В ЧЕМ ЖЕ СПАСЕНИЕ?
В ЧЕМ ЖЕ СПАСЕНИЕ?
Можно долго рассуждать о Русской национальной идее и русском национализме, о наших друзьях и врагах, мнимых и действительных. Можно бесконечно приводить факты проявления русофобии со стороны инородцев, рассказывать об их экспансиях, изменах и коварстве. Можно бесконечно «сыпать соль на раны», вспоминая нанесенные нам обиды и оскорбления. Можно процитировать еще десяток авторов, пишущих на эту тему, но суть остается одна — в жалобах нет позитива, нет ответа на вопрос, что следует нам, русским, противопоставить всем этим наскокам, нападкам, уколам и пр. Вот почему мне бы хотелось попытаться наметить пути решения этой проблемы (естественно, как я ее вижу), разглядеть в калейдоскопе лиц, движений и партий те патриотические силы, которые смогли бы вывести русский народ из устоявшегося заблуждения о своей второсортности и убедить его постоянно помнить о том, Кто Он, не только тогда, когда нужно ложиться костьми, изгоняя с родной земли агрессора и освобождая от него своих соседей. Ведь Российская империя — СССР — Россия еще никогда во главу своей долгосрочной внутренней и внешней политики не ставили Русскую идею. Поэксплуатировать? Да! Но вот чтобы открытым текстом и надолго… Такого не было. А необходимость в этом очевидна.
Итак, кто же сможет вывести Россию на путь создания цивилизованного национального русского государства?
Мы уже говорили о деятельности дворянства и монархии и, мне кажется, выяснили, что они в первую очередь беспокоились о себе и своем благополучии. О русском народе они заботились меньше всего, потому что привыкли относиться к нему, как к крепостному, слуге, черни. Притом эта чернь (их предки) когда-то изгнала дворян из страны, и в ее адрес было произнесено столько проклятий, что впору вспомнить Древнюю Грецию времен Пелопонесской войны, когда властолюбивая аристократия, немало претерпевшая от бунта своего простонародья, связывала себя клятвами, что будет вечным врагом народа и сделает ему столько зла, сколько сможет.{50} Русское дворянство, оставшееся в Советском Союзе, выродилось и не играет никакой самостоятельной роли в общественной жизни современной России. Дворянство зарубежное назвать русским можно только условно. Да и не хочет оно ничего делать для России, о чем говорит его «нулевое» участие в делах своей исторической Родины.
Хороший образчик отношения дворян к простому народу дал один из претендентов на роль лидера русского национализма, заявивший, что случись в России новая социальная война, то он будет «с русской интеллигенцией и верхними классами против русских рабочих и крестьян… Потому что я (А. Н. Севастьянов. — Ю.Ф.) — потомственный дворянин и интеллигент».{51} Чьи взгляды он высказывает, чьи интересы отстаивает? Народа? Если бы. Прошло почти две с половиной тысячи лет, а корпоративность кичливой аристократии Древней Греции и ее врожденная ненависть к народу живы в сердцах русских дворянских семей.
Так что надежды на спасение России царской семьей, титулованной знатью нужно оставить, как полностью неперспективные.
В постсоветский период стало модным говорить о командах в министерствах, правительстве, Администрации Президента, в субъектах Федерации. Те, кто попал в эти команды или хочет в них попасть, обслуживает их интересы, весьма дружно поддерживают такую кадровую политику с опорой на лично преданных назначенцев. Но что получается? Новая команда, пришедшая к власти, первым делом проводит чистку аппарата, дабы не оставить «в обойме» представителей своей оппозиции из-за боязни «выноса сора из избы», саботажа и вообще лишних глаз. Глядя, как дружно и слаженно работают «эти ребята», у кого-то может возникнуть мысль, что они и есть спасители Отечества, но только по каким-то политическим соображениям до поры до времени не раскрывающие своего лица. Вот «замочат» агентов влияния, равноудалят олигархов, по-тихому сплавят черного кардинала и тогда… Хотелось бы поверить, но мы уже это проходили неоднократно за тысячелетнюю историю России. Команды, они и есть команды. Были команды удельных князей, ведущих между собой кровопролитную борьбу, были боярские роды, дравшиеся за влияние на царя, были эсеры и меньшевики, ленинградцы и днепропетровцы. Чем завершилась «дружная и слаженная» работа опричников Ивана Грозного? Что сделали для русской нации фавориты Екатерины II? Чего добились троцкисты и бухаринцы? И апофеоз: подвиг Герострата — Горбачева и К 0.
