Свиньи, псы и овцы: вполне по Оруэллу

Свиньи, псы и овцы: вполне по Оруэллу

В 1959 году президент США Дуайт Эйзенхауэр подписал подлый документ — «Декларацию угнетённых народов», посвящённый порабощённым СССР нациям, дескать. Там были все — кроме русских. Намёк был непрозрачен: русские — угнетатели, они — создатели коммунизма. Но вот что интересно: русских в декларации не имелось, а вот казаки были. С признанием их права создать независимую Казакию. Вместе с прочими татарстанами, украинами, идель-уралами. Когда я узнал об этом впервые, то смеялся. Ишь, совсем янкесы с ума сошли! Ведь казачество — это славная часть великого русского народа. Но теперь мне не до смеха.

Отсчитаем век назад от Первой мировой. Идёт Отечественная война с Наполеоном Бонапартом. В 1812 году, когда французы ушли из Москвы, в неё вступили части под командованием Волконского, Бенкендорфа и казачьего генерала Иловайского-четвёртого. В городе они увидели осквернённые, разграбленные храмы, например Успенский собор в Кремле, святыню православия. Золота из церквей оккупанты награбили очень много. И тут начались странные вещи…

«…Формально старший в отряде казачий генерал Иловайский-четвёртый «с попечительным вниманием рассматривал отбиваемые у французов обозы». «Всё выносилось на его личное обозрение, — вспоминал Волконский, — и как церковная утварь и образа в ризах были главною добычею, увозимой французами, то на них более всего обращал внимание Иловайский и делил всё это на два отдела: что побогаче — в один, что победнее — в другой. Удивлённые Бенкендорф и Волконский недоумевали: «Зачем этот делёж? Ведь всё равно всё следует отдать духовному начальству, как вещи, ограбленные из церквей московских и следующие обратно в оные»…» Ответ казачьего генерала был бесхитростен: «Нельзя, батюшка, дал я обет, что всё, что побогаче, если Бог сподобит меня к занятию от вражьих рук Москвы, всё ценное, доставшееся моим казакам, отправить в храм Божий на Дон, а данный завет надо свято исполнить, чтобы не разгневать Бога». Сколько ни пытались Бенкендорф и Волконский убедить своего начальника отказаться от такого «обета», их увещевания не подействовали…» (Д. Олейников. «Бенкендорф». Москва, «Молодая гвардия», 2009 г. С. 139–140)

То есть казаки грабили то, что награбили французские завоеватели в Москве, и ничего законным хозяевам возвращать не собирались. Москва, таким образом, была для них уже как бы и не совсем своей. Н-да, своеобразное понятие у казаков было о русском национальном единстве!

Для контраста представим себе картину: 1944 год. Из Парижа уходят гитлеровские оккупанты, увозят ценности. Предположим, картины из Лувра. Увозят в коллекцию Германа Геринга. Но по пути на автоколонну с картинами нападают, к примеру, гасконские части спецназа. Обнаружив картины, гасконцы отправляют их к себе — в Гасконь, в местный музей. А на недоумённые вопросы прочих французов («Это же из Лувра!») отвечают бесхитростно: а мы, месье, обет давали — всё ценное при освобождении Парижа к себе отправить…

Представить подобное в Европе невозможно. А вот в исполнении казаков в России это в порядке вещей.

А теперь вспомним 1918–1919 годы. Итак, кровавые маньяки-большевики, понимаешь, захватили Питер и Москву. Но армии у красных в 1918-м толком всё ещё нет. Вот бы славным казакам двинуться с Дона на Москву да очистить страну от красной заразы-то! Спасти Святую Русь от жидов да большевиков…

Но Всевеликое войско Донское провозглашает себя независимым государством, которое претендует на Воронеж, Царицын (Сталинград), Камышин. Атаман Краснов предлагает немцам скот, зерно и коней в обмен на оружие. Вынашиваются планы создания самостийной Доно-Кавказской державы, куда вошли бы Кубань, Ставрополье, Калмыкия, Астраханское казачье войско, Севкавказ. Хотя в этот момент советская власть слаба до крайности, её армия — одна видимость, никакого красного террора ещё не развернулось. В этот момент полсотни тысяч казаков могли взять Москву. Но нет — они предпочли отпилиться. Садист, атаман Анненков, формально подчиняясь Колчаку, сам вынашивал планы создания независимого государства в Семиречье.

«Славные казаки» потом соизволили принять участие в войне с красными, но сопровождали свою борьбу за Россию чудовищными грабежами и маниакальным садизмом. И когда сегодня казаки начинают стенать о том, как их потом красные шерстили, я злорадно ухмыляюсь. Быдло вы тупое — за Россию надо было воевать, а не грабить и не играть в самостийность. Быдло сельское, кулацкое.

