ГЛАВА IV РЕШЕНИЯ МОСКВЫ И ИРАНСКИЙ АЗЕРБАЙДЖАН: ЛЕТО 1945 ГОДА

ГЛАВА IV

РЕШЕНИЯ МОСКВЫ И ИРАНСКИЙ АЗЕРБАЙДЖАН: ЛЕТО 1945 ГОДА

Война в Европе завершилась в мае 1945 года. Союзники победили. 8 мая английское, иранское, советское радио объявили о безоговорочной капитуляции Германии. Эта победа с большой радостью была встречена и в Иране. Прошло почти четыре года с момента ввода в Иран войск союзников. Известие о победе союзников возбудило в иранских политических кругах надежды на скорый вывод союзных войск. В день получения этого радостного известия — 8 мая в 17.00 над зданиями госучреждений в Тегеране развевались английские, советские, иранские, американские знамена. Население вывешивало на стенах домов иранский флаг. Люди стихийно стекались к вокзалу и на площадь Топхана, чтобы поделиться переполнявшими их чувствами. В тот вечер над Тегераном не прекращались фейерверки и разносились заводские гудки. 9 мая торжества продолжались. Никто не работал, город ликовал. Все иранские газеты опубликовали текст акта о капитуляции, рядом портреты Сталина, Черчилля, Трумэна. В три часа дня шах Мухаммед Реза отправился на вокзал для вручения Трансиранской железной дороге «Ордена почета» первой степени. К 7 часам вечера на площади Топхана собралась стотысячная толпа. Беспрерывно взлетающие ракеты оглушали город. Ночью иранское радио передало выступление шаха. Географическое положение Ирана не позволило его войскам непосредственно участвовать в боях с врагом, но народ Ирана внес свой вклад в эту победу, сказал он. Иран предоставил в распоряжение великих держав железные и автомобильные дороги. Иранский народ, сам терпя лишения, помогал, чем мог. Тем не менее в конце выступления властитель отметил, что в стране есть определенные группы, своими действиями ослабляющие государство, пытающиеся развалить Иран.

9 мая праздник победы отмечался во всех городах Иранского Азербайджана, и в тот же день Сеид Зияеддин заявил, что «в связи с окончанием войны войска союзников должны срочно покинуть территорию Ирана и тем самым обеспечить его независимость и суверенитет».

Иран праздновал завершение мировой войны в обстановке правительственного кризиса. Кабинет Муртазагулу Баята в апреле 1945 года подал в отставку. Советы попытались воспользоваться моментом и привести к власти Ахмеда Кавама. С этой целью состоялись секретные переговоры в различных политических кругах. Одновременно в марте-апреле 1945 года С. Кавтарадзе подготовил два рапорта на имя В. Молотова по поводу оказания помощи Каваму в его борьбе за власть. Но осуществить эти планы не удалось[192]. После долгих обсуждений формирование нового кабинета было поручено 76-летнему Ибрагиму Хакимульмульку (далее Хашми — Дж. Г.). Бывший врач династии Каджаров, Хакимульмульк занял должности премьер-министра и министра внутренних дел. Вместе с Сеид Гасаном Тагизаде он был основателем партии «Прогресс». Когда формировалось правительство, С.Г. Тагизаде — посол Ирана в Лондоне руководил иранской делегацией на конференции в Сан-Франциско. По сведениям советских органов, Ибрагим Хакими был настроен проанглийски и являлся членом подпольной партии «Фракцион» с центром в Лондоне.

В новом правительстве министерские портфели распределились следующим образом: Надир Мирза Араста — министр дорог; Анушираван Сипахбуди — министр иностранных дел; Абдул Гасан Наджмул-Мульк — министр промышленности; Гулам Гусейн Рахнума — министр просвещения; Аллахъяр хан Салех — министр юстиции; Ибрагим Зенд — военный министр; Исмаил Мирзибан — министр здравоохранения; Насрулла Эхтушам-уль-Мульк — министр сельского хозяйства; Абдул Гусейн Хажир — министр финансов; Насир уль-Мульк Хидаят и Мустафа Адл — министры без портфелей. 13 мая премьер объявил в парламенте программу нового правительства. Программа, состоящая из 7 пунктов, была в основном посвящена укреплению дружественных отношений Ирана с союзниками, решению экономических, налоговых, бюджетных и т. п. задач.

В связи с формированием правительства во главе с И. Хакими заведующий ближневосточным отделом НКИД СССР С. Сычев писал С. Кавтарадзе, что этот кабинет комплектовался в период обострения борьбы между демократами и реакционерами, англофилами и сторонниками Советов, с вовлечением нейтральных слоев населения. В Меджлисе демократы и народники, фракция «Азади», группа Мосаддыка выступали против Хакими. Они поддерживали более активного Кавама. В то же время хотя в кабинет и попали несколько англофилов, в целом такой кабинет Англию не устраивал[193].