Но отрицать необходимость команды единомышленников нельзя, ибо для успешной работы она нужна любому правителю. Вопрос в том, как ее формировать. В советское время приход нового начальника означал в худшем случае смену секретаря, управляющего делами и, может быть, руководителя кадрового аппарата. Профессионалов не трогали, их могли снять лишь спустя несколько месяцев, да и то после того, как новый начальник убеждался, что они не сработаются, и мог доказать это. А что сейчас? Пришел новый глава администрации области — сменил команду. Старая разбежалась: кто в коммерцию, кто в оппозицию. Через четыре года главу переизбирают, на троне новый хозяин со своей командой. А куда старую? Помощники, референты сами не останутся. А профессионалы, знающие дело? На пенсию? А если еще молод, полон сил? Вот и выходит, что член новой команды, зная о судьбе своих предшественников, если он не последний «совок», кроме работы должен побеспокоиться и о своем будущем: либо самому начать воровать, либо помогать воровать другим, т. е. коррумпироваться. Наблюдающий за этой чехардой, рядовой человек уверен: от команды больше зла, чем пользы.
Но допустим, что команда честная, что она действительно хочет сделать общественно полезное дело. Есть ли у нее надежда на успех? Надежда есть, но для ее реализации, кроме честности, желания и профессионализма, должен быть целый комплекс условий, включающий в себя экономические, политические и идеологические составляющие. Можно сказать, благополучно «сошлись звезды» для Дмитрия Донского, создавшего коалицию князей-единомышленников. Большую пользу успели принести России Сильвестр, Адашев и «Избранная рада», пока Иван Грозный не подверг их опале. Дружная команда была у Александра II: Ростовцев, Ланской, Валуев, Татаринов, Милютин, проводившие «революцию сверху». А сколько политической воли (еще одна составляющая) пришлось проявить Сталину с командой, чтобы создать индустриально мощную страну, способную выдюжить Великую Отечественную войну, восстановить народное хозяйство и заложить основы для прорыва в ряде областей науки и техники. Это, так сказать, историческая справка для обозначения «точки отсчета» при оценке деяний команды.
И теперь вопрос: а что собой представляет нынешняя чекистская вперемешку с санкт-петербургской команда? Прошло более четырех лет ее правления, а результатов, к сожалению, нет. Точнее сказать так: не видно примеров ее положительной работы. Есть заверения, подобно заклинаниям, что реформы будут продолжены. Спрашивается: какие реформы? Умные китайцы считают, что реформы — это когда растет производительность труда, улучшается благосостояние народа, возрастает мощь государства. У нас же вместо этого административная реформа, все никак сесть правильно не могут, все хлебные места делят, а в стране безработица и народ жаждет уже не благосостояния, а пропитания; светлые умы, золотые руки уплывают за рубеж (за 1992–2003 гг. — 1 млн 100 тыс. человек); окраины приходят в запустение, обезлюдевают, как бы готовясь к передаче в руки более рачительных хозяев; дети беспризорничают (3 млн человек); старики нищенствуют; престиж некогда великой сверхдержавы продолжает катастрофически падать, и ей уже нет места даже в первой сотне государств мира; о нее вытирают ноги все, кому не лень, а нас убеждают, что трагедии в этом нет. Так что же нам уготовано, если все вышесказанное не трагедия? Что?! И какой помощи от этой команды можно ждать, если она даже своему родному городу помочь не может?
Вот почему нет у меня веры в эту команду. Да и не только у меня. Все большее количество людей склоняется к мысли, что эти «питерцы», эти чекисты — не настоящие. Руководят страной другие, эти же лишь подписывают бумаги да озвучивают чужие мысли, не смея внять даже здравому смыслу, чтобы вступиться за поруганную Россию, обездоленный народ и остановить разрушительную политику. Почему молчат? Слишком много грехов, видимо, на них висит. Вякнут что-нибудь не то, и история с «лицом, похожим на Генпрокурора» или махинации кремлевского управдома покажутся детской шалостью.
Нет, не верю я этой команде. Не спасет она Россию.
Многие россияне помнят лозунг-завлекалочку пирамидо-строителей: «Мы заработали денег для себя — заработаем и для вас». А чем все кончилось? Правильно: «Тибетом», «Властелиной», «Хопром», «Чарой» и пр. Не забыли мы и про две «Волги», завернутые в «чубайсики» при дележе общенародной собственности, — тогда, умело сыграв на понижении, эти бумажки скупили за пяток бутылок водки, и хозяевами крупнейших предприятий в результате чековых аукционов стали потанины, бендукидзе, черные, абрамовичи.
А как нас убеждали в преимуществах владения средствами производства эффективным частным собственником! Чем все кончилось? Вот то-то же…
Тем не менее у кого-то еще остаются надежды на то, что так называемые «новые русские» спасут Россию и вот-вот поднимут благосостояние народа. Ну и где оно? С их помощью его нет и не будет никогда, — еще из американского опыта мы знаем, что бандитский капитал становится цивилизованным (да и то, может быть) только через поколения, т. е. под управлением внуков-правнуков первонакопителей. Но кто нам даст столько времени: за два поколения мы или вымрем, или мутируемся. Как говорил герой О. Генри: «Боливар не выдержит двоих». Если же кто-то еще верит в сказочку о «добром барине», пусть задумается над такими вопросами:
— Почему львиная доля капитала, заработанного «непосильным трудом новых русских», оседает на Западе в виде депозитов, номерных счетов и вложений в чужую экономику, почему эти богатеи не обновляют и не модернизируют основные средства производства предприятий, доставшихся им за бесценок, не создают новые рабочие места для своих соотечественников?