Люблю приводить один пример. Летом 1919 года белый вождь Деникин, поведя наступление на Москву, не взял её. По банальной причине: шедшая на острие удара казачья конница Мамонтова грабила местное население, аки половцы или печенеги при набеге. Казаки так нагрузились награбленным, что повернули назад, в свои станицы на Северном Кавказе и Дону. Их обоз растянулся на 60 вёрст. Назад, в строй, вернулась едва ли треть казаков. Шанс на то, чтобы изгнать красных из Москвы и создать Белую Россию, оказался упущенным. Не верите? Почитайте мемуары Деникина. Они сейчас в книжных магазинах продаются.

Момент для сокрушения красных был самый что ни на есть удобный. Деникин жал на красных с юга, на востоке был Колчак. В этот момент 15–20 тысяч казаков с юга могли стать соломинкой, что сломала бы хребет красному «верблюду». До Москвы оставалось 300 вёрст. Взятие города передавало в руки белых важнейший узел железных дорог. Советская республика дальше просто разваливалась, её остатки погибали от голода. Но этой «соломинки» не случилось. Не пришли казачьи полки.

Грабежами мирного населения страдали, бывало, и красные конники. В 1920 году, во время боёв на Украине, Первая Конная армия красных, нанося удары по польским интервентам и украинским националистам, тоже занялась мародёрством. Особенно отличилась в погромах и грабежах 6-я дивизия. Однако красная власть этого конармейцам не спустила. Виновная дивизия была окружена особой бригадой Степанова-Спинжарского (30% коммунистов в личном составе, вооружена орудиями и пулемётами). Взяв разложившуюся дивизию в кольцо, особая бригада потребовала выдать зачинщиков мародёрства. Их выдали сразу. В Елизаветграде быстро устроили публичный суд над 387 виновными в ограблениях, убийствах и изнасилованиях. Приговорили к смерти 197 человек и показательно их расстреляли. Командный состав дивизии разжаловали в рядовые и послали на фронт воевать с Врангелем и кровью смывать вину за то, что не сумели удержать дисциплину во вверенных подразделениях. Первая Конная таким образом была «приведена в чувство» и вновь превратилась в боевую силу. (Олег Будницкий. «Конармия». «Знание — сила», № 9, 2007 г.)

Так вот: красные свою конницу от мародёрства не побоялись отучить показательными казнями, а вот белые наказать казачков Мамонтова побоялись. В итоге проиграли красным. И я думаю, хорошо, что проиграли. Иначе устроили бы такую казачню, что хоть всех святых выноси. Нарезали бы они Россию на ломти. Правда, ненадолго, пока не вторглись сюда японцы и немцы.

Даже финал Донской «державы» был быдлячим. Красные воспользовались крестьянской тупостью и жадностью казаков. В декабре 1918 года большевики послали агитаторов в передовые казачьи части. Те стали говорить казакам, что в Советской России — жизнь богатая, обильная, а атаман Краснов немцу продался. А потом в станице Вешенской появились новые красные агитаторы — в роскошных шубах а-ля Шаляпин, в золотых перстнях, с пачками особо ценившихся тогда царских рублей. Они покупали на них вёдра водки и поили казаков: вот, мол, как хорошо живётся при советской власти! Фронт тогда и рухнул: побежали казачки по домам…

Сегодня антисоветчики, размазывая сопли, рыдают: «У-а-а! Красные расправились с казаками… Они Семиречье чуркам отдали… А-а-а!»

Нечего рыдать. За Россию надо было драться и на Москву идти, а не в свои хаты тащить награбленное, не замыкаться в своих опереточных «державах». В поведении казаков во всей красе сквозит тупая куркулья ограниченность (моя хата — с краю, весь мир кончается за моей околицей). Натащить, пока можно, поживиться. И как крестьяне всегда проигрывали из-за своей ограниченности — так и эти. Успех в борьбе всегда сопутствует сильным, умным и активным. У казаков была сила, но они оказались глупыми и пассивными. А ещё — садистами и мародерами. И нечего нынче слезы лить. Много написано о том, что белым армиям помогли проиграть коварные западники, на самом деле подыгрывавшие большевикам. Но не менее весом вклад в поражение белых того самого «славного казачества». Его подлости, тупости и шкурности.

В сущности, как боевая сила собственно казаки мало чего стоили уже в середине XIX столетия. В Крымскую войну казаки-кавалеристы (но не казаки-пластуны!) опозорились по полной программе. Под огнём английской и французской пехоты или под натиском британской конницы казаки, как правило, бежали с поля боя. Например, в бою под Балаклавой 13 (25) октября 1854 года с бригадами английской кавалерии дрались русские гусары и пехотинцы. Уральские казаки — почитайте описание той битвы — так и не решились врубиться в ряды англичан, только гарцуя вдоль их строя. А под огнём шотландцев они просто обратились в бегство. Более того, в решительный момент боя удирающие казаки врезались в ряды русской регулярной кавалерии, увлекая гусар за собой. Англичане просто гнали перед собой паническую толпу. И слава богу, что британцы попали в огневую засаду, устроенную нашими…

Казаки весьма бледно смотрелись и в последующих войнах: Русско-турецкой и Русско-японской.