Первым политическим шагом нового правительства было вручение соответствующих нот советскому, британскому и американскому посольствам с уведомлением о необходимости вывода их войск из Ирана. В ноте министра иностранных дел Ануширавана Сипахбуди, врученной советскому послу М. Максимову 19 мая 1945 года, говорилось, что иранцы безмерно рады окончанию войны, а иранское правительство считает своим долгом поздравить доблестную Советскую армию, разбившую и заставившую капитулировать германские войска. А далее, после заверений в дружественном отношении к Советскому Союзу, иранское правительство доводит до сведения посла следующую просьбу: война в Европе официально завершена, а потому отпала необходимость сохранения в Иране особого положения и присутствия советских войск на территории страны. Иранская сторона полагает, что вооруженные силы Советского Союза должны покинуть Иран. Ноты примерно такого же содержания были направлены послам Великобритании и США. Тогда же, 23 мая, посол в Москве М. Ахи вручил текст ноты, полученной от министра иностранных дел А. Сипахбуди, заместителю главы МИД СССР С. Кавтарадзе[194]. Следует отметить, что вопрос вывода иностранных войск из Ирана впервые был поднят после Декларации Объединенных Наций от 9 сентября 1943 года. Когда посол Ирана по инструкции своего правительства 1 ноября 1943 года в Москве поднял этот вопрос, то советская сторона в своем ответе от 15 ноября 1943 года отметила, что «СССР не видит необходимости подвергать изменению соответствующие статьи союзного договора от 29 января 1942 года». Когда же Иран вновь затронул этот вопрос 19 января 1945 года, Советский Союз вновь повторил в точности свой ответ от 15 ноября 1943 года. Досрочный вывод войск был инициирован Великобританией и на Крымской конференции 1945 года. А. Иден заявил: «Нет необходимости ожидать окончания военных действий для того, чтобы начать отвод вооруженных сил, и что отвод должен начаться одновременно этапами, как это могут использовать военные соображения». Это предложение было поддержано госсекретарем США, но Советская сторона уклонилась от обсуждения досрочного вывода войск[195].

Однако политические круги Ирана ошибались, рассчитывая, что СССР так легко покинет северные области Ирана. Победа над Германией способствовала возрастанию аппетитов СССР. Восточная Европа после победной эйфории уже стала объектом советской экспансии, а горячее дыхание холодной войны прежде других коснулось Ближнего и Среднего Востока, в первую очередь всего Ирана и Турции.

В рассекреченных в 1998 году документах личного досье Черчилля ключевым является датированный 22 мая 1945 года план экстренной операции под кодовым названием «Немыслимое», подготовленный объединенным штабом планирования военного кабинета. В плане сформулированы оценка обстановки, цели операции, привлекаемые силы, направления ударов войск западных союзников и их вероятные результаты. Время, когда Черчилль дал поручение разработать план, не указано, но, учитывая сложность его подготовки, характер и объем самих документов, есть основания полагать, что задание премьер-министра было получено военными аналитиками не позднее апреля 1945 года.

Разработчики операции — а это было не что иное, как план развязывания войны против СССР с целью принудить Россию подчиниться воле Соединенных Штатов и Британской империи — руководствовались целым рядом исходных установок, среди которых особенно выделим одну — «начало военных действий 1 июля 1945 года».

Привлеченные к разработке специалисты делали вывод: «а) для надежного и прочного достижения своих политических целей необходим разгром России в тотальной войне; б) результат тотальной войны против СССР непредсказуем, но ясно одно — чтобы выиграть ее, потребуется весьма длительное время».

Предполагалось, что главным театром военных действий будет не только Центральная Европа, но и важный для союзников район Персии и Ирака, и что, учитывая возможность овладеть колоссальными нефтяными ресурсами и исключительное геополитическое значение территорий этих стран, СССР почти наверняка предпримет наступление именно здесь.

Советская агентура в Англии была на этот момент одной из самых эффективных. Поэтому с большой долей уверенностью можно говорить о том, что советское правительство было в курсе этих планов и учитывало их в своей внешней политике. Впрочем, в сентябре 1945 года в обстановке особой секретности встретились генерал Д. Эйзенхауэр и фельдмаршал Б. Монтгомери и, обсудив этот план, пришли к выводу, что если Советская Армия предпримет в Европе наступление, западные союзники не в силах будут ее остановить, даже невзирая на то, что 23 июня 1945 года в СССР был принят закон о демобилизации из армии и флота[196].

В июне 1945 года положение в Южном Азербайджане заметно осложнилось. В Иране углублялся очередной правительственный кризис: правительство Ибрагима Хакими подало в отставку, а новый премьер, 70-летний Мохсун Садр (Садр уль-Ашраф), никак не мог получить вотум доверия Меджлиса. Оппозиционное меньшинство Меджлиса и Народная партия не поддерживали кандидатуру Мохсуна Садра, считая его реакционером. Несмотря на старания сторонников Сеида Зияеддина и оппозиционного большинства, процесс получения вотума доверия продлился два месяца. Мохсун Садр во времена Реза шаха был министром юстиции. Он вел следствие по делу участников революционного движения в начале века. Не без стараний Садра многие из них были казнены.

В присутствии шаха во время приема представитель оппозиции меньшинства доктор Мусаддиг открыто заявил, что фракция, возглавляемая Садром в Меджлисе, саботирует работу правительства, способствует частой его смене, поэтому он от имени своих единомышленников просит шаха приказать Садру уйти в отставку[197].

В разгар правительственного кризиса в Иране народному комиссару иностранных дел Азербайджанской ССР Махмуду Алиеву было дано указание срочно составить справку о Северном и Южном Азербайджане. В этой справке объемом в 21 страницу, отправленной в Народный комиссариат иностранных дел СССР, приводились доказательства того, что в Северной и Южной частях Азербайджана живет единый народ, с единой культурой и историческим наследием, с единой моралью, бытом, самосознанием, фольклором и т. п. Особо отмечалось, что на тот момент созрели условия для освобождения Южного Азербайджана[198].