— Как их следует понимать, когда они нанимают дорогостоящих юристов, экономистов, «схемщиков», когда они подкупают государственных служащих с одной лишь целью: минимизировать выплаты в бюджет, из которого, как всем известно, финансируется государство со всеми его учителями, врачами, военными, учеными. Они думают об укреплении России?
— Что стоит за закрытием доставшихся им в наследство от Советской власти детских садов, пансионатов, санаториев, пионерских лагерей? Забота о наемных работниках или стремление выкроить немного средств, чтобы отправить своих домочадцев отдыхать в экзотические страны, учиться — в Англию, лечиться — в Америку?
— С какой целью в российские фирмы на руководящие должности вместо национальных кадров приглашаются западные специалисты, даже не владеющие русским языком?
И совсем уже земное, из московской практики:
— Можно ли считать заботой об отечественном производителе многомиллиардные затраты на строительство международных торговых центров, «дворов», «ям», супер— и гипермаркетов, через которые на российский рынок продвигается его величество импорт?
И последнее:
— Сколько создано новых рабочих мест в империях, подконтрольных олигархам? Какие новые предприятия они ввели в строй? Какие промышленные предприятия после их «прихватизации» стали работать лучше?
Все эти вопросы риторические. Ответы на них известны заранее.
Вот и выходит, что еще один кандидат на роль спасителя Отечества отпал. А ведь они, эти «новые русские», претендуют ни больше ни меньше на роль элиты. Правда, элита тоже бывает разной. Наиболее достойны этого звания ученые, распознающие взаимосвязь и взаимозависимость всего «сущего» на Земле и за ее пределами, и не просто талантливые, а гениальные писатели, поэты, художники, композиторы. Особое место в этой элите занимают мыслители, счастливо соединившие в себе научное, творческое и, главное, духовное начала, познающие закономерности существования человеческого общества, способные предугадать пути его дальнейшего развития. Вот она, Элита, духовная составляющая которой придает ей национальные черты и присущие конкретной нации нравственные начала.
Однако новое, продвинутое поколение думает иначе: если есть элитный картофель, элитная пшеница и элитные коровы, то почему не может быть элиты спортивной, эстрадной, модельной? Почему бы не заменить неблагозвучные «процентщица» и «ростовщик» — на «финансовую элиту», а «фабрикант» и «капиталист» — на «промышленную элиту»? И заменили, а потом, отбросив прилагательные, стали просто «элитой», оттеснив на задний план истинных носителей этого звания. Где сейчас эта настоящая элита? Кто с ней считается? Средства массовой информации сделали свое дело. Имя средней руки теннисистки, подозреваемой в амурных похождениях, на слуху у всех, в то время как имен президента Академии наук России, руководителей творческих союзов, за исключением разве что Михалкова и Церетели, великолепно вписавшихся в так называемый истеблишмент, не знает большинство населения страны. Кого из власть предержащих интересует мнение А. Зиновьева или А. Солженицына, В. Распутина или Ю. Бондарева? А ведь это люди, которым природа за их титанический труд дала способность провидеть события в социальной сфере нашего бытия. Кто-нибудь назовет имена наших ученых-естественников, продолжающих научный поиск на изношенном оборудовании и за мизерную зарплату? Где очерки о новых Героях России и Героях «капиталистического» труда? Почему истинных патриотов России, обладающих недюжинным умом первопроходцев и гениев, официальная власть и этот самый пресловутый истеблишмент соизволяют признавать таковыми лишь после международного признания (Ж. Алферов) либо после их смерти (Г. Свиридов, В. Кожинов).
Зато хорошо известны политтехнологи — специалисты по оболваниванию избирателей, шоумены игорного досуга от кроссвордистов — «знатоков» до «Алчности» и «Русского лото» (по странному стечению обстоятельств, не несущие на своих лицах даже тени славянского происхождения) и наши спортивные легионеры с их миллионными контрактами, мечтающие поменять свои российские паспорта на более престижные.
