30/8/2004 Лавр, чело, суп
30/8/2004
Лавр, чело, суп
Всего лишь раз в четыре года и вспоминаешь, на какой ты планете: когда идет олимпийский парад.
Говорят, есть люди, для которых чужой спорт - как бы возбудитель собственного секса. То есть разглядывая молодые тела в облегающей одежде, под которой бугрятся мускулы и остальное, эти счастливчики что-то такое себе воображают, какие-то тени сладкой щекоткой тревожат их подсознание - и когда случится с кем-нибудь вдвоем закрыть глаза - там, в темноте, не совсем пусто.
Гораздо больше, впрочем, таких, для которых спортивные игры как бы инсценируют бушующую внутри гражданскую войну; таких, которые неосознанную ненависть к себе избывают, мысленно участвуя в любом противостоянии, не столько нуждаясь победе условных "своих", сколько в унижении условных "чужих". Эти люди ликуют и унывают с одинаковой силой злобы.
В молодости они - фанаты, то есть более или менее дрессированные хулиганы.
К ним примыкают миллионные толпы смирных взрослых, которым внушено (профессиональными высокооплачиваемыми лицемерами), будто чувства этого порядка нормальны и даже похвальны. Например, если юноша из Польши бросит копье на 88, допустим, метров, а юноша из России только на 87 с половиной, то для всех, кто России симпатизирует, это, как минимум, жутко досадно. И если этот самый поляк выглядит привлекательней, да и просто сильней - тем хуже, тем обидней. А вот если бы он подвернул, разбегаясь, ногу, - то-то была бы радость! со слезами на глазах! то-то случай завопить: "Ра-си-я! Ра-си-я!" И флагом взмахнуть. И пивка тяпнуть. Потому что какая разница, в самом-то деле, далеко ли упадет какое-то там копье, близко ли; главное, чтобы наше - дальше; чтобы мы их всех сделали.
Это считается не идиотизм, а святое чувство - любовь к Отчизне. Из любви к Отчизне - Америке или, там, Румынии - гимнастка на узком бревне ныряет в сальто назад, и штангист, шатаясь, удерживает над головой ненавистную железяку. Соответственно, любовь к Отчизне обязывает американца желать победы отвратному слабаку янки над обаятельным испанским храбрецом, и так далее. Кто не считает, что наши лучше всех, - тот, наверное, недостаточно любит Отчизну, - как же ее любить, если наши не лучше всех?
По-видимому, Тринидад-и-Тобаго никто не любит. В Намибии - ни единого патриота. Просто непонятно, как они там живут.
Есть еще и тотализатор - легальный, нелегальный. Есть зрители, для которых спорт - азартная игра, страсть пополам с корыстью, ставка на лично рассчитанную вероятность против случайности. Это безумцы толковые, чтобы не сказать здравомыслящие. Разбираются в реалиях. Вдумчиво взвешивают шансы. Подозреваю, что в их выкладках цвет флага - величина пренебрежимая. Эти болеют за конкретный интерес.
Вот и выходит, что без гнева и пристрастия разглядывают картинки с Олимпиады только настоящие спортсмены да простецы-зеваки вроде меня. Впрочем, настоящих спортсменов на свете немного, зато нас, простецов, сколько угодно, хоть отбавляй: не забывайте про домохозяек и, главное, детей.
И мы делаем выводы свои.
Вывод первый - быть может, главный: лавровый венок идет буквально каждому. Удивительно хорошо смотрится на человеческой голове. В отличие от короны и шляпы, не говоря уже о фуражке, придает лицу - любому! - значительность и при этом делает его странно родным. Как будто человек, на которого нахлобучили венок, превращается на несколько секунд в олицетворение вот именно рода человеческого. К которому - роду - мы ведь, не правда ли, при всех оговорках, все-таки принадлежим? А он в этих олимпийских своих обличьях выглядит буквально как новенький, так молод, - и действительно: всего-то пара тысячелетий, как установлены правила игры. Ну, не научился еще их соблюдать - это ведь не значит, что вообще никогда не научится. Каким-то таким, короче, иллюзиям поддается ум, пока телекамера ест объективом лицо чемпиона, выдавливая непрошеную скупую мужскую слезу. Особенно если выключить звук (под "Нас вырастил Сталин на верность народу" комментатор, как ему положено, имитирует оргазм).
Вывод второй - совсем рядом: как нас все-таки много! Разумею опять-таки человечество. Сколько привлекательных лиц из всех этих стран, где никогда не побываешь - про которые (страны), если по правде, в советское время точно знал, что их нет!
Всего лишь раз в четыре года и вспоминаешь, на какой ты планете: когда идет олимпийский парад.
А потом, когда Олимпиада рассыпается на эпизоды, на мизансцены, - попробуйте отличить так называемых своих от пресловутых чужих! - пограничная собака, и та сошла бы с ума.
Вывод третий: как прекрасен человек серьезный! и до чего серьезен человек, всецело погруженный в пустяк! Например, если ловит подброшенную в воздух шестиметровую ленту.
Кроме шуток: где еще удается поймать этот взгляд, не замечающий ни вас, никого, - когда молния воли проходит по телу, обращая его без остатка в свой инструмент? Олимпийские Игры - школа превозможения плоти. Словно соревнуются монашеские ордена. (Скажем, барьеристов и прыгунов с шестом.) Словно мало трудностей, с которыми она, бедная, и так постоянно встречается в ходе жизни. Для нее, для косной и греховной плоти, сочинены испытания специальные, фантастические, строго говоря - совершенно бессмысленные, исключительно чтобы знала свое место, как тень, и слушалась воли беспрекословно. Синхронное плавание, допустим. Прыжки с трамплина. Или на батуте.
В общем, это бесконечно занятно - наблюдать, как люди преодолевают препятствия - потешные, символические, всего лишь физические, а на самом-то деле - себя. Как они одиноки, от всех отчуждены. Какое составляют братство.
А вы кричите себе, лицемеры и дураки, вопите: это наше золото! это мы его завоевали! а это тоже было наше, но его у нас отняли! караул! ура! опять караул!