Их назначение было в другом: служить полицейской силой, карательными отрядами в поздней Российской империи. (К тому времени и пограничные функции казачества сошли на нет.) Нет, казаки прежде всего выступали псами-карателями при свиньях — «элите» романовской России. Для этого правящая низшая раса хапуг и грабителей успешно культивировала в казаках жестокость и презрение к прочему русскому народу.

Именно станичники выступали карателями при подавлении постоянно вспыхивающих в России локальных крестьянских бунтов, при разгоне рабочих демонстраций. (1913 год — это 22 тысячи местных крестьянских бунтов!) Столыпин, будучи саратовским губернатором в 1903–1906 годах, делился с царём опытом применения конных карательных отрядов, набранных из казаков Астраханского войска. Они подвижны (мобильнее пехотных частей), хорошо разгоняют крестьян нагайками.

Именно поэтому дворянская низшая раса, грабя Россию, всячески культивировала в казаках идею их «обособленности» от русского народа, наделяла их особыми привилегиями, а на русских крестьян, живших и работавших по соседству с теми же казаками на территории Войска Донского, например, приучала смотреть как на неполноправных «иногородних». И казачки на своём «псином уровне» воспроизвели то же отношение к России, что и дворянские свиньи. Мол, мы — отдельный привилегированный народ, и уже Москва — не наш город. Нет, этому не учили в школах, но исподволь такое настроение прививалось.

Вот вам причина того, что в Гражданскую войну казаки отметились не только оголтелыми грабежами, но чудовищным, бессмысленным садизмом. Если почитать воспоминания об их расправах над целыми сёлами, кровь в жилах стынет. Они убивали русских изощрённо, как маньяки. Вот вам причина того, что в 1919-м донцы не дошли до Москвы, потому что грабили всё по пути, а потом повернули с обозом награбленного на Дон. Становится ясным, почему в 1918-м казаки стали объявлять свои сепаратистские государства, а в Великую Отечественную их изрядная часть пошла на службу Гитлеру. В 1966 году были изданы воспоминания белого эмигранта Д. Мейснера («Миражи и действительность»), где он пишет о своих впечатлениях о казаках-эмигрантах в 1941–1942 годах: «Некоторые из них отрицали самую принадлежность казачества к русскому народу и извергали на Россию ушаты грязи. Некоторые поповы, стариковы, быкодоровы, Колосовы и носители других подобных фамилий вдруг, к всеобщему недоумению и изумлению, оказывались совсем не русскими… Они на чистейшем русском языке, да другого они отродясь не знали, объясняли, что «Дон и Кубань совсем не Россия и что только большевистское насилие держит эти области в её составе»…» (Цитирую по М.К. Касвинову. «23 ступеньки вниз». Москва, «Мысль», 1982 г. С. 71.) Кстати, в начале 90-х многие «возрождённые казаки» добивались признания казачества в Миннаце РФ именно как отдельной нации.

С точки зрения человека цивилизации Красной звезды, это — лютые звери. Система деления общества по-оруэлловски — на свиней, псов и овец — вполне сложилась в России 1910-х годов. А сегодня она вполне успешно воспроизведена, только место дворянской низшей расы (свиней) заняли свиньи бело-сине-красные — высшие чиновники-воры и олигархи. Роль казаков теперь играют спецназ МВД и частные армии.

В начале XX столетия такое оруэлловское членение общества, подходящее скорее к феодальному или даже рабовладельческому строю, наложилось на бурное развитие сырьевого капитализма, нацеленного на вывоз из страны зерна. При этом главный экспортный район находился как раз на казачьих землях. Именно это грозило их отрывом от остальной России при первой же серьёзной встряске. Ну, коли мы не русские, а казаки, то имеем полное право отложиться от остальной России и жить хорошо, и не кормить при этом бедное Нечерноземье, где живёт это русско-мужицкое быдло. В реальной истории такое почти случилось. Но если бы царская Россия смогла подавить революцию и даже войти в число победителей Первой мировой, то же самое могло случиться под ударами Великой депрессии тридцатых годов. Сепаратизм-то южной части Российской империи рос объективно, имея сильную экономическую «подложку»!

Так что, немилосердно взгрев казаков, советская власть поступила абсолютно справедливо. Я бы на её месте также покарал этих псов. Казаки Сталину памятник должны поставить: он их не только не вырезал под корень, но и дал возможность реабилитироваться, послужить России на поле битвы, вернуть себе доброе имя. И здесь создатели СССР спасли страну и единство русской нации. Ибо при «естественно-органичном» развитии России, якобы прерванном в 1917-м, казачки бы показали себя по всей красе. Войну Севера и Юга в русском варианте мы огребли бы по полной программе.

А теперь, поставив наши выводы впереди главы, проиллюстрируем их наглядными примерами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.