Если кто-то еще питает хоть какие-то иллюзии в отношении наших пока еще сограждан, проживающих за рубежом, надеется, что, заработав денег, они вернутся на историческую Родину, то он глубоко заблуждается. Вернутся тщеславные, получившие место мусорщика или посудомойки вместо вожделенной карьеры в шоу-бизнесе или искусстве, если, правда, будет на что вернуться. Зацепившиеся там в своем абсолютном большинстве — потерянные для России люди. Об этом свидетельствует хотя бы то обстоятельство, что ни один новоиспеченный миллионер российского происхождения, проживающий за границей, не вложил ни цента в развитие отечественного производства. Качать из России нефть, газ, цветные металлы, поставлять залежалый ширпотреб и некачественное продовольствие? Да! Но вложить деньги в производство… дураков, как они говорят, нет. Скажете — слова? Пожалуйста — цифры. За период активной иммиграции (1990–1999 гг.) в Германию, Израиль, США выехало соответственно 570,8 тыс., 256,2 тыс. и 112,4 тыс. граждан СССР — РФ. В общей сложности 939 510 человек. А если еще учесть 2000–2003 гг. (197,9 тыс.), приплюсовать сюда лиц, временно выехавших на работу по контрактам, да прибавить другие страны, то число покинувших Россию превысит официальные данные Лиги Наций за 1926 год о количестве белоэмигрантов.
Уместен вопрос о количестве иностранцев, попросившихся на жительство в Россию. Крохи: 46 человек из Германии, 168 из Израиля и 103 из США, что составляет 0,0337 % от числа уехавших.
Правда, последнее время наметилась положительная тенденция к возвращению ранее покинувших страну соотечественников. Поток хотя и небольшой, но некоторые надежды он тем не менее вселяет. Теперь на каждые двадцать человек, выезжающих на жительство в Германию, приходится по одному возвратившемуся оттуда в Россию. У соискателей американской «грин карты» соотношения уже десять к одному, а у ностальгирующих по Земле обетованной — три к одному. Одно огорчает. Среди этих возвращающихся сплошь неудачники. Преуспевающие предпочитают жить и тратить заработанные денежки там, а если они все-таки и возвращаются, то только при условии, что имбудет оказан прием не хуже, чем Войновичу, Аксенову, Фетисову и Ковальчуку или Познеру с Шустером.
И все же, памятуя вышеуказанное соотношение, приходишь к выводу: надеяться на новоиспеченных иностранцев и возвращающихся неудачников нечего. На роль спасителей они явно не подходят.
Или возьмем наших шоуменов. Чем может помочь России, чему может научить среднестатистического россиянина сноб, называющий свою Родину «этой страной», обкуренный и накокаиненный, беспринципный и безнравственный извращенец — эстрадный фигляр и «фанерщик», согласившийся платить часть причитающихся с него налогов только после встречи с руководителем налоговой службы страны?!
Нет, не спасут они Россию. У них прямо противоположная цель. И лучше всех об этой элите сказал замалчиваемый демократическими СМИ ведущий политолог России академик Панарин Александр Сергеевич.{52} Товарищи по партии и товарищи из спецслужб, говорил он, втихую, за спиной народа, поделив между собой бывшую государственную собственность, а по существу — обворовав своих менее предприимчивых сограждан, противопоставили себя «экономически неприспособленному» большинству, вступили с ним в антагонистические противоречия, уповая на помощь бывших противников в «холодной войне», объединившихся в новый интернационал — интернационал глобалистов. Но за это наши «заклятые» друзья потребовали от российских первонакопителей не только душу, но и судьбу этого «самого непокорного народа». Новая так называемая элита своими руками демонтировала сверхдержаву, являвшуюся единственным противовесом США, открыла границы для вывоза наворованного и экспансии международного капитала для перехода национальных богатств, «случайно оказавшихся в руках менее умелых и приспособленных», в руки более приспособленных и достойных. Предметом купли-продажи стали не только заводы и фабрики, но и святыня любого народа — земля. Эта же элита сознательно довела экономику страны до такого уровня, что «процесс», похоже, стал необратимым. У некогда богатейшей страны, экономически поддерживавшей полмира, не стало средств не только на разработку нового оружия, но и на утилизацию отслужившей свой срок боевой техники. А для того чтобы хоть как-то сводить концы с концами, эти «эффективные собственники» либо берут западные кредиты, чем еще туже затягивают удавку на шее России, либо продают остатки государственной собственности, делая Россию еще беднее. Разрушена социальная сфера, разворованы общественные фонды потребления и личные сбережения граждан. Страна вымирает. Наша так называемая национальная элита, взращенная русским (советским) государством для служения своему народу, получив знания, опыт, богатство, отказалась платить долги (как неблагодарные дети отказываются от содержания своих престарелых родителей), сочтя свое новое состояние исключительно своей собственной заслугой и пропуском в международный клуб избранных.