Многочисленные обращения М.Дж. Багирова в Москву весной 1945 года наконец возымели действие. 10 июня председатель Совнаркома И. Сталин подписал секретное постановление «Об организации советских промышленных предприятий в Северном Иране», в котором шла речь о создании филиалов промышленных предприятий Советского Азербайджана в Тебризе и других городах. Совнарком распоряжался открыть в Южном Азербайджане: сахарный завод — филиал Бакинской карамельной фабрики; обувную фабрику с годовой мощностью в 100 тысяч пар обуви в Тебризе — филиал Бакинской обувной фабрики; прядильно-ткацкую фабрику — филиал Бакинского текстильного комбината; трикотажно-чулочную фабрику — филиал Азербайджанского трикотажного комбината; шелкомотальную фабрику — филиал Шекинского шелкомбината. Строительство этих предприятий, обеспечение их инженерно-техническим персоналом и квалифицированной рабочей силой, а также руководящими кадрами было возложено на соответствующие комиссариаты. Поставку оборудования и материалов следовало закончить до 1 октября 1945 года.

Руководители Наркомзема Азербайджанской ССР — С. Джафаров и Наркомпищепрома Азербайджанской ССР — Адамян обязывались командировать в Иранский Азербайджан двух-трех специалистов для выяснения имеющейся сырьевой базы для сахарного завода и условий для расширения посевных площадей сахарной свеклы. Председателю СНК Азербайджанской ССР Теймуру Кулиеву было поручено командировать в Иран своих представителей, поручив им обеспечить получение земельных участков, необходимых для строительства планируемых объектов. Союзным наркоматам следовало составить проекты и сметы на эти предприятия и представить их на утверждение в Наркомфин СССР не позднее 1 августа 1945 года. Наркомпищепром СССР должен был в месячный срок определить мощность сахарного завода и представить свои соображения в СНК СССР. Глава Наркомфина СССР Зверев обязывался обеспечивать финансирование строительства и производственной деятельности планируемых предприятий в пределах утвержденных смет. Председателю Госплана СССР Н. Вознесенскому предписывалось предусмотреть выделение в III и IV кварталах 1945 года по заявкам Совнаркома Азербайджанской ССР материалов и оборудования, необходимых для строительства и монтажных работ.

НКВД Азербайджанской ССР было разрешено по согласованию с НКГБ и ЦК КП(б) Азербайджана выдавать разрешения на выезд лицам, командируемым в Иран по делам организации и деятельности этих предприятий. Наконец, руководство организацией, строительством и производственной деятельностью создаваемых предприятий было возложено на председателя СНК Азербайджанской ССР Т. Кулиева[199].

Постановление Совнаркома СССР от 10 июня, казалось, предвещало в ближайшем будущем объединение Иранского Азербайджана с Советским Азербайджаном.

Уже было поручено Комиссариату иностранных дел СССР и ЦК КП(б) Азербайджана подготовить предложения по разрешению азербайджанского вопроса. 11 июня 1945 года был подготовлен проект постановления ЦК ВКП(б) об инициировании в Южном Азербайджане и других северных областях Ирана движения за отделение от Ирана. Проект был направлен на рассмотрение В. Молотова, М.Дж. Багирова и С. Кавтарадзе[200]. После первичных обсуждений документ был направлен и другим советским руководителям.

Одновременно Государственный комитет обороны СССР поручил Наркомату иностранных дел СССР, руководству Советского Азербайджана, Наркомнефти СССР и ответственным работникам «Азнефти» срочно представить предложения по организации геологической разведки нефтяных залежей на севере Ирана. Основываясь на полученных предложениях, 21 июня И. Сталин подписал постановление ГКО № 9168 «О геологоразведочных работах на нефть в Северном Иране». В этом документе с грифом «совершенно секретно» постановлялось: «Организовать в составе объединения «Азнефть» Наркомнефти гидрогеологическое управление, возложив на него организацию геологической разведки нефтяных месторождений в Северном Иране. Для проведения разведочных работ в Северном Иране руководители Наркомнефти СССР и «Азнефти» обязывались укомплектовать из числа работников нефтяной промышленности необходимое количество буровых и разведочных бригад и направить их к месту работы в качестве гидрогеологического отряда, созданного при штабе советских войск в Иране (г. Казвин)»[201].

По замыслу Госкомитета обороны бригады нефтяников должны были проводить в Иране бурение, геосъемку местности и геофизическую разведку в районах Шахи, Бендер-шах, Миане, Болгар-Чай, Хой, Шахи-Бабольсер, Пехлеви и других. Надлежало до 1 сентября 1945 года перебросить необходимое буровое и разведочное оборудование для проведения работ в планировавшемся объеме и приступить с сентября 1945 года к буровым и разведочным операциям. Наркому Внешторга СССР А. Микояну было поручено выделить в июне-июле 1945 года из импортного поступления 15 тракторов-тягачей и 120 грузовых автомашин. Командующему Закавказским фронтом генералу Тюленеву было поручено выделить гидрогеологическому отряду необходимые служебные и жилые помещения в Казвине и других городах. Ему же было поручено обеспечить безопасность буровиков. Наркомфин СССР был обязан выделить в III и IV кварталах 1945 года объединению «Азнефть» 8 млн. рублей, в том числе 2.400 тысяч рублей в пересчете на иранские риалы.

Начальником гидрогеологического управления был назначен В. Мелик-Пашаев, начальником гидрогеологического отряда при штабе советских войск в Иране стал Гейдаров Н.Г., а его заместителем — Корнев А.Н. Надзор за комплектованием отряда рабочей силой, инженерно-техническими работниками, оборудованием и материалами поручался Байбакову и Везирову. В последнем, 11-м пункте постановления Госкомитета обороны записано: «Обязать секретаря ЦК КП(б) Азербайджана т. Багирова оказывать гидрогеологическому управлению объединения «Азнефть» всемерную помощь и осуществлять наблюдение за геологоразведочными работами на нефть в Северном Иране»[202].

