В гостях у русских эмигрантов

«Как там у нас?» – меня спросили.

И я подумал в тот момент:

Для новой ельцинской России

Я тоже «чуждый элемент».

Сносил хулу и от марксистов,

Теперь я вовсе – «быдло», «сброд»,

По недосмотру ельцинистов

Ещё не пущенный в расход.

Но Бог судья им... Бесконечно

Течет, как речка в берегах,

Наш разговор другой – сердечный

О русских далях, о снегах,

О колокольчиках Валдая,

О вьюжных посвистах в ночи.

Вот раскричались попугаи,

А мне почудилось – грачи.

Взглянул на книги – Блок и Пушкин,

Сергей Есенин – для души.

А вот под пальмами церквушка,

Что возводили на гроши.

И хорошо. И встрече рады,

Еще не вечер, не итог!

И кровь взбодряет, как и надо,

Венесуэльский кофеёк.

И будет день – за всё заплатят

Все эти бесы и ворьё...

Кивают Аннушка и Катя,

У них ведь женское чутьё.

Г.Г. Волков – в «Тюмень литературную», 1991 год.

«Дорогой Коля! Благодарим за письма, за все присланные но мера последних выпусков «ТЛ». Сообщаю, как договаривались, наиболее интересные события у нас.

В августе с.г. в Каракас приезжал балет Московского Большого театра в составе около двухсот человек. Особенно радовалась русская колония. Многих наших русских можно было видеть в вестибюле гостиницы, где расположились артисты. В составе артистической делегации были звезды русского балета Г.С. Уланова и М.Т. Семенова. Хотя они и не танцуют сейчас, но всем хотелось повидать наших знаменитостей, пригласить к себе домой. На одной из встреч с соотечественниками Галина Сергеевна Уланова сказала в шутку и всерьёз, что давно не пробовала настоящего русского борща. И, конечно, нашлась такая семья, которая пригласила Уланову на «борщ», и великая балерина была очень довольна, что её желание исполнилось в далёкой тропической Венецуэле. Своим милым простым обращением Галина Сергеевна завоевала у всех русских каракасцев большие и искренние симпатии.

Пребывание балета совпало с августовскими событиями в России. Как русские из балета, так и старожилы в Каракасе не отходили от телевизоров. Когда всё в Москве закончилось, .русские эмигранты попросили священника отца Павла отслужить благодарственный молебен и поблагодарить Господа Бога за то, что он вразумил людей от пролития человеческой крови. А многие благодарили Господа, что им удалось увидеть, как над Кремлём московским водрузили трёхцветный флаг, под которым боролись против красных наши отцы и деды».

Заметку о выступлениях Большого театра в Венесуэле и о восприятии эмигрантами «августовской революции» опубликовал, но без эйфории о демократических переменах. Просвещенные годами «перестройки», видели и понимали мы в «ТЛ», какой удав ельцинизма приполз на смену обанкротившейся, предательской, с лишаём на челе – горбачевщине.

Мы в «Тюмени литературной» не были на перепутье, мы ринулись в самый жуткий угар смерча, бушевавшего над Родиной, пытаясь хоть словом пробиться к синеве, указать путь другим, не свихнувшимся на «демократии» и на триколоре, обрадовавшем не только моих зарубежников (с ними было понятно и терпимо!), но и публику вчера еще советскую, знающую, что под сим флагом ходили «февралисты» Керенского, разрушившие империю, ходили затем и власовцы, изменившие военной присяге.