Богатая своими ресурсами страна, родительский дом, культурное и историческое наследие предшествующих поколений стали для «новых русских» непрестижными и постылыми, тогда как западное потребительское общество — землей обетованной. Чуть поднявшаяся над средним уровнем человеческая особь уже мнит о себе невесть что и всеми силами стремится попасть в «золотой миллиард». Еще действующие политики и бизнесмены, начиная с первого Президента,{53} переводят на Запад «сбережения, нажитые непосильным трудом», более смелые — приобретают там недвижимость, оформляя вид на жительство и отправляя туда членов своих семей. Только что пришедшие во власть, а также их домочадцы ограничиваются пока углубленным изучением иностранных языков. Люди, не связанные с публичной политикой, поступают проще, откровеннее, а значит, и честнее: они просто уезжают. Уезжают ученые и инженеры, спортсмены и «мисски». Одни уезжают за «длинным рублем», другие — тратить наворованное. Уезжают и не возвращаются. «Чем большее число инициативных, дерзких и талантливых уехало, — замечает А. С. Панарин, — тем невыносимее становится жизнь для оставшихся и тем выше вероятность того, что в следующем поколении соответствующий отток станет еще больше. Так происходит ускорение контрцивилизационного процесса… так мы превращаемся в страну четвертого мира, который сегодня противопоставляется не только первому, западному, но даже и третьему, ибо из третьего еще возможен путь наверх — это продемонстрировали тихоокеанские „тигры“. „В четвертом мире царит иной закон: жизнь, оставленная элитой, успевшей припасти для себя легкие и удобные пространства“. Но природа не терпит пустоты, на место своих инициативных и дерзких приходят чужие — из Средней Азии, Закавказья, Северного Кавказа и даже дальнего зарубежья. Приходят для того, чтобы либо захватить „эту страну“, либо сделать ее своей кормушкой. И это происходит не без помощи так называемой российской элиты, для которой эти пришельцы в большей степени союзники (союзники в ограблении своего народа), чем сам народ. Вот и выходит, что вера в эту самозваную элиту — не только тупиковый, но и катастрофический курс.
Где же выход и есть ли он на самом деле? Выход есть всегда, только приходят к нему по-разному: где эволюционным, а где и революционным путем, хотя говорят, что Россия уже исчерпала свой лимит на революции. Возможно. Но и в этом можно найти плюсы: длительность эволюционного процесса повышает ценность исторических уроков излишней доверчивости сначала к партийно-советской номенклатуре, а потом к сладкоголосым демократам и продажной антинародной элите. Одновременно уменьшается и вероятность повторных ошибок подобного рода.
Известно, что человеческое общество развивается по объективным законам. Известно также, что у каждого народа есть свои особенности, поэтому знать их и уметь использовать для вывода страны из кризиса означает не просто предотвратить дальнейшее падение в бездну, но и сократить период стабилизации, а в последующем и оздоровления. Но кто это в состоянии сделать?
Вот и получается, что без элиты, патриотически и национально ориентированной, не обойтись. Хотя и здесь кроется засада, потому что патриотическая риторика стала непременным атрибутом даже у тех, кто еще пять лет назад заявлял, что «патриотизм — это последнее прибежище негодяев».
Само собой разумеется, что решение проблем такого уровня не под силу не то что единицам, но и отдельно взятым политическим партиям, поэтому нужны усилия всех патриотов России, независимо от того, объединены они в какие бы то ни было общественные организации или нет. Не разбегаться по разным партиям и партийкам, как это сделали бывшие члены КПСС, не обвинять друг друга в недостаточном понимании Русской национальной идеи, как это делают Б. Миронов, с одной стороны, и А. Севастьянов — с другой, и не ставить крест на пенсионерах, рабочих, коммунистах, христианах, как это делает В. Корчагин, а объединяться по примеру евреев, азербайджанцев, грузин, по примеру «правых» и пропрезидентских псевдопартий.
А действительно, что и кто разъединяет русских по духу Зюганова и Ампилова, Шеина и Тюлькина, Селезнева и Харитонова, Севастьянова и Миронова, Васильева и Астархова, что разъединяет реки и ручейки их последователей?
Желание единоличного властвования над умами людей? Гордыня и уверенность, что лишь тебе открыта истина в последней инстанции? Несогласие с оппонентами по вопросам стратегии и тактики борьбы? И то, и другое, и третье… Но задумывались ли когда-нибудь эти вроде бы неравнодушные к судьбам своего народа люди о том, что они собственными руками разрушают остатки былого единства, скатываясь к местничеству и сектантству? Или это происходит оттого, что практически вся масса народно-патриотического движения представлена исключительно славянскими народами и ему (этому движению) в качестве цементирующей силы крайне нужен немец, грузин, еврей? Неужели правы наши недоброжелатели и мы действительно не в состоянии навести порядок в своем доме? Как ни прискорбно это сознавать, но они недалеки от истины. Пока мы не научимся любить Бога, почитать своих предков, любить себя и своих ближних, мы обречены на междоусобия и прозябание. Нас может спасти только любовь, любовь не эгоистичная, а всепроникающая, но в то же время пристрастная.
Никто не упрекнет человека за то, что свою мать он любит сильнее, чем всех матерей мира, которых он, конечно, должен уважать, но любить — только свою мать. Так же и с религией. С языческих времен святотатство было тягчайшим преступлением, каравшимся жестоко и беспощадно. Не менее страшным преступлением был и переход в другую веру. Поэтому испокон веков вера отцов была и верой их сыновей.