В результате геологоразведочных мероприятий подтвердилось наличие больших нефтяных и газовых запасов в Горганской степи, Мазандаране и на Рештской равнине. В отчете, подготовленном для Багирова, отмечалось: «Внешние нефтепроявления по этому обширному району пока не известны. Однако работы отряда установили в этом районе развитие тех же пород, которые слагают турецкие, иранские и южноиранские нефтяные месторождения. Территория Иранского Азербайджана нуждается в большом и разнообразном объеме предварительных геологических исследований для выявления участков, заслуживающих практического интереса и детальной разведки»[203].

Одним из факторов, определивших поспешность решений советского правительства, стало начало топогеологических изысканий, производимых англичанами с апреля 1945 года в районах севернее и северо-восточнее Тегерана. Официально было объявлено, что работы ведутся в 16 км восточнее горы Демавенд в бассейне рек Лар и Джаджаруд с целью обеспечения Тегерана водой. К поисковым работам здесь приступила якобы приглашенная иранским правительством еще в октябре 1944 года английская фирма «Александр Гибб и К°». С помощью расквартированной здесь британской авиации фирма уточняла геологическую карту севернее Тегерана, а также вела буровые работы четырьмя установками. Руководил процессом крупнейший английский геолог, вице-президент Королевского общества, бывший директор департамента геологических изысканий Великобритании Эдуард Б. Бэйли. Однако советская разведка доносила, что аэрофотосъемки района Тегерана и топографические работы не имеют никакого отношения к фирме «Александр Гибб». Участие в исследованиях в долинах рек Лар и Джаджаруд подразделений британской армии и привлечение к этим работам столь крупного геолога, каким являлся Бэйли, говорит о том, что интересы англичан выходят за рамки использования водных ресурсов упомянутых рек. Советская военная разведка считала, что англичане используют изыскание полезных ископаемых в горах севернее и северо-восточнее Тегерана как предлог для проникновения к южному побережью Каспийского моря, богатому нефтью[204].

Таким образом, постановление ГКО от 21 июня 1945 года и развернувшаяся практическая деятельность по его реализации являются очевидным свидетельством того, что нефтяной вопрос превратился в главный фактор политики СССР в Южном Азербайджане и всей политики в целом в отношении Ирана. Борьба за нефть в Иране стала определяющей для СССР с июля 1945 года. В начале этого месяца секретарь ЦК КП(б) Азербайджана М.Дж. Багиров был вызван в Москву. Уже 6 июля Политбюро ЦК ВКП(б) после тщательного изучения вопроса приняло секретное постановление «О мероприятиях по организации сепаратистского движения в Южном Азербайджане и других провинциях Северного Ирана», в котором было признано целесообразным начать подготовительную работу по образованию в составе иранского государства национально-автономной азербайджанской области с широкими правами. В постановлении предусматривалось развертывание сепаратистского движения также в Гилянской, Мазандаранской, Горганской и Хорасанской провинциях. В целях руководства сепаратистским движением предполагалось создать демократическую партию под названием «Азербайджанская демократическая партия». Создание Демократической партии предполагалось осуществить путем соответствующего преобразования Азербайджанского филиала Народной партии Ирана и вовлечением в нее сторонников сепаратизма из всех слоев населения. Третий пункт постановления предусматривал проведение соответствующей работы среди курдов Северного Ирана по вовлечению их в сепаратистское движение за образование национальной автономной курдской области[205].

Для руководства сепаратистским движением было дано указание создать в Тебризе группу ответственных работников, обязав ее контактировать в своей деятельности с Генеральным консульством СССР в Тебризе. Общее руководство этой группой было возложено на М.Дж. Багирова и М.Т. Якубова.

Пятым пунктом постановления от 6 июля поручалось ЦК КП(б) Азербайджана (Багирову и Ибрагимову) развернуть подготовительную работу по проведению в Южном Азербайджане выборов в иранский Меджлис 15-го созыва, обеспечив избрание депутатов — сторонников сепаратистского движения, которые должны были предложить следующую программу:

а) наделение крестьян землей за счет государственных и крупных помещичьих земель и предоставление крестьянам долгосрочного дешевого кредита;

б) ликвидация безработицы путем восстановления и расширения работ на предприятиях, а также путем развертывания дорожного строительства и других общественных работ;

в) благоустройство городов и снабжение населения водой;

г) подъем здравоохранения;

д) использование не менее 50 % государственных налогов на местные нужды;

е) равноправие национальных меньшинств и племен: открытие школ и издание газет и книг на азербайджанском, армянском и айсорском языках; ведение суда и делопроизводства в местных учреждениях на родном языке; создание провинциальной администрации, в том числе жандармерии и полиции, из местных национальных кадров; образование областных уездных и городских энджуменов (органов местного самоуправления);

ж) всестороннее развитие советско-иранских отношений[206].

В этом же постановлении предусматривалось для самозащиты просоветски настроенных лиц, активистов сепаратистского движения, демократических и партийных организаций создать боевые группы, обеспечив их оружием иностранного образца. Выполнение этого пункта было поручено Н. Булганину и М.Дж. Багирову.

Следующие пять пунктов были посвящены культурно-массовым вопросам, в частности, вопросам усиления культурно-пропагандистской работы в Южном Азербайджане. Было решено создать Общество культурных связей Азербайджанской ССР с Ираном, создать в Тебризе «Общество друзей Советского Азербайджана» с филиалами во всех районах Южного Азербайджана и Гиляна. ЦК КП(б) Азербайджана было поручено организовать издание в Баку иллюстрированного журнала для распространения в Иране.