И тут – послание от «венесуэльского Суслова» В.В. Бодиско:

«Большое спасибо, уважаемый и дорогой Николай Васильевич, за присланный номер газеты. Откровенно говоря, он меня огорчил. Пришлось убедиться, что Ваши сотрудники ищут виновников всего произошедшего в России там, где их нет. Обвинять капитализм в том, что советская власть распродавала русские богатства и оптом, и в розницу, на мой взгляд, наивно. Почему никто из журналистов не задастся вопросом о том, нужно ли было тратить миллиарды на космическую программу, на поддержку и насаждение коммунистических режимов по всей Африке, Кубе, Никарагуа, Сальвадоре, на содержание целой армии агентов шпионажа по всему миру, на прокорм стран «сателлитов» и т.д. Капитализм ли виноват в том, что Советскому Союзу пришлось ежегодно покупать хлеб для своего населения? Кто виноват в том, что сельское хозяйство отстало в своём развитии на десятки лет благодаря Трофиму Лысенко? Во что обходилось стране содержание двух параллельных органов управления – партии и правительства, на всех ступенях администрации.

Капитализм, понятно, не благодетель, он зиждется на принципе купли-продажи: купить подешевле, продать подороже. В чем же он виноват, если Союз продавал ему свои богатства по столь низким ценам? Мне кажется, что всякому здравомыслящему человеку должно быть ясно, что виною всему упрямое отстаивание идей Маркса и Ленина, даже тогда, когда было ясно, что они утопичны, что ведут к провалу.

Занятно интервью деда-колхозника, данное его внуку по дороге на сенокос. Дед превозносит колхоз, ставший миллионером под руководством какого-то талантливого председателя. У меня же возникает вопрос: а много ли их, таких председателей и колхозов-миллионеров, почему крестьяне бежали из сел в города, почему власть уничтожила наиболее активную часть крестьянства, объявив их кулаками. Ведь именно эти кулаки могли стать русскими «фермерами», продлись реформа Столыпина. Я агроном, для меня несомненно, что лучший способ землепользования это частная собственность. Но я знаю и то, что насадить его приказом сверху невозможно, что нужны десятилетия для образования класса земледельцев. Пока же разваливать колхозы никак нельзя, ибо они кормят, хоть и плохо кормят население. Но и превозносить эту систему, на одном-двух примерах удачи, на мой взгляд, не стоит.

Не столько удивило, сколько огорчило письмо какого-то убежденного революционера о Государе Николае Втором. Я не монархист, хотя бы уже потому, что много работал по генетике. Доверить судьбу страны случайному сочетанию генов мне кажется абсурдным. Но меня поразило, что кто-то называет Государя кровопийцем, после гекатомб трупов, наваленных советской властью. Я плохой православный. Прославление Государя во святых мне кажется необоснованным. Что он мученик – ясно, но причина его гибели отнюдь не религиозного, а политического характера.

Вот, пожалуй, и все. Пишу всё это Вам вовсе не для полемики, а только потому, что Вы на меня произвели самое радужное впечатление и мне просто захотелось поделиться с Вами мыслями, которые Ваша (очень хорошая) газета вызвала у такого старого зубра, как я...»

После милых «семейных» писем близких друзей из Венесуэлы письмо-ответ Бодиско (в нём немало рациональных зёрен!) выглядело особняком на общем фоне многочисленных посланий, получаемых мной в те месяцы. На конвертах значились обратные адреса Австралии, Канады, Аргентины, Бразилии, Перу, Югославии... «Залетело» каким-то образом письмо от шведских русских: им достались мои «путевые заграничные заметки», опубликованные в «Тюмени литературной», что попадала в разные веси и без моего участия. В ответ некоторые заграничные корреспонденты старались «просветить, указать, направить», будто деятели демократического иль монархического «загранобкома».

(Забавным, наивным позднее покажется замечание Бодиско по поводу содержания двух параллельных руководящих аппаратов – партии и правительства! Ныне, когда государство как бы не культивирует никакой видимой идеологии вообще, численность правящей бюрократии только в усеченной, в обглоданной братьями-эсенговцами РФ в четыре раза превысила советскую).