Уже более тысячи лет Русь жива своим православием, идеологически объединявшим славянские племена и подводившим под руку Царя Небесного царей земных. Что еще, как не знание того, что они «одного языка и одной веры» лучше всего располагало людей друг к другу? Отсюда и империи: Византийская, Священная Римская, Австро-Венгерская, Российская. Но как только разрушалась эта монополия, разрушались и империи, федеративные государства. Византийская империя пала вследствие отхода от православия, Священная Римская и Австро-Венгерская — под ударами протестантизма, Российско-Советская — из-за отказа от религии вообще. Русский народ потерял стержень своего бытия. Его нужно восстанавливать, и он восстанавливается, но на волне богоискательства в страну потянулись всевозможные секты, никогда ранее у нас не существовавшие. Зачем, спросите? А затем, чтобы не дать возможности восстановить прежнее единство нации, оттянуть на себя часть «электората», ослабить центростремительные тенденции. Из той же колоды и «старые русские боги». Я не предлагаю их вновь свергать. Наоборот, нужно изучать это наследие, как изучают мифологию Древней Греции, но не более того. Ведь никто всерьез не стремится восстановить культ Зевса, Молоха, Ра, Кецалькоатля, ибо это было бы не чем другим, как возвратом в детское состояние ума и души.
Россия создавалась, крепла и побеждала под патронажем и под действием цементирующей силы Русской православной церкви. Вот ее, эту Церковь, и нужно призвать на помощь в возрождении Державы, а может быть, поставить ее во главе этого процесса так, как это происходит с иудаизмом в Израиле, исламом в мусульманском мире, католицизмом в Ирландии и протестантизмом в Великобритании. Более того, я не вижу ничего плохого и противоестественного в том, чтобы в едином патриотическом фронте были и коммунисты, и националисты, и православные, и старообрядцы, и христиане, и атеисты. Главное, чтобы их роднили любовь к своему народу и понимание того, что они не «альфа» и не «омега», а очередное годичное кольцо на срезе ствола — нации.
Мы уже говорили о том, что русский народ и Россию упрекали и упрекают в отсутствии рыцарских традиций, слабости мужских начал и преобладании женственности в ее судьбе и характере. А кто сказал, что это плохо? Кто доказал, что человеческое общество продолжает развиваться по правилам и принципам естественного отбора, где право на жизнь предоставляется лишь сильному, наглому и агрессивному, а слабому, больному и бедному уготована участь гумуса? Нет! Ни одно учение, ни одна партия не возьмет на себя смелость утверждать (если только они не сатанисты и не звери в человеческом облике), что бедного нужно притеснять, беспомощного — обижать, чуткого и ранимого — оскорблять, беззащитного — грабить только для того, чтобы тебе, любимому, жилось припеваючи. Нет таких учений, а если и появляются, то ненадолго, как это не раз уже доказывала история человечества. Следовательно, нам нужно не стесняться женственности своего характера, а радоваться этому и делать все для того, чтобы чувство сострадания к слабым не покидало нас, чтобы оно играло все большую роль в человеческих отношениях. Сколько раз мудрствующие гуманитарии пытались определить единицу измерения гуманности того или иного общества. То это было отношение к домашним животным, то к дикой природе. В одни времена роль эквивалента человечности выполняло отношение к неграм, в другие — отношение к евреям. Одних беспокоит отношение людей к секс-меньшинствам, других — отношение к тяжелому року. А гуманность-то, человечность общества и конкретного индивида определяется просто: как это общество или человек относится к детям и старикам, больным и немощным, бедным и беззащитным. Причем, заметьте, — к своим! И только потом по восходящей: к инородцам, к животным, бабочкам и червячкам. Основой гуманности, ее отправной точкой является отношение к ближнему. А то ведь и до абсурда дойти можно — сомневаются же некоторые молодые семьи, кого им заводить: ребенка или собаку.
Так называемые демократы иногда до хрипоты спорят: чьи интересы важнее — личности или общества, государства? Они пытаются убедить других, что права человека превыше всего, причем человека их круга и убеждений, т. е. той самой самопровозглашенной элиты. Что же касается «неприспособленного большинства — совков», то здесь уже начинается другая песня — «пусть неудачник плачет». И вопрос вовсе не в собственности, а в том, как ею, этой собственностью, хозяин распоряжается. Ведь, по сути вещей, работяге и крестьянину завод или ферма нужны не как объекты, которые бы они могли купить или продать. Завод и ферма им нужны так же, как нужен был общественный лес их прапрадедам, который в детстве баловал их ягодками, в зрелом возрасте — кормил, одевал, обогревал, а в старости не давал умереть с голоду, подбрасывая время от времени то корешков, то грибков с медком, а то и зверя в капкане или птичку в силках.