Постановление Политбюро предписывало НКВД Азербайджанской ССР под наблюдением Багирова выдавать разрешение на выезд в Иран и на обратный въезд из Ирана лицам, командируемым по делам, связанным с проведением в жизнь указанных мероприятий. И наконец, указывалось, что для финансирования сепаратистского движения в Южном Азербайджане и для участия в выборах в иранский Меджлис 15-го созыва при ЦК КП(б) Азербайджана создается специальный фонд в размере одного миллиона инвалютных рублей. В соответствии с этим решением по указанию Багирова на специальный счет был переведен 1 млн. рублей. Директор Азербайджанской конторы Госбанка СССР М.А. Петров 17 июля писал Багирову: «Выдача валюты будет производиться мною только по вашим письменным распоряжениям, или по распоряжениям лица, которое будет вами на это уполномочено. Все операции по этому счету будут проводиться в совершенно секретном порядке»[207].

Спустя три дня после принятия этого знакового документа в газете «Правда» (9 июля) была опубликована статья Владимирова «Усиление деятельности реакционных элементов в Иране», которая отвечала идеям постановления и была своеобразной идеологической подготовкой его реализации. Публикация получила громкий резонанс в Иране. Тегеранские «Набард», «Зафар», «Рахбар», «Дад», «Фарман», «Ажир» перевели ее на фарсидский. Близкие к правительству газеты обвинили «Правду» во вмешательстве во внутренние дела Ирана, а Владимирова в том, что он единственной демократической организацией в стране считает Народную партию. Газета «Рааде Эмруз» — орган партии «Народная воля» писала: «Советское правительство не вполне довольно внутренним строем Ирана. Если бы иранские газеты начали критиковать общественный строй СССР, это вызвало бы возмущение в Советском Союзе. Поэтому иранский народ может по праву возмущаться публикациями «Правды», которая подвергла критике иранское правительство. А газета «Правда» отражает позицию и политику советского правительства»[208].

Ряд реакционных газет отметил, что статья Владимирова является первым официальным ответом Советов на ноту иранского правительства об отводе советских войск из Ирана. Оппозиционные же и просоветские газеты считали статью Владимирова справедливой. Причиной подобной публикации они считали полное лукавства отношение к Советскому Союзу иранского правительства и антисоветское, провокационное выступление Сеида Зияеддина.

Газета «Ажир», редактором которой был Пишевари, заявила: «Советские круги недовольны положением дел в Иране. Они сомневаются в лояльности, искренности нынешних иранских руководителей. «Правда» была права, назвав Садра одним из главных реакционеров Ирана, принимавшем активное участие в антисоветских проявлениях. Назначение его на пост премьер-министра противоречит дружественным отношениям между Ираном и СССР. Недовольство советских кругов внутриполитическим положением Ирана обосновано. После отставки Сохейли иранское правительство не предпринимало ни малейших шагов в сторону расширения и укрепления взаимопонимания с СССР». Влиятельная газета «Кейхан» также оправдывала все положения статьи Владимирова, в частности, она подчеркивала, что фраза: «Выборы в Иране в 1943–1944 гг. были далеко не демократичными» — еще довольно мягко характеризует действительность. Газета писала: «Правда» должна была сказать, что группа предателей и воров прибрала к своим рукам все права народа»[209].

Статья в центральном издании СССР взбудоражила правительственные круги Ирана. Срочно было созвано заседание Меджлиса с целью положить конец правительственному кризису. Председатель Меджлиса Таба-Табаи объяснил депутатам сложность ситуации и необходимость голосовать за Садр уль-Ашрафа. Кроме фракции Народной партии, все остальные отдали голоса в пользу Садра, и правительство получило, наконец, вотум доверия парламента. Мухаммед Реза шах принял у себя премьера Садра и его министров и обсудил с ними положение в стране.

Одним из первых шагов нового кабинета было укрепление правительственных органов в Азербайджане. Антисоветски настроенного Мохташами назначили мэром Тебриза. Таким образом правительство хотело объединить все центростремительные силы в Азербайджане и ослабить антитегеранское движение[210].

В это же время, т. е. в середине июля, в Баку обсуждался план мероприятий по реализации планов по Южному Азербайджану и северным провинциям Ирана. М.Дж. Багиров направил секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову одну за другой две телеграммы. В первой, от 14 июля, Багиров просил для расширения работ в Иранском Азербайджане назначить генконсулом в Тебризе первого секретаря советского посольства в Тегеране Али Алиева. Он писал: «В бытность мою в Москве товарищ Силин ставил вопрос о замене нашего генерального консула в Тебризе Матвеева, как слабого и не обеспечивающего работу. Он назвал несколько фамилий, в том числе фамилию первого секретаря нашего посольства в Тегеране Алиева, кандидатура которого, безусловно, подходящая»[211].

В следующей телеграмме Багиров просил Маленкова командировать в Баку на короткий срок начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александрова.

Подготовленный с грифом «строго секретно» план первоочередных мероприятий включал в себя образование Азербайджанской демократической партии, обеспечение выборов депутатов в Меджлис 15-го созыва, создание «Общества друзей Советского Азербайджана», организацию энджуменов, организацию печатных органов и др. В документе на первом месте стояло: «Организовать немедленно доставку в Баку Пишевари и Камбахша для переговоров. В зависимости от результатов переговоров иметь в виду доставку в Баку и председателя областного комитета Народной партии Азербайджана Падегана»[212]. В месячный срок необходимо было для создания оргкомитетов в центре и на местах подобрать кандидатуры из авторитетных демократически настроенных лиц как из числа интеллигенции, так и среднего купечества, мелких и средних помещиков, духовенства, состоящих в различных партиях демократической направленности, а также из числа не состоящих в партиях и вовлечь их в оргкомитеты АДП. В первую очередь оргкомитет должен был быть создан в Тебризе, чтобы через существующую демократическую печать — «Хавар ноу», «Ажир», «Джевдет» и на листовках опубликовать воззвание об организации Азербайджанской демократической партии.

