Ликбез для зарубежных «патриотов»

Меня чрезвычайно умиляет, когда «евромайдан» и все, что с ним связано, поддерживают наши бывшие соотечественники, проживающие за рубежом. Из Нью-Йорка и Берлина, Австралии и Канады им, конечно же, виднее, нежели нам в Харькове, насколько миловидны марширующие под факелами штурмовики и как демократичны дорвавшие к власти националисты. У них же свои проверенные источники информации: фейсбучие друзья, «демократические»» СМИ и, разумеется, огромный опыт жизни – в приютившей стране.

Та простая мысль, что люди могут иметь иное мнение, приводит самозваных учителей в ярость, ибо они, едва укоренившиеся на новых грядках, испытывают острую необходимость просвещать – если не своих детей (те цену родительским нравоучениям всегда знают), то чужих. Но, может, им самим необходимо подучиться? Например, основам украинского «патриотизма». Ведь ныне они «политические украинцы»: несть эллина-эмигранта, несть иудея-репатрианта, а есть укро-евро-майдано-патриот!

Для того чтобы зарубежные доброхоты понимали, кого и какую идеологию они поддержали, мы начнем нашу собственную просветительскую миссию с азбуки украинского «просвещенного» националиста – книги «Национализм» Дмитрия Донцова (1926 г.), которая стала основой идеологической программы ОУН. Именно этот труд вдохновлял Степана Бандеру («Слава Украине!») и Романа Шухевича («Героям слава!») на борьбу за украинское этнократическое государство, именно этот учебник «интегрального национализма» предвосхищал деяния украинских «воякив» во время львовского погрома 1941 года и расстрела в Бабьем яру. Эти тезисы необходимо знать и поклонникам нынешней «национальной революции», особенно тем, кто имеет еврейские корни, но поддерживает сегодня убийства людей на Донбассе и повторяет посиневшими от полноты патриотических чувств губами: «Национализм – цэ любов».

Итак, «азбука» интегрального национализма имеет несколько разделов. Первый из них посвящен изобличению всех мирных форм украинофильства: «бесполезному» просвещению, политическим компромиссам и прочему, что автор презрительно называет «провансальщиной», имея ввиду печальную судьбу просвещенного средневекового Прованса. В этом ключе он яростно изобличает Михаила Драгоманова и других, кого мы традиционно привыкли считать украинскими интеллигентами. Он предлагает свой собственный рецепт национального возрождения, а именно – необходимость любыми способами поощрять народ Украины к покорению и захвату всего чужого: «Укреплять волю нации к жизни, к власти, к экспансии – обозначил я как первое основание для национализма, который я противопоставляю драгомановщине. Вторым основанием для национальной идеи здоровой нации должно быть ее стремление к борьбе».

Далее, для достижения поставленных задач Донцов требует от своих сторонников проникнуться «духом романтики», которую он воспринимает весьма своеобразно: «Для романтика важнее личного благосостояния есть «национальная миссия», важнее мира – борьба за нее, важнее интересов поколения – долговременные интересы нации, важнее счастья одного – сила общества, державы».

То есть, речь идет не об индивидуальных свободах – основе либерального и демократического мировоззрения – а диаметрально противоположных чувствах. Которые, в понимании Донцова, отрицают традиционную мораль: прославляется абсолютная непримиримость, фанатизм, сознательная грубость и безнравственность. «Новая мораль» принимает во внимание лишь интересы общности (нации), является, по сути, прямой ссылкой на теории национального и расового превосходства. Донцов утверждает: «Эта мораль считает за благо то, что делает жизнь мощнее, а не этичней… Это мораль, которая ненавидит «добрых людей», которые «добрые», лишь потому, что не настолько сильны, чтобы стать злыми. Мораль, которая протестует против «человечности», которая убивает веру в себя и желание самовольно добыть свое место под солнцем».

Мелитопольское ницшеанство, полное и демонстративное отрицание христианских, гуманистических ценностей, видимо, столь милое нашим зарубежным друзьям. В своей книге Донцов еще несколько раз подчеркивает антигуманный характер собственной доктрины: «Это идея непримирима, бескомпромиссна, фанатична, аморальна… Этими признаками отличается каждая великая национальная идея…». Как видим, ни о каких «демократических ценностях» речи у Донцова не идет, и, разумеется, не просматриваются они в деяниях его последователей. Если Бабий Яр или Волынская резня «угодны нации», да прольется кровь десятков тысяч невинных! И я так понимаю, памятный опыт убийства сотен тысяч поляков и евреев сознательно игнорируется польскими и еврейскими друзьями украинского национализма.

Но где же найти столько палачей? – задается вопросом прозорливый Дмитрий Донцов. Даже людоедская идея должна опираться на взращенные, подготовленные кадры. И Донцов формулирует идею «инициативного меньшинства», которое применяет «творческое насилие» для достижения поставленной им цели: «Творческое насилие – как «что», а инициативное меньшинство, как «кто» – вот основание всякого общественного процесса, способ, которым побеждает новая идея». Уж не отсюда ли чудовищные пытки и казни, которые практиковали «воины УПА», своей изощренностью превзошедшие даже гитлеровцев. Для тех истребление людей было технологическим процессом, а для этих – «творческим насилием».

Донцов требовал от своих последователей (тех самых, которых сегодня восславляют криками «Героям слава!») вещей конкретных, кровавых, но которые нужно было принимать на веру, будучи всегда готовыми к их слепому исполнению: ««Фанатизм, «инстинктивные чувства», «эмоциональность» вместо «осмысленности», дух национальной нетерпимости – все, что оплевывали в нас, должно реабилитировать свежее, молодое украинство»».

Собственно, только отсутствием нравственных сомнений и можно объяснить чудовищную жестокость палачей из «Нахтигаля» и прочих карателей. Они, в полном соответствии с Донцовым, считали себя в праве уничтожать себе подобных. И никаких слов раскаяния за писания Донцова, за деяния Бандеры, Шухевича и их сторонников на майдане не звучало и, уверен, не прозвучит.

Вы, мои зарубежные друзья, своей поддержкой украинского национализма (а значит, и учения Донцова) только подтверждаете хамскую правоту основоположника интегрального национализма: «Несуразицей является «общечеловеческая точка зрения» в политике, поскольку точек зрения столько, сколько наций… Такой (объединяющей – К.К.) идеей может стать для нас не всемирная, не социальная, а только национальная идея, которая смотрела бы у будущее и имела смелость покорить себе весь мир».

Итак, вы выбрали свою строну баррикад. Вы пытаетесь «покорить мир» вместе с Донцовым и его последователями – бандеровцами. У которых, к слову сказать, вы – безусловно – вызываете наследственную брезгливость своим этническим происхождением, а у нас, противостоящим бандеризму, – презрение своей нарочитой, выборочной слепотой.

Донцов это «альфа и омега» украинского национализма. И процитирована далеко не самая людоедская часть его писаний. Ведь в тридцатые годы Донцов плотно попадает под влияние гитлеровских доктрин и становится еще более радикален. Прочих «классиков» – Михновского, Сциборского и других – я оставляю вам для внеклассного чтения. Может, тогда вы и сами убедитесь, что происходящее на Украине не имеет никакого отношения ни к западной демократии, ни к правам человека, ни к гуманизму.

Вас могла бы оправдать ваша безграмотность, но мы постараемся лишить вас этого лукового оправдания: «Мы думали, национализм – это любовь». Теперь, мои зарубежные друзья, вы не сможете говорить, что «не знали» про идеологию Майдана и его батальонов. Уже знаете.

И что – соглашаетесь?