Так и завод с фермой давали человеку заработать на хлеб-соль, одежку-обувку, кино-домино. Но это не все. Человек создавал ценностей больше, чем получал в кассе. Разница шла в общественные фонды потребления и на содержание непроизводительных отраслей народного хозяйства. За счет этой разницы в Советском Союзе содержались армия и наука, образование и медицина, за счет этой разницы выплачивали пособия молодым семьям и пенсии бывшим работникам. А сейчас, когда заводы и фермы перешли в собственность предприимчивых и нахальных, куда идет эта разница? Правильно, в их карман. По существу, приватизацию можно сравнить с запретом нашим прапрадедам пользоваться и кормиться лесом. А ведь лес рос сам по себе, тогда как заводы и фермы создавались руками рабочих и крестьян в расчете на их будущую отдачу. Признать справедливой состоявшуюся приватизацию — это то же, что узаконить грабеж и оправдать несправедливость дикого капитализма, при котором интересы кучки «жирных котов» ставятся выше интересов подавляющего большинства народа. Но государство провозгласило человека, его права и свободы высшей ценностью (статья 2 Конституции России), кроме того, оно гарантировало равенство этих прав (статья 19 Конституции России). Следовательно, в конфликтной ситуации государство должно занять совершенно четкую позицию в своих арифметических пристрастиях исогласиться, что девяносто — это все-таки больше десяти, что позором для государства является то обстоятельство, что более 50 % населения страны имеет доход ниже прожиточного минимума, что 11 % экономически активного населения — безработные,{54} что 4200 тысяч детей школьного возраста неграмотны,{55} что ежегодно численность населения уменьшается на 700–800 тысяч человек. Власть предержащие, если у них еще сохранилась хоть капелька здравого смысла, если они действительно верят в Последний суд, должны признать, что государство в их лице совершило серьезную ошибку, отказавшись в традиционно общинной, коллективистской стране от своей патерналистской (отеческой) роли по объединению нации и сняв с себя ответственность за социальное положение граждан. Что во избежание дальнейшего раздрая необходимо повышать роль государства в решении экономических, социальных и национальных вопросов, причем в интересах большинства народа, в интересах государствообразующей, русской нации. Только в этом случае режим может считаться народным, ибо антинародный режим недолговечен — он обречен на крах и последующее осуждение с восстановлением справедливости и прав униженных, ограбленных и оскорбленных. Чем равнодушнее режим к защите интересов большинства, чем ненасытнее экономически правящий класс и чем продолжительнее этот период политического абсурда, тем ужаснее будет реакция исстрадавшихся, тем печальнее ее последствия. Последствия для всех.
Предотвратить эти последствия не смогут ни Вольский, ни Примаков, ни Тихонов со своими союзами предпринимателей и производителей. Это по силам лишь государству — национально и социально ориентированному. Если люди, мнящие себя государственными мужами, люди, наделенные избирателями или членами своих партий властными полномочиями, не воспользуются своими возможностями, то последует неуправляемая реакция и вина за это ляжет на их плечи. Государство, не выполняющее своих обязательств по защите прав своих граждан, в свою очередь вряд ли может рассчитывать на их лояльность и выполнение ими своих обязанностей перед обществом и государством. Красноречивый пример тому — массовое уклонение от службы в армии и все большая криминализация общества.
Вот уже более десяти лет Россия идет (или ее ведут) по пути, не имеющему названия. Поводыри или впередсмотрящие не решаются назвать его ни капиталистическим, ни социалистическим. Правда, в самом начале пути промелькнуло что-то типа «социализм с человеческим лицом», но и от этого быстро отказались, потому что даже социал-демократические принципы мешали созданию нового класса собственников. И тем не менее себе-то мы можем честно сказать, что строит на русской земле русофобская российская элита — дикий капитализм, где человеку труда отводится роль бессловесной тягловой лошади, которую кормят, пока она в состоянии приносить пользу хозяину. А перестанет приносить? Ну что же, «мавр сделал свое дело» и может потихонечку приступать к выполнению установки Чубайса о ликвидации пенсионеров «как класса» и к рекомендациям М. Тэтчер по доведению численности русского народа до экономически оправданных 50 миллионов. Что в общем-то успешно и выполняется: смертность в перестроечные и постперестроечные времена увеличилась более чем на четверть, средний мужик до пенсионного возраста уже не доживает и как результат — «естественная» убыль за 1992–2003 годы составила 9 млн 595 тыс. человек. Никаких ассоциаций эта цифра не вызывает? А 6 млн жертв холокоста? Или даже в два раза меньшая численность населения независимой Грузии? Впечатляет? А почему тишина? Почему никого этот вопрос не волнует? Почему никого не призывают к ответу? Или русские для вас, господа, не имеют права на жизнь? А мы что молчим, как ягнята на заклании?! Почему мы, воспитанные социалистическим обществом и с молоком матери впитавшие в себя идеи коллективизма, справедливости, сострадания, стыдливо умалчиваем о своей приверженности социализму. Или еще кто-то надеется, что на ваучеры получит какие-то баснословные дивиденды, что новый хозяин завода (Дерипаска, Бендукидзе, Ходорковский, Фридман и примкнувший к ним Потанин) оторвет от себя и добровольно отдаст им достойную часть созданной ими же прибавочной стоимости?..