С распространением воззвания инициативные группы на местах выступят в печати для поддержки этого замысла и создадут комитеты АДП на базе наиболее активных организаций Народной партии и других демократических организаций и элементов. Решено было не допускать механического переименования организаций Народной партии в комитеты АДП и рекомендовать Тебризскому областному комитету обсудить воззвание АДП, одобрить его и принять самостоятельное решение о роспуске организаций Народной партии. И только после этого бывшие народники могли стать членами АДП.

Вслед за организацией оргкомитета АДП в Тебризе прежде всего намечалось создать местные комитеты партии в городах Ардебиль, Резайе, Хой, Миане, Зенджан, Марага, Маранд, Маку, Казвин, Решт, Пехлеви, Сары, Шахи, Горган, Мешхед. За это же время предполагалось организовать составление программы и устава АДП и открыть печатный орган в Тебризе под названием «Азербайджанын сеси» («Голос Азербайджана»)[213].

Развитие сепаратизма в Иранском Азербайджане должно было идти под девизом борьбы за предоставление этой провинции автономии. Для создания общества «Друзей Советского Азербайджана» решено было привлечь иранцев, приглашенных в Баку на празднование 25-летия образования Азербайджанской ССР. Задействованы были также советский консул, военный комендант и работники гарнизонов в Южном Азербайджане. Чтобы привлечь в это общество широкие круги населения, следовало использовать прессу, в которой будут преподноситься достижения Советского Азербайджана в народном хозяйстве, в области науки, культуры и искусства, а также публиковаться статьи об историческом единстве азербайджанского народа, разделенного на две страны.

В конце июля в этом направлении был сделан первый шаг. ЦК КП(б) Азербайджана принял решение начиная с августа издавать общественно-литературный иллюстрированный журнал «Азербайджан» для распространения в Иранском Азербайджане. Поэт Расул Рза был назначен ответственным редактором, Мехти Гусейн — его заместителем, Самед Вургун, Мирза Ибрагимов, Ахад Ягубов, Гасан Гасанов, Рза Кулиев — членами редколлегии. До 1 января 1946 года журналу выделили бюджет в 276 тысяч рублей. Директору «Азернешра» А. Султанову было поручено обеспечить своевременный и качественный выпуск журнала. Журнал должен был распространяться через редакцию газеты «Ветен йолунда» («За Родину»)[214]. Первый номер журнала «Азербайджан» увидел свет в августе. В этом номере были опубликованы произведения С. Вургуна, М. Ибрагимова, Дж. Джабарлы, М. Бахара, М. Бирии, Б. Азероглу, М. Алекперзаде, Н. Рафибейли, С. Рустама, А. Вахида, И. Эфендиева, Р. Рза, Аваза Садыга, а также очень интересная статья Гейдара Гусейнова «Из истории развития научной мысли в Азербайджане»[215]. В 1945 году вышло 5 номеров этого журнала, в 1946 году — 12, причем в сравнении с первым номером в журнале все более усиливалась политическая направленность. В третьем номере ответственный редактор Расул Рза в статье «Национальное сознание и национальная гордость» писал: «Живущие в Иранском Азербайджане ученые, писатели и революционеры сыграли большую роль в развитии национального самосознания азербайджанского народа, в его борьбе за свободу и независимость». В номерах журнала публиковались такие известные писатели, как М.С. Ордубади, Фирудин Ибрагими, Исмаил Гусейнов, М. Аббаси, Дж. Хандан, Г. Нахичевани, Н. Джаханшахлы, Г. Мамедли.

В целом издававшийся в 1945-46 годах журнал «Азербайджан» оказался самым интересным и значительным национальным изданием, выходившим в Азербайджане за все годы Советской власти. Во-первых, в каждом его номере делался акцент на единство Южного и Северного Азербайджана в общественной, культурной, литературной сферах. Во-вторых, выходивший для Южного Азербайджана журнал мог избегать канонов жесткой большевистской идеологии и поднимал коренные проблемы народа, связанные с его национальными интересами, судьбой и историей. Концепция единой Родины, единого народа чувствовалась в каждом выпуске «Азербайджана». Особенно примечательными были статьи — «Национальный герой Саттархан», «Шах Исмаил Хатаи — основатель государства Сефевидов», «Видный демократ Иранского Азербайджана Шейх Мухаммед Хиябани», «Об альманахе «Азербайджан», изданном сорок лет назад», «Шамседдин Табризи и его научные воззрения», «Хатиб Тебризи и его произведения», «Мирза Мухаммед Багир Халхали», «Гаджи Мехти Шукухи» и другие. Не удивительно в связи с этим, что как только азербайджанская эпопея в Иране в декабре 1946 года завершилась неудачей, журнал «Азербайджан» немедленно прекратил свое существование.

В июле 1945 года Самед Вургун и Сулейман Рагимов были командированы в Москву для решения проблем обеспечения издательств бумагой и технической. М.Дж. Багиров в письмах в ЦК ВКП(б), Совнарком, директору российского Госиздата ссылался на решение ЦК партии о создании полиграфической базы в Южном Азербайджане и просил срочно выделить три плоскопечатных машины, 29 тонн газетной бумаги ежеквартально, 4,5 тонны журнальной бумаги, 1200 листов обложки, 1200 листов литографической бумаги и т. п.[216]. С. Вургун и С. Рагимов добились выделения и отправки в Баку требуемого оборудования и бумаги. В ответ на письмо Багирова Булганину Главное политическое управление Красной Армии направило в Иранский Азербайджан 30 радиоприемников, 15 радиодинамо, 100 репродукторов, 500 патефонов и др. технику. В то же время Генштабу было поручено послать в Иранский Азербайджан автокиноустановки со штатом обслуживания[217].

