Христианство
Христианство
(См. также раздел «Миссионерство» в главе 12.)
Бог нес крест не только 1900 лет назад, Он продолжает нести его и сегодня. Он умирает и воскресает каждый день до сих пор. Жалок был бы мир, опирающийся на исторического Бога, умершего две тысячи лет назад. Не следовало бы проповедовать исторического Бога, надо, наоборот, показывать, как Он и сегодня живет среди вас56.
* * *
Я не сумел найти разницу между Нагорной проповедью и Бхагавадгитой. То, что Проповедь описывает образами, Бхагавадгита сводит к формуле. Возможно, она не научная книга в общепринятом смысле слова, но она выведена из закона любви – закона отречения, как я бы его назвал, – и выведена чисто научным способом. Нагорная проповедь дает нам тот же закон, но делает это изумительно красочным языком. Новый Завет преисполнил меня покоем и радостью, в отличие от Завета Ветхого, отдельные части которого вызвали у меня резкое неприятие. Если я вдруг лишился бы Гиты и забыл все ее содержание, но имел бы под рукой Проповедь, то я получал бы от нее ту же радость, какую я получаю от Гиты57.
* * *
Мои трудности [с христианством] лежат глубже. Это свыше моих сил – поверить в то, что Иисус был единственным воплощенным сыном Божьим и что только тот, кто верит в него, обретет вечную жизнь. Если Бог может иметь сыновей, то все мы Его сыновья. Если Иисус был подобен Богу или сам был Богом, то и все люди подобны Богу и сами могут быть Им. Оказалось, что разумом я не в силах поверить в то, что своей смертью и кровью Иисус искупил мирские грехи человечества. Конечно, метафорически в этом может заключаться истина, но лишь метафорически. Помимо того, согласно христианскому учению, душой обладают только люди, но не другие живые существа, для которых смерть означает полное исчезновение. На этот счет я придерживаюсь совершенно иной веры. Я могу принять Иисуса как мученика, как воплощение жертвенности и божественного учителя, но не как самого совершенного из всех рожденных на Земле людей. Его смерть на кресте стала великим образцом для мира, но сердцем я не могу принять, что в этой смерти нам было явлено нечто мистическое или чудесное. Примеры жизни благочестивых христиан не дали мне ничего, что не могли бы дать люди, исповедующие иные религии. В жизни многих я видел преображения, которые, как я слышал, происходили с христианами. С философской точки зрения в христианстве нет ничего исключительного. В том, что касается жертвенности, индуизм неизмеримо превосходит христианство. Для меня невозможно признать христианство самой совершенной или величайшей религией мира58.
* * *
Много лет я считал Иисуса из Назарета одним из величайших учителей, каких знал мир, и я заявляю это со всем смирением. Я употребляю слово «смирение», ибо именно его я на самом деле испытываю. Конечно, христиане отводят Иисусу из Назарета более высокое положение, чем я, ибо, будучи нехристианином и индуистом, я не могу чувствовать и переживать так же, как христиане. Я намеренно употребляю здесь слово «чувствовать», а не «отводить», ибо ни я, ни кто-либо другой не имеет права возноситься так высоко, чтобы «отводить» какое бы то ни было место великому человеку… Иисус занимает в моем сердце место одного из величайших учителей, оказавших сильное влияние на мою жизнь59.
* * *
Не смешивайте учение Иисуса с тем, что мы считаем современной цивилизацией60.
* * *
Если бы Иисус вернулся на Землю, то он отрекся бы от многих вещей, которые люди творят во имя христианства61.
* * *
Он [Иисус] сильно повлиял на мою жизнь, ибо я считаю его одним из многих рожденных Богом Сыновей. Я употребляю здесь слово «рожденных» в более глубоком смысле, нежели это делают в обычной речи. Я подразумеваю здесь «духовное рождение». Во время своей земной жизни Иисус был ближе других к Богу62.
* * *
Христианство оказалось искажено, когда оно пришло на Запад, ибо стало религией королей63.