А все ж по душе пришлась напористость письма профессора, резковатый тон убежденного в своих мыслях человека. Конечно, «сведения» о коммунистической России, которыми он оперировал, отдавали нафталинным запашком, «пухом, пером и пылью», которыми надоедливо трясла уже не первый год «перестройки и реформ» отечественная и западная демократура. Черпались эти обвинения коммунистическому «режиму», понятно, из одних источников – «радиосвобод», «голосов», «новых русских слов» и тому подобных идеологических кухонек. Откуда ж черпать еще?

О полемике с Владимиром Васильевичем ни я, ни кто-то из моих единомышленников, близких к «ТЛ», и не чаял вовсе. Профессор, получающий корреспонденции из разных стран, из Союза тоже, явно перепутал «сведения», приписывая нам то, о чем мы и не собирались писать. О «кровавом Николае 2-м», кстати. Мы печатали о Романовых, в том числе и последнем русском императоре, но в расширительно-познавательном, просветительском плане. Без особых монархических симпатий, но и без «кровавого».

Тут упаси Боже! Над рабочим столом нового ответственного секретаря «ТЛ» Пети Григорова, внука царского офицера и Георгиевского кавалера, пришпилен был огромных размеров красочный плакат-портрет убиенного большевиками государя Николая Александровича. А над моим столом, редакторским, сына сталинского красноармейца, бойца-пехотинца Великой Отечественной, пламенела рама портрета красного царя генералиссимуса Сталина – кавалера ордена Победы. Мы посылали газету с этими порой соседствующими портретами даже Великой княжне Вере Константиновне Романовой, Старшей сестре всех кадет Российских Кадетских Корпусов, проживающей в США. И туда она, газета наша, «летела». Как и к «ярым белогвардейцам», к «буржуям недобитым» – в русские штатовские журналы «Наши вести» и «Кадетская перекличка», с ними мы обменивались свежими номерами. Какие уж тут «кровавые» рассуждения, когда атмосферу бытия в России на фоне моих лирических вздохов о далеких заграничных друзьях, поджигали более горячие, невыразимо горькие ветры.

«Дорогой Георгий Григорьевич и все мои каракасцы! – писал я в те дни в Каракас. – Получил на днях пакет с письмом и «Бюллетенем» вашим – материалы очередного кадетского съезда. Днем раньше пришёл от о. Сергия пакет с интересными материалами и домашними подробностями...

Я часто вспоминаю нашу с Вами поездку в Валенсию, городскую «усадьбу» о. Сергия Гуцаленко, где растут тропические манговые деревья, а под ними бродят, роются в пыли наши сибирские деревенские куры... Чем больше проходит времени с тех венесуэльских дней, тем всё более отчаянно невероятным кажется мне то, что успел побывать у вас до «гайдаровского обвала», так называемого «отпуска цен», встретиться с сердечными русскими людьми, о которых было смутное представление. Как сумел, рассказал об этом в своих заметках «Рассеянные, но не расторгнутые», которые Вам высылал. Обрадовало, что пакет с газетой дошел и до Перу, в руки «белого индейца», как у вас именуют старого кадета перуанца Николая Гуцаленко, брата отца Сергия. Не все откликнулись на мои письма. Слишком уж велик «разброс» этих всепланетарных адресов, где живут наши соотечественники... Не знаю, дошли ли до Вас мои апрельские послания? Там я подробно рассказал о нашем житье-бытье, о том, что мы рады будем опять встретить Вас у себя в Тюмени, и о том, чтоб прихватили для меня, курильщика, дюжину зажигалок, поскольку у нас туго еще и со спичками...

Вместе с нашей 16-полосной «ТЛ», которая вышла в конце мая, посылаю несколько страничек народной «Советской России», чтоб имели более обширное представление о нашей жизни сейчас. Только что по телевизору промелькнули петербургские «600 секунд» – это единственная передача наглядного плана, где показали, как москвичи штурмовали телецентр Останкино. Жуткие кадры. Собственно, в стране идёт уже гражданская война, где с применением огнестрельного оружия, где пока еще с кулаками и дубинками...