(Горько сознавать, но такие наивные сохранились даже после того, как Ходорковский, посидев в тюрьме, пришел к неутешительному для себя выводу: обвинительный приговор ему обеспечен. Под давлением данного обстоятельства, а также в расчете на смягчение своей участи он сделал неожиданное заявление для прессы о криминальной природе приватизации и первоначального накопления российского капитала, о космополитизме многих предпринимателей и необходимости перестройки их сознания, а также о том, что с народом в конце концов нужно «поделиться» и что у России, оказывается, есть и свои национальные интересы.)
А может быть, мы окончательно опустились до того, что согласны жить, рассчитывая на подачки с барского стола, недоброкачественную гуманитарную помощь, на жирный кусок, случайно обнаруженный в помойном бачке? Или мы уже забыли, что социализм — это социально ориентированная экономика, что социализм — это вовсе не бранное слово, а мечта человечества, к которой стремятся, а кое-кто уже и подошел: шведы, китайцы, кубинцы, японцы. Пожили и мы при социализме. Но у каждого из нас социализм был разный… И если мы строили его сами, то те же западные рабочие добивались социальной ориентации своих национальных экономик, имея в руках советскую страшилку: «Не дадите — будет то же, что и в России». Вот они, буржуи, и прогибались. А что сейчас? Отказавшись от социализма в своей стране, мы лишили трудовое человечество рычага воздействия на работодателей. Мы предали не только себя, но и всех других людей труда. Воспользовавшись этим, как говорит А. С. Панарин, экономическая элита решила подвергнуть ревизии сложившийся гражданский консенсус, заявив, что более не намерена содержать и терпеть обременительное социальное государство и все то, что ему сопутствует в области культуры и морали — защиту слабых и покровительство им. Характерным в этой связи является решение немецкого союза предпринимателей, принятое ими на съезде в Дюссельдорфе в 1998 году. Своим исполнительным органам съезд поручил «довести до немецкого народа и правительства, что терпение патроната истощилось». А незадолго перед этим небезызвестный Б.А.Б. заявил руководителю российской госбезопасности: «Если вы не понимаете, что мы пришли к власти, то мы вас просто уберем. Вам придется служить нашим деньгам, капиталу». Каково! А ведь и служат… да еще как…
Вот и получается, что ликвидация социалистического мира отразилась не только на судьбах проживавших там людей, но и всего трудового человечества, на права которого капитал, приобретший глобалистские наднациональные черты, ведет небезуспешное наступление. И если в условиях биполярного мира мнение дееспособных граждан практически двухсот государств хоть условно, но все-таки учитывалось при определении курса внутренней и внешней политики этих государств, то временная сдача социализмом своих позиций открывает дорогу соросам, бабам, дюссельдорфским «заседателям», а в конечном итоге — Мировому правительству, которому совершенно безразличны национальные права каких-то индейцев, австралийцев, негров, палестинцев, сербов, белорусов, великороссов…
И если правы те авторы, которые утверждают, что «национальную идею следует рассматривать как цель, поставленную Богом перед данным народом, как тот вклад, который в соответствии с Божественным планом данный народ должен внести в мировое развитие»,{56} то русский народ своей общинностью и коллективизмом, своими вечевыми традициями, своей нестяжательностью и своей верностью православию, своей историей, а в итоге — своим самопожертвованием и подчинением личных интересов общим давно доказал миру, что в том Божественном плане ему предназначена явно не роль статиста, а что касается экономики, то свой выбор в пользу социализма он сделал еще со времен сельских общин…
Ну вот мы и подошли к завершению разговора. Много сказано слов, много вылито воды. Что же в «сухом остатке»? А в остатке, несмотря на подлость современного бытия, все-таки оптимистический фатализм. Я уверен, что мы выживем, и не назло нашим недоброжелателям, а на благо нашим «братьям и сестрам». И если это не будет противоречить нашим национальным интересам, то и в помощь народам, нуждающимся в нашем покровительстве и участии. Я не сомневаюсь, что среди нас уже ходят одаренные люди, которые через некоторое время, «вооружась всеми знаниями, которые выработало человечество», смогут взять на себя бремя национальной элиты, объединят вокруг себя не только патриотов России, но и просто неравнодушных к судьбе своего народа людей и, опираясь на Православную церковь и русские традиции, возьмутся за возведение доселе невиданного социально справедливого и человеколюбивого общества на принципах Православия и Социализма.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.