В июле произошло еще одно важное событие. По возвращении из Москвы М.Дж. Багиров тайно собрал в Баку ряд влиятельных лиц Южного Азербайджана — члена ЦК иранской Народной партии, депутата иранского Меджлиса А. Камбахша, председателя Тебризского окружного комитета Народной партии С. Падегана, писателя и публициста Шабустари, редактора газеты «Ажир» Мир Джафара Пишевари. Было принято решение поручить временное руководство новосоздающейся Азербайджанской демократической партии С.Дж. Пишевари. Отчитываясь об этой встрече, Багиров писал Сталину: «После личной беседы с ними на первое время руководство новой Азербайджанской демократической партией (АДП) поручено видному и пользующемуся большим авторитетом среди демократически настроенных кругов деятелю, редактору тегеранской газеты «Ажир» Пишевари Мир Джафару»[218]. (В дальнейшем во многих документах Пишевари именуется как Сеид Джафар — Дж. Г.).

О бакинских переговорах Багиров сообщил также ответственным за выполнение решения Политбюро от 6 июля кремлевским руководителям — В. Молотову, Л. Берии, Г. Маленкову. В отчете отмечалось: «Пишевари уроженец Южного Азербайджана, бывший член Коммунистической партии, долгое время занимал ответственные партийно-советские посты в Советском Азербайджане. В 1927 году Коминтерном переброшен на работу в Иран, где правительством Реза шаха был арестован и в течение 10 лет просидел в тюрьме, освобожден в 1941 году после прихода советских войск в Иран. Два его родных брата живут в Советском Союзе. Один из них служит в Красной Армии, капитан медицинской службы»[219]. Видимо, этот факт наряду с другими качествами сыграл определенную роль при выборе Пишевари среди прибывших из Тебриза и Тегерана кандидатов.

Сотрудникам в Иранском Азербайджане было дано указание ни часу не медлить с преобразованием партии «Туде» в АДП. Советскому резиденту в Тебризе под псевдонимом «Чобан» была послана шифрограмма с указанием устранить все возможные препятствия советским инициативам на территории расположения советских войск, особенно в Тебризском генерал-губернаторстве. Рекомендовалось привлечь на сторону Советов прогрессивное духовенство, помещиков, купечество, интеллигенцию. В телеграмме указывалось: «Не допускайте никаких представителей со стороны ЦК Народной партии до опубликования всех мероприятий. Одновременно через наши организации в Тегеране сделайте все, чтобы после опубликования всех мероприятий ЦК Народной партии полностью поддержал проводимые вами мероприятия в Южном Азербайджане и Северном Иране, в частности создание Азербайджанской демократической партии»[220]. Предписывалось также доложить текст телеграммы А. Якубову, С. Емельянову, М. Матвееву, А. Атакишиеву и члену военсовета 4-й армии генерал-майору Руссову, а также информировать товарищей Мирзу Мамедова, Багира Сеид-заде, Ахада Багир-заде, Рзу Кулиева, Гусейна Шарифова и других, которые должны помогать в реализации этих мероприятий.

Неожиданный поток указаний был неприятным сюрпризом для находящихся в Иране высокопоставленных военных и сотрудников органов безопасности. Особенно для военных, которые после окончания войны в Европе с нетерпением ожидали возвращения домой, в СССР.

Вместе с тем идея создания АДП встретила сильное сопротивление со стороны членов партии «Туде», да и ЦК Народной партии старался помешать этому процессу. На бакинской встрече было решено, что Пишевари, Шабустари и Падеган в целях собственной безопасности не должны покидать Тебриз. Однако Падеган решил уладить возникшие разногласия с ЦК партии «Туде» и отправился в Тегеран. Слабая организация работы в Южном Азербайджане, сопротивление Народной партии вывели М.Дж. Багирова из себя. В телеграмме на имя С. Емельянова, Г. Гасанова, М. Ибрагимова Багиров требовал: «Видимо, А. Якубов, А. Атакишиев, генерал Руссов и Нурмамед Кулиев не понимают, что дорог каждый час и надо действовать быстро. Нет сомнений, что ЦК Народной партии будет сопротивляться нашим требованиям. Они будут нарочно инициировать конфликты, противоречия, чтобы отвадить людей от нас. Об этом надо напомнить вышеназванным товарищам и потребовать от них:

1) срочно вернуть Падегана из Тегерана в Тебриз живым и здоровым;

2) никто из избранных нами руководителей не должен отправляться в Тегеран, независимо от того, кто их вызывает (нет гарантий, что их там не уничтожат);

3) все руководящие работники нового движения должны охраняться;

4) возможно скорее направить из Тебриза для переговоров в Ардебиль, Хой, Урмию, Марагу, Пехлеви, Решт, по возможности и в другие города и районы побольше наших людей;

5) организационные работы и документация по созданию новой партии должны быть ускорены;

6) ускорить выпуск новых газет;

7) вы сами, т. е. Г. Гасанов, М. Ибрагимов и С. Емельянов, должны ускорить подготовку порученных вам мероприятий»[221].

