Наблюдатель

Это была адова вечеринка. На районе отрывали новый ночной клуб, куда, похоже, были приглашены все уважаемые люди окрестностей. Их могучие шеи, на манер шарфиков, несколько раз окутывали золотые цепи с мизинец толщиной и сравнивать надо именно с их мизинцами – толстыми, как сардельки. Пиджаки всех оттенков красного, от алых до багровых, перемежались сетчатыми платьями их спутниц, главным смыслом которых было ничего не скрывать.

Визжали щипаемые за формы стриптизерши, взлетающим авиалайнером гремел шансон, вокруг гостей суетились переодетые «ангелами» официанты. Их оригинальные костюмы состояли из некоего белого балахона, к которому были прикреплены сооруженные из прутиков и перьев крылья, а на голове красовался нимб – конструкция из пушистого венчика, соединенного проволокой с обручем на голове. Ангелы стремительно подносили алчущим все новые и новые подносы с водкой и виски. Их крылья победно развевались, и нимбы приветливо покачивались…

Да, таких вечеринок, наверное, уже не бывает. Кажется, это называется «оргия». Пили с отчаянием обреченных – и действительно, многие присутствующие ту эпоху перемен не пережили. Кондиционеры еще считались роскошью и вспотевшая, гомонливая толпа переместилась на веранду. С летней площадки табачный дым повалил, как от вулкана, и женский хохот гулко перекатываться над спящим районом.

Окончательно оглохший и посчитав, что мой долг вежливости по отношению к гостеприимным хозяевам исполнен, я засобирался домой. Подходя к такси, я вдруг увидел одинокого официанта, который тайком присел отдохнуть в темном уголке. Он сидел за неубранным столом, ошалевший от усталости, сгорбленный, с беспомощно обвисшими крыльями. Он был абсолютно неподвижен – лишь вечерний ветер шевелил перья на шутовских крыльях и легонько колебал нимб. Ангел, подтерев рукой щеку, пронзительно и тоскливо смотрел в темноту. Ему виделось что-то свое.