В минувшие выходные завершили с Машей посадку огорода: картошка, овощи, цветы. Цветы?.. А это для украшения осенней победы патриотических сил! Революции и перевороты, помните ж, в России всегда приходись на осень!.. Но лето наступило холодное, неустойчивое: один день можно ходить в рубашке, на другой одевать нужно тёплый свитер и куртку. Шестого июня, когда я возвращался на поезде из Москвы со съезда писателей (в Москве стояла жара!), от Урала до Тюмени лежал снег. Представьте: все зеленые деревья в снегу, свежая трава под снегом, цветы под снегом! Через день снег растаял, стало тепло, а сегодня вновь похолодало. Вот такое, по прогнозам, будет нынешнее сибирское лето. И таков же политический климат...

На съезде писателей произошло единение «суверенных» писательских организаций. Вместо развалившегося Союза писателей СССР создано МСПС – Международное Сообщество Писательских Союзов. Русские писатели объединились, в основном, с мусульманским миром: Средней Азией, Казахстаном, Киргизией, Азербайджаном, автономиями – Якутией, Бурятией, Северным Кавказом и т.д. Братья-славяне, то есть украинцы и белорусы, вели себя на съезде гнусно. Малороссы вообще отказались «иметь дело с москалями», белорусы обещали «подумать, обсудить» принятую декларацию о единении. Не о том ли говорилось нашими философами, что на Западе у нас нет друзей, надо объединяться с Востоком – там наши истоки, наши корни!

Страну продолжают раздирать. Как устоять?! Как удержаться?

Как видите, жизнь наша не даёт повода для оптимизма (да еще когда по несколько месяцев не выплачивают людям зарплату, то вовсе!). Но есть надежда, что победят здоровые национальные силы, которые нынешние демокрады называют фашистскими. Ложь. Мыто знаем, что с нами – знамёна князя Святослава, победившего Хазарский Каганат, имена Александра Невского и Дмитрия Донского, Суворова и Кутузова, наших великих государей, знамена маршала Жукова и Знамя Победы 1945 года. И еще наша Россия.

Сердечный привет друзьям! Обнимаю. Ваш Николай Денисов. 15 июня 1992 года. Тюмень».

О, как хотелось достучаться до русского сознания! Не «брезговал» я и перепечатывал разумные голоса «из-за бугра». «Попалась», точно к ситуации в России, русская эмигрантская газета из Аргентины «Наша страна» № 25 со статьей знаменитого писателя Ивана Солоневича, написанной еще в 1949 году.

Единая и неделимая

«...Должен сознаться: ничего не производит на меня такого гнетущего впечатления, как все эти федеративные разговоры эмигрантской печати. «Единая и неделимая» не есть лозунг реакционный и не есть лозунг революционный. Единой и неделимой Россия была при Николае втором и при Сталине последнем. «Единая и неделимая», кроме всего прочего, есть жизненная экономическая неизбежность. Это совершенно ясно понимает всякий рабочий и всякий мужик. Всякая «федерация» означает гибель страны. Или, в переводе этого термина на прозаический язык – хаос, безработицу и голод. После Советской России нужна свирепо централизованная и беспощадно свирепая власть: ничего не поделаешь. Бакинские промыслы не имеют права работать «для благосостояния азербайджанской нации», они обязаны работать для украинских тракторов. Чиатурские марганцевые копи не имеют права работать на славу Грузии – они обязаны работать для металлургии всей Империи. Иначе – всё рухнет в кровавую кашу. Нет и не будет никакого времени для совещаний и конференций послов десятков самостийных республик, из которых каждая будет торговаться, как торгуется сейчас Европа из-за демонтирования немецкого заводского оборудования, из-за плана Маршала или из-за переселения Ди-Пи. Никакая Москва – ни белая, ни красная, ни зеленая, ни оккупационная не может допустить, чтобы железные дороги страны были разорваны десятками границ, чтобы и так предельно перенапряженная экономика всей страны сразу лопнула бы по десяткам «федеративных» швов...

