Космическая генеалогия

Рассуждения Тауваи о насилии, наказании, получении согласия, умиротворении, деревьях и картофеле – продолжение его попыток приспособить понятие «древних объяснений» для новаторского определения «религии маори». Он начинает главу следующим образом:

Если, например, спросить в Руатории, где маори составляют большинство населения, о том, как они понимают религию, скорее всего, собеседник сначала почешет голову, задумается, а потом спросит: «Чью религию?» Слова «христианство» и «религия» могут казаться ему синонимами, но означать они могут самое разное, от «осознания человеком существования сверхчеловеческой контролирующей силы» до «проповедовать одно, но делать другое» (Tawhai [1988] 2002:238).

Если оставить в стороне ассоциацию религии с лицемерной проповедью (колониального христианства), цитата предполагает, что Тауваи согласился бы с тем, что «религия» должна определяться отсылкой к метафизике. Но, несмотря на такое искушение, было бы лукавством утверждать, что, хотя существа, которые могут считаться божественными, вовлечены в деятельность, о которой говорит Тауваи, и, хотя он называет их «сверхчеловеческими контролирующими силами», его интересует их присутствие в качестве деревьев, птиц и сладкого картофеля. Он пишет, к примеру: «к Тане, проявляющему себя в качестве Тане махута (деревья и птицы), обращаются те, кто отправляются в лес по делам. К Ронго в качестве Ронгомара’роа (сладкого картофеля) обращаются в сезон сбора урожая» (Ibid 244).

Но, хотя и справедливо, что «сверхчеловеческие контролирующие силы» у маори переживаются как деревья в лесу или овощи в огороде (и многое другое), есть и более серьезные основания утверждать, что религия маори является не «верой в богов», но межвидовым взаимодействием. Эти основания – указания на то, что божества, картофель, люди и деревья – все они являются участниками отношений, пронизывающих весь космос.

Тауваи предлагает краткое изложение korero tahito (древнего объяснения или традиционного повествования), рассказывающего об эволюции известной нам реальности:

Те Коре рос на протяжении эпохи и превратился в Те По. Те По тоже рос на протяжении стольких поколений, что человек не может сосчитать, пока не стал Те Ата (Рассвет). Затем из Те Ата возник Те Аотуроа (привычный нам день), из которого, в свою очередь, появилась Те Аомарама (замысел творения). Появляется Уаитуа (настоящее время используется для оживления повествования), знающий пространство. Несколько сущностей являют себя, и среди них Ранги потики и Папа, у которых рождается потомство, а именно: Тане, Ту Матауэнга (сокращенно Ту), Ронгоматане (Ронго) и Хаумие тикетике (Хаумие). Конец korero tahito (Ibid 242).

Это генеалогия или, скорее, фрагмент бесконечно развивающейся и становящейся все более разнообразной жизни. Тауваи обращается к нему, предлагая свое видение современной религии маори. Для моей задачи поиска материала – повсюду за пределами доминирующих сейчас норм, – адекватного для определения религии (не только маори, но любой), эта цитата содержит немало лишнего. Однако она важна для понимания того, что на жизнь (и живую религию как ее часть) гораздо сильнее влияют близкие, чем далекие отношения.

Тауваи поясняет, что Те Коре двусмысленно и может значить «Ничто» и «Не ничто», а Те По – это «бесконечное начало» (Ibid 242; цит. по: Arnold Reedy). От этих загадочных, далеких и беременных то ли состояний, то ли существ берет начало развитие, пока в «привычные дни» мы не распознаем пространство, а в нем – Ранги, Отца-Небо, Папа, Мать-Землю. И хотя Земля и Небо знакомы и на них можно положиться, скорее об их детях подумает «обычный маори на улице в Руатории», услышав выражение «сверхчеловеческие контролирующие силы». Как говорится в продолжении torero tahito о космической whakapapa (генеалогии), именно они станут божествами, к которым обращаются в церемониях и которые отвечают за жизнь этого мира. Они сверхчеловечны, но не сверхъестественны (если допустить, что понятие «сверхъестественное» имеет значение за пределами дихотомии культура – природа). Они – космические существа в общинном космосе. Они обладают властью по отношению к другим существам, но остаются родней.