10/4/2006 Триллер на 5-й Красноармейской // Очевидное

10/4/2006

Триллер на 5-й Красноармейской // Очевидное

В 5 утра ни у кого нет национальности, ничей культурный уровень ничего не значит. В 5 утра не бывает убеждений, совсем никаких. В 5 утра на улице в собачий холод ненавидеть и то по-настоящему невозможно никого, кроме самого себя. В 5 утра не убивают. В 5 утра казнят.

Тогда, спрашивается, зачем образованщина рассказывает нам, будто студент из страны Сенегал, которому в пятницу в Петербурге на одной из Красноармейских улиц разнесли затылок выстрелом из помпового ружья, — погиб якобы оттого, что:

— упал уровень культуры (Александр Сокуров, кинорежиссер);

— ослабела нравственность (Кирилл, митрополит, фамилия — Гундяев);

— потеряна личная и-ден-ти-фи-ка-ци-я, поскольку империя восстанавливается слишком медленно (Михаил Леонтьев, пропагандист)?

Выключим ликующий хор негодяев (про подъем нац. сознания). Однако прислушаемся к скорбному хору дураков: про малоимущих несовершеннолетних, лишенных интересного досуга и бросающихся на кого попало.

Впрочем, почитывающих в Интернете (для чего, согласитесь, малоимущему необходим хотя бы ноутбук) самоучители зверств. Составленные, замечу в скобках, организмом явно не без погон.

Так неужто это неимущий несовершеннолетний с потерянной личной и-ден-ти-фи-ка-ци-ей стоял всю ночь там, на 5-й Красноармейской, под аркой одного из домов, имея при себе дорогую вещь ружье и обладая информацией, что в соседнем кафе компания африканских студентов отмечает какую-то свою очень частную дату?

Так это от мизантропии он, дождавшись, принялся палить в спину незнакомым и практически неразличимым людям? от пробужденного нац. сознания? от низкой культуры и слабой нравственности?

Самодеятельный такой одиночка: ружье нашел на помойке, насчет вечеринки подслушал в метро?

А про день рождения В.И. даже и не знал ничего, просто так совпало?

И вы, В.И., тоже так полагаете? С такой же уверенностью, как в день, когда в подъезде на Лиговке негодяи порезали ножами девочку-мулатку?

Сколько странных было тогда сказано вами слов: дескать, мало ли какой мог быть у негодяев мотив, давайте воздержимся от оценок мотива, совсем не обязательно мотив был такой, как некоторые думают, — не будем делать выводов — не надо нагнетать, — не так все просто, — и город у нас тоже совсем не такой, а преступления по таким мотивам составляют у нас одну десятую процента.

Как если бы в Петербурге убивали в течение года тысячу самых разных девочек. И студентов, независимо от цвета кожи, избивали по 17 тысяч в год. Поскольку царствуют порядок и личный ваш контроль.

Кстати: вы ведь не с потолка, конечно, взяли эту цифру. Вас ею кто-то снабдил. Кто-то такой, между прочим, которому наверняка было известно про вечеринку африканских студентов в кафе "Аполло". И который не наказал милицейскому патрулю проехать лишний раз по тому кварталу.

А кто-то другой преподнес вам на день рождения труп несчастного юноши — чтобы вы запомнили, чей это город, и не выгораживали, когда не просят, тех, кто сильнее вас и кто совершенно в курсе, чего стоит ваш контроль.

И кто и какой поддерживает тут порядок.

Раз уж история дела Хуршеды не раскрыла вам глаза.

Остальным-то запудрила мозги опять-таки образованщина. Одни: ах, не дозрела Россия до суда присяжных, не в состоянии наш человек отличать добро от зла. Другие: да, не дозрела, но в другом смысле — боится отличать добро от зла наш человек, боится, что его за это грохнут. Третьи: дозрела, еще как! Ведь оправдывая злодеев, представители народа тем самым разоблачают профнепригодность следователей да обвинителей.

Но вот ведь какое любопытное обстоятельство. У пишущего, скажем, эти строки — в этом городе (в котором он прожил всю жизнь) полно знакомых. Все, как один, с образованием, с приличным трудовым стажем, в абсолютном большинстве не судимы (пока) и до сих пор исправно (хотя, наверное, напрасно) посещали в положенные дни избирательный участок. То есть компьютер — если бы действительно он составлял списки граждан, из которых отбираются присяжные, — непременно бы заметил хотя бы одного из моих знакомых. Но представьте парадокс: никого! Из ваших тоже, читатель, не правда ли?

Такая, стало быть, у этого компьютера программа. И она же, надо думать, отвечает в каждом конкретном случае на вопросы типа: а судьи кто? а — следователи?

Разве не сугубо официальные чины сразу же после убийства в Юсуповом саду поспешили наклепать прессе на замученную девочку, что она чуть ли не промышляла сбытом наркотиков? Разве не чины же дружно плели про внезапную неприязнь, возникшую к ней у нескольких абсолютно случайных прохожих, — мол, предварительный сговор и расистская идеология полностью исключены?

Это не помогло, дело все-таки раскрутилось, — но, может быть, не стоит удивляться, что следствию не удалось изобличить преступников безупречно?

Мне это почему-то напоминает рассказ (Джека Лондона?) про боксера, которому заплатили, чтобы он проиграл матч, — но симулировать нокаут не получалось: противник бил слишком слабо — и тогда наш продажный персонаж уложил его страшным ударом ниже пояса. В расчете на дисквалификацию. Действительно, ему засчитали поражение, и он разбогател.

Следствие допустило некоторые просчеты, дав присяжным соответствующую зацепку, — и это обернулось для подсудимых большим облегчением.

Город тихонько ахнул. За ним — страна. Не оттого, что жаждали возмездия. То есть кое-кто и жаждал, но, скажем, я стараюсь не забывать, что российская тюрьма — не легче смерти. Ахнули оттого, что из зала суда, вот именно, повеяло театром.

Почему и В.И. осмелилась выразить недоумение, близкое к недовольству.

Думаю, за это и кромсали мерзавцы клинками голову девятилетней Лилиан в подъезде на Лиговке. На этот раз не для личного счастья. А чтобы никто не кривился, не отворачивался, когда мотиву желательно погулять без всего.

А когда их опять якобы не поняли — поставили точку. Вот эту — из помпового ружья. С намеком на бесконечное многоточие. С приветом от своих органов правопорядка.

В 5 утра не убивают. В 5 утра казнят.

Отчего и не найден убийца о. Александра Меня.