Английско-маржинальное надувательство
Английско-маржинальное надувательство
Итак, потуги осуществить грезы рыночных фундаменталистов Запада начала 1980-х и создать конкурентную электроэнергетику оказались провальными. Выяснилось, что госкапиталистически-социалистическая схема электроэнергетики (вертикально интегрированные компании с государственным регулированием тарифов и плановыми инвестициями) работает намного лучше и надежнее, чем либеральная (разделение энергетики на якобы конкурирующие частные компании-генераторы, сети, торговые фирмы и диспетчеров). «Рыночные преобразования в электроэнергетике ведут к тому, что излишние генерирующие мощности ликвидируются, новые мощности не воспроизводятся и отрасль становится тормозом в развитии экономики…» – отмечает В.В. Платонов, профессор Южнороссийского государственного технического университета. По сути дела, он воспроизводит предупреждения своих западных коллег-технократов, которые те делали еще четверть века назад.
Прежде всего на самом рыночно-прерыночном Западе полетел к черту либеральный миф 1980-х о том, что потребитель в итоге перестройки ЭЭ-отрасли сможет выбирать поставщика с самыми низкими тарифами на электричество.
Но зачастую это невозможно чисто технически, а кроме того – и разрушительно для экономики самой приватизированной электроэнергетики. Ведь уничтожается стимул к строительству частниками новых мощностей! Какой идиот будет вкладывать сотни миллионов фунтов и долларов в строительство новой станции, если тарифы будут понижаться – а следовательно, будет снижаться прибыльность вложений? Так ведь и разориться недолго.
А потому либерал-реформаторы придумали так называемый «маржинальный рынок» ЭЭ. Суть его в том, что сложная структура (администратор торговой системы) рассчитывает отпускной тариф, суммируя предложения компаний-поставщиков, и устанавливает среднюю цену энергии по самому дорогому из предложений. Скажем – 7 центов за кВт/ч. Благодаря этому те генерирующие компании, которые готовы продавать ток по 4 цента, получают маржу – по три цента с каждого кВт/ч. Считалось, что таким образом частный капитал будет заинтересован в том, чтобы снижать издержки на производство энергии и строить станции на новейших технологиях, способные давать более дешевое электричество. В данном случае – за счет потребителей.
Но на деле оказалось, что частники стали пускать маржинальные сверхприбыли в спекулятивный сектор. Строить новые мощности им оказалось невыгодно. А зачем? Чем больше дефицит энергии на рынке – тем выше тарифы, тем больше денег из карманов потребителей можно выкачать. При этом, выкачивая денежки из страны, они совсем не торопились сооружать новые электромощности. А зачем? Это долго, малоприбыльно. Лучше пустим барыши от маржи на всякие финансовые спекуляции, вложимся в недвижимость, в интернет-экономику.
«Фактически поставщики с высокорентабельными электростанциями заинтересованы в дефиците электроэнергии для получения сверхприбыли, которая может направляться по их усмотрению в отрасли, дающие больший экономический эффект, чем долгосрочное и дорогостоящее строительство новых электростанций. Сокращение же издержек на электростанциях со сложным и высокозатратным циклом производства электроэнергии снижает надежность их работы и ведет к повышению аварийности таких электростанций», – считает В. Платонов.
Очень быстро лопнул «мыльный пузырь» якобы успешной либеральной реформы энергетики в Англии. Начатая в 1989-м, она привела к тому, что старые угольные электростанции с высокими тарифами просто-напросто закрыли, хотя их можно было модернизировать, переведя на ВУТ – водоугольное топливо. Вместо них частный капитал стал бурно плодить силовые станции на газотурбинных установках, которые питались с британских газовых месторождений. В итоге тарифы на электричество даже снизились на 10 %. Но газа скоро перестало хватать, цены на него полезли вверх – и тарифы тоже пошли в «набор высоты», скоро на 20 % превзойдя дореформенный уровень. На маржинальном рынке обнаружились дикие спекуляции и махинации частников. Поэтому уже в 1997 году британское правительство было вынуждено принимать чрезвычайные меры: ради подъема угольной промышленности – запрещать в стране строительство новых газотурбинных энергоблоков. Мол, опять стройте угольные станции. А к 2000 году англичане запретили торговлю электроэнергией через оптовый рынок с маржинальной системой!
Словом, попытка либеральной перестройки в электроэнергетике и здесь завершилась плачевно, принеся с собой лишь рост цен и вакханалию надувательства потребителей. От чего ушли – к тому и пришли.
В дурацкое положение угодили норвежцы и шведы. Вослед за англичанами они тоже провели реформу ЭЭ-отрасли по самой радикальной модели: с разделением производства, передачи и сбыта электричества. Хотя еще в 1980-е у них были вполне приличные, «полусоциалистически» централизованные, вертикальноинтегрированные электрокомпании, что исправно снабжали Швецию и Норвегию киловатт-часами. Мало того, они имели еще и 40 %-ный резерв мощностей!
Как только наивные скандинавы провели радикально-рыночную ЭЭ-реформу, они закрыли половину своих станций как нерентабельные. В этих странах тотчас же возник дикий дефицит электричества. Они кинулись закупать его во Франции и Германии, то есть в странах с «нерыночной», вертикальноинтегрированной энергетикой. Сначала это даже позволило шведам и норвежцам понизить тарифы на 10–20 %. Но рост потребления киловатт-часов привел к тому, что импорт из-за ограниченной пропускной способности ЛЭП перестал покрывать дефицит в часы, когда потребление в Скандинавии достигало пика. Тарифы в такое время выросли вчетверо! Но энергии все равно не хватает – и шведам с норвежцами пришлось