Доверие к государству и роль солидарности

Доверие к государству и роль солидарности

Есть солидарные и менее солидарные общества. В солидарных обществах меньше борьбы за распределение, меньше инфляции, и, как правило, они более продуктивны. В них существует большее общественное доверие к объективности, эффективности работы и надежности государственных институтов. Граждане в среднем более законопослушны?¹⁰ и честнее при уплате налогов. Так как они испытывают больше доверия к государственным институтам и эффективности их работы, то и сопротивление платежам меньше. Эта степень доверия основывается чаще всего на опыте, глубоко укоренившемся в течение столетий, можно сказать, в генах общества. Приведу два примера.

Габсбургская империя была известна своим надежным и неподкупным чиновничеством. Соответственно высоким было доверие к государственным институтам. Габсбургская империя рухнула 93 года тому назад. Но и сегодня исследования в Польше, Украине, Румынии или в государствах бывшей Югославии показывают, что на принадлежавших когда-то к Габсбургской империи территориях доверие к государственным институтам намного выше¹¹.

Италия, до объединения государства Гарибальди в 1860 году, в течение более 800 лет практически была разделена на три части, а именно на:

– свободные города с самостоятельным управлением и север, находящийся под властью немецких, а позже австрийских императоров

– папскую область в центре Италии

– и королевство двух Сицилий со столицей Неаполь.

И сегодня еще, спустя 150 лет после установления государственного единства, практика управления, применение законов и преобладающая ментальность общества следуют этому старому разделению¹². Степень коррумпированности и бюрократизм с севера на юг возрастают, а трудолюбие, напротив, снижается. В то время как экономический уровень на Паданской равнине (в долине реки По) сравним с уровнем Баварии, то Апулия или Сицилия скорее напоминают Грецию. С проблемой Меццоджорно (Южная Италия) все итальянские правительства до сегодняшнего дня терпели неудачи, несмотря на гигантские финансовые вливания. Зато автономный итальянский Южный Тироль стал после Второй мировой войны особым островком благополучия со свободным от коррупции управлением.

По моей оценке, европейским институтам и европейскому правовому регулированию в Италии и за несколько десятилетий не удастся сделать то, чего итальянцы сами не смогли создать за 150 лет, а именно вывести на более или менее стандартный, удовлетворяющий масштабам Центральной Европы уровень государственные правовые нормы, эффективность управления и верность закону. Необходимо будет найти для Европы и для Европейского валютного союза правила и порядок действий, которые реально будут учитывать существование таких различий в государствах.

Все начинается с различий в понятиях. Если в связи с государственным долговым кризисом в еврозоне идет речь о «солидарности», то представители затронутых долговым кризисом южных стран подразумевают под этим более выгодные процентные ставки, больше государственных гарантий, больше субсидий из северных стран и тому подобное. Те же, в свою очередь, которые в северных странах высказываются за «бо?льшую солидарность», охотно проецируют собственные угрызения совести, которые в основном связываются с бедностью в странах третьего мира или бедностью получателей социальных пособий в собственной стране, на финансовые трудности солнечных государств в южной части валютного союза.

Однако при этом смешиваются различные понятия солидарности. В странах с высоким доверием к государству «солидарность» понимается, как правило, в смысле «давать», а не в смысле «брать». В странах с низким доверием к государству все как раз наоборот. Друг другу противостоят два понятия солидарности:

– Неправильное понимание солидарности: «Отдавай мне, потому что у тебя больше»¹³.

– Правильное понимание солидарности: «Мы финансируем вместе там, где это повысит общее благосостояние. Мы перераспределяем, потому что сильный поддерживает и защищает слабого».

К разумному осуществлению солидарности относится также принцип: мы учитываем также неотъемлемое своекорыстное стремление человека и обращаем внимание на то, чтобы стремления к трудолюбию, старанию и экономическое поведение по возможности не сдерживались, а поддерживались. К правильному типу солидарности относится также принцип – не помогать там, где потенциальный адресат на основе своих объективных возможностей сам может себе помочь. Каждый правильный тип солидарности базируется на принципе субсидиарности и находит в нем также свои границы. Применительно к теме государственные финансы этот принцип означает: до тех пор, пока у государства объективно имеется возможность путем повышения доходов и снижения расходов и проведения сопутствующих реформ вывести свои государственные финансы на солидный курс, до тех пор нет объективной необходимости в оказании материальной помощи. И наоборот: если неблагоприятное положение с государственными финансами связано с политическими препятствиями, потому что правительства не способны или не желают экономить, до тех пор любая помощь в принципе контрпродуктивна, так как она сдерживает реформаторские силы в стране. И это тот критерий, который я далее буду использовать.

Государство, которое благодаря своим традициям приобрело доверие граждан и инвесторов, может, кстати, позволить себе более высокие долги и должно платить по ним меньшие процентные ставки. В 1788 г. Франция оказалась неплатежеспособной, хотя коэффициент задолженности, по сегодняшним масштабам, составлял «только» 64 % общественного продукта. Но кредиторы хотят иметь 12 %-ную ставку. В то же самое время Англия имела коэффициент задолженности 182 % общественного продукта, а платила «только» 8 %¹⁴. Высокий в то время британский коэффициент задолженности являлся выражением социального выбора: британские граждане в парламенте предпочли одобрить новые долги, а не новые налоги. Страна не очень плохо с этим жила. Зажиточные граждане могли вкладывать свои деньги и одновременно получали надежные проценты за свое имущество.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.