактически китайский бизнес своими хищническими действиями ведет Дальний Восток и Сибирь к экономической деградации.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.