Иранская сторона, внимательно наблюдавшая за всеми процессами в Азербайджане, оставалась, естественно, в неведении относительно всех секретных приготовлений, но понимала, что что-то происходит. 17 июля министр иностранных дел А. Сипехбуди встретился с послом М. Максимовым и предложил обсудить азербайджанский вопрос. На вопрос посла, что же происходит в Азербайджане, министр рассказал о ежедневных митингах и собраниях, об ослаблении государственной власти. А. Сипехбуди подчеркнул, что эти выступления носят антиправительственный характер, и поэтому правительство собирается направить в Азербайджан такого правителя (вали), который мог бы успокоить кипящие в обществе страсти. Во время беседы посол заявил, что он лично поддерживает идею скорейшего назначения Дадвера правителем Азербайджана, но Сипахбуди заметил, что в Меджлисе большинство депутатов как раз выступают против этой кандидатуры. М. Максимов настаивал, что если Сипахбуди действительно является другом СССР, то должен употребить все возможности и свое влияние, чтобы отправить Дадвера в Азербайджан. Во время беседы министр иностранных дел заявил, что видит выход из создавшегося сложного положения лишь в решительных радикальных действиях правительства. Он считал, что только радикальные меры смогут изменить ситуацию в стране[222].

Июльские события в Иране пристрастно отслеживались дипломатическими и военными кругами Великобритании и США. Английское генконсульство и американское консульство в Тебризе заметно усилили свою деятельность. Несомненно, англичане узнали о секретных приготовлениях русских, поэтому они неоднократно обсуждали со своими правящими кругами ситуацию в Азербайджане. Политики в Британии и США предполагали, что может быть образовано самостоятельное государство или объединены Иранский Азербайджан с Советским Азербайджаном. Поэтому 21 июля делегация Великобритании представила на Потсдамскую конференцию Меморандум о выводе войск союзников из Ирана, в котором говорилось: «Правительство его величества и советское правительство держат свои войска в Иране на основании англо-советско-иранского договора от 29 января 1942 года, согласно статье 5 которого эти войска должны быть выведены из Ирана не позднее шести месяцев после прекращения всех военных действий между союзными государствами и Германией с ее соучастниками. Правительство его величества предложило Советскому правительству, чтобы союзные вооруженные силы были выведены из Ирана до истечения окончательного срока договора pari-passu (равными переходами) и поэтапно»[223].

Правительство Великобритании рассчитывало на первом этапе вывести войска из столицы Ирана. На втором этапе предлагалось оставить английские войска в Абадане и южных нефтяных районах, а советские войска — в северо-восточном или северо-западном Иране. На третьем этапе абсолютно все войска должны быть выведены из Ирана[224].

23 июля по инициативе Британии иранский вопрос был внесен в повестку дня Потсдамской конференции. Президент Трумэн объявил о готовности вывести свои войска из Ирана. В ответ Сталин заявил, что «во всяком случае, Тегеран можно освободить». Резюмируя этот вопрос, британский премьер предложил «немедленно вывести войска из Тегерана, а последующие этапы эвакуации войск обсудить на сентябрьской сессии Совета министров иностранных дел»[225].

В решении Потсдамской конференции записано, что союзники согласны немедленно вывести свои вооруженные силы из Тегерана. Последующие этапы вывода войск из Ирана будут обсуждены на Лондонской сессии Совета министров иностранных дел в сентябре 1945 года[226]. Эта сессия намечалась на 11 сентября.

Включение иранского вопроса в повестку Потсдамской конференции и принятие неопределенного решения по нему, критика режима Пехлеви левой прессой обеспокоили окружение шаха, что проявилось во время встречи посла М. Максимова с министром двора Ала в начале августа. Ала отметил, что в сложившейся в стране ситуации повинен не шах, а правительство Садра. Он уточнил, что правительство фактически не работает, а премьер Садр, как представитель старшего поколения и сам человек пожилой, не может разобраться в стремительном калейдоскопе ежедневных событий. Еще не зная, но, очевидно, догадываясь о желании Советов привести к власти Кавама, Ала сказал: «Мне кажется, что в силу этих обстоятельств Садр совершенно не подходит нам в качестве премьер-министра. Я думаю, что лучшим кандидатом на пост премьера был бы Кавам». Соглашаясь устами министра двора с предложением Советов, шах пытался ослабить нападки левых сил и нейтрализовать организуемые СССР дворцовые интриги. В конце переговоров Ала «вновь осторожно осведомился, нет ли каких-либо известий об эвакуации союзных войск из Ирана», на что М. Максимов повторил, что не имеет сведений на этот счет[227].

Еще до завершения Потсдамской конференции заместитель британского посла в Москве Робертс писал заместителю наркома иностранных дел В. Деканозову, что, в соответствии с решением конференции, советскому послу в Иране надо дать указание по поводу вывода союзных войск из Тегерана. Сам Робертс уже дал такое указание британскому послу в Тегеране[228].

8 августа заместитель наркома иностранных дел С. Кавтарадзе подготовил справку, отражающую отношения Советского Союза к выводу войск союзников из Ирана. В ней отмечалось, что отвод войск может способствовать усилению сил реакции, развалу демократических организаций и ослаблению позиций СССР в Иране. По мнению С. Кавтарадзе, уход советских войск затормозит работы по нефтебурению в Северном Иране и поставит под угрозу срыва выполнение принятых решений по расширению движения за автономию. Он считал, что следует употребить все силы, чтобы задержать вывод советских войск. Кавтарадзе писал: «При этом следует учесть, что наша отрицательная позиция по данному вопросу и оставление союзных войск в Иране до окончания войны с Японией сильно ударили бы по престижу англичан в Иране и заставили бы иранские правящие круги больше считаться с нами, поскольку их расчеты на англичан в этом вопросе оказались бы несостоятельными»[229].