Товарища Иосифа Сталина можно упрекать в чем угодно. Но в одном его упрекать нельзя: в глупости. Из всех доселе существовавших гениальнейших он сидит дольше всех. Когда, в 1941 году, ему стало очень туго, он переставил свою страну на общерусский патриотизм и ставку эту выиграл. Сейчас вся советская печать переполнена томами, лозунгами и обоснованиями русского патриотизма. А никак не федерации или конфедерации. Сталин ставит свою ставку на реальную силу исторически данного сцепления всех народов России в одну семью. Эмиграция ставит свою ставку на балканизацию Империи. За балканизацией Империи не пойдёт никто. Ибо всякий идиот все-таки понимает, что если в вековом смешении народов и племен каждое обрубится в свой феод, то это будет означать, что москаль окажется иностранцем в Грузии, но зато грузины окажутся иностранцами в двадцати остальных местах. А это означает полный хозяйственный и культурный паралич».

В то, что многие предсказания писателя Солоневича сбудутся в недалеком будущем, ну не верилось, ну не приходило в голову. И мы еще продолжали «изучать» высказывания зарубежных современников и современниц, приезжавших в эти месяцы уже не в советскую, в демократическую Россию.

Из выступления Ея Высочества О.Н. Куликовской-Романовой на 13-м съезде кадет. Каракас, 1992 год.

«...В Петербурге я смогла посетить целый ряд церквей и, самое главное, – несколько больниц и детских домов-приютов, где мне была дана возможность воочию убедиться в чрезвычайной нужде и буквальной нищете, царившей там. Попробуйте представить себе детский дом для детей от семи до шестнадцати лет, где около ста мальчиков не имеют никакого нижнего белья и носков и сто тридцать девочек в том же детдоме не имеют самого необходимого.

Еще хочу рассказать про больницу, рассчитанную на сто рожениц, где вместо постельного белья и одеял пациентки накрываются какой-то грудой старых лохмотьев. Кровати в палатах неописуемые – заржавелые и облупленные, с настолько растянутыми пружинами, что роженица лежит в кровати... вернее, не лежит, а провисает, как в гамаке, и уж самой ей выбраться из такой кровати (если еще у неё было «кесарево сечение») – просто невозможно.

В хирургическом отделении этой больницы я видела иголки для зашивания операционных разрезов: ржавые и тупые, а нитки для сшивания внутренних органов – величиною с бечёвку...

Хочу привести вам небольшую справку стоимости жизни в демократической России во время моего пребывания там. Так вот, если у вас было, скажем, 400 рублей, а это хорошее жалованье в те дни, то вы смогли бы купить на них: 6 кг колбасы, или 10 кг мяса, или 12 кг масла, или 22 кг сахара (если найдёте), или 500 штук яиц, или 15 кг сыру, или 40 кг рыбы, или 130 кг картошки, или 100 кг моркови, или 15 кг мандаринов, или 22 кг яблок (если найдёте)...

Я была в одном из продуктовых магазинов и смогла сама убедиться, что там почти абсолютная пустота. Какие-то продукты подвозят по утрам, а уже с ночи выстраивается огромная очередь и как только откроют двери, моментально всё раскупается и остальную часть дня магазин стоит пустой...»

Все так. И все же! Историческая Россия развалена беловежскими преступниками, заранее присмотревшими охотничий домик и баньку, где совершат неслыханное в мире предательство. Ни слова об этом! Сонмы суверенов, кучи новых президентов! По всей бывшей Святой Руси... Ни слова. От монархистки.

Вспоминалось аналогичное. Февраль 1917-го. Некоторые Великие Князья из династии Романовых расхаживают по Петрограду с красными бантами на мундирах, кричат вместе с толпой революционеров: «Да здравствует свобода!» И только Государь записывает в своем дневнике горькие слова, которые после ритуального убийства Царской Семьи, спустя годы, станут известными всему миру: «Кругом предательство и измена».