То был типичный кухонный треп. И водка - хотя нет, кажется, коньяк. Инга - малахольная филологическая барышня, с которой Боря тогда жил, - наделала к нему горячих бутербродиков с сыром, щедро сдобренных какой-то приправой цвета ржавчины. Противень с бутербродиками остывал на высокой книжной стопке. Из-под жестяного бока выглядывал корешок солидной научной книжки «Русско-еврейский диалог». Название очень подходило к случаю.
- Ну, нет же, Миша, ты как-то не так все это понимаешь, - Боря делал сложные движения руками, как бы пытаясь одновременно опрокинуть рюмашечку, дотянуться до бутербродика и переспорить собеседника. - Ты сводишь субкультуру к языку, а это одна из практик…
Не свожу, - возразил я, берясь за недоеденный бутер, - я говорил о критерии, а не об определении. Субкультура порождает свой язык. Есть свой язык - есть субкультура. Нет языка - нет субкультуры.
- Ну, так ты, значит, все-таки определяешь, - Боре все-таки удалось выпить, и теперь ему осталось только закусить и переспорить. Обе задачи были, в общем, разрешимыми. Я устал, и мне не хотелось гавкаться по поводу того, что такое культура вообще и субкультура социального слоя в частности. Дурацкая ведь тема. Лучше выпить по последней и уже начинать собираться.
Но Боре приспичило. Он никак не мог отцепиться, не спеленав меня предварительно ниточками своей аргументации полностью и окончательно, как куколку.
Смотри, - он цапнул бутербродик, но зубы не вонзил, ему было важно сказать. - Субкультура может порождать жаргон. Ну там словечки разные, выражения. Но то же самое происходит и в любой компании, даже в большой семье. Даже намеки на общую историю, на какие-то случаи из жизни, это тоже часть языка…
Язык полноценной субкультуры, - сказал я, судорожно ища в уме, на какого бы авторитета сослаться, потому что мысль была моя собственная, следовательно, дешевая и малоуважаемая, - должен содержать четыре специальных слова. Если они есть - это она. Если их нет - нет.
И што за шлова? - Боря, наконец, принялся за бутербродик, с видимым трудом откусывая остывшее.
Во-первых, - начал я, наливая себе последнюю, - два оценочных суждения. Слова со значением «хорошо» и «плохо». То есть в рамках данной субкультуры хорошо и плохо. Ну, например, у фидошников это «рулез» и «саксь». Интернет-жаргон это подхватил. Или, скажем, «трефа» и «кошер». Или «кайф» и «лажа»…
Допустим, - Боря перехватил емкость со спиртным и накапал себе. - Но это еще не субкультура.
Да, - сказал я. - Нужны еще два слова, обозначающие носителя этих качеств. Человека, который свой, правильный и хороший, - и человека, который чужой, неправильный и плохой. С точки зрения этой субкультуры, разумеется. Если этих слов нет, это еще не она. Ну, например, у хиппи - «хипарь» и «цивил»… Или там…
Сейчас ты скажешь - «еврей» и «гой», - предупредил Боря, опасаясь возможной бестактности с моей стороны. - Кстати, так никто не говорит, сейчас это чисто антисемитский жаргон…
Ага, - разговор начал меня занимать. - Дальше система развивается: есть просто чужой, а есть маркированный противник. Например, «антисемит».
Ну да, что-то такое, - Боре, как все-таки интеллигенту, стало интересно развить мысль. - Но тут не всегда так. Для компьютерщика, скажем, чужой - это «юзер», а «ламер» - не противник, а просто надоедливый и малограмотный юзер с амбициями и без культурного, так сказать, капитала…
Не совсем, - начал поправлять я Бориса, который в интернетном жаргоне разбирался не шибко, но тут неожиданно вступила Инга.
Еще «натурал», - сказала она почему-то обиженно. - Они так нас называют.
Геи? - зачем-то уточнил Борис. - Миша их сейчас назовет… - он опять покосился на меня, как бы заранее опасаясь бестактности и ожидая ее.
Вот так и назову. Пи… - начал я, но Боря взмахнул руками, отметая.
Ну вот! Сам же в таких случаях говоришь - как соберутся интеллигентные люди, так обязательно начнут или еврейский вопрос обсуждать, или гомосятину! Может, хватит? Мы же не быдло!
- О, кстати, хороший пример, - мстительно вставил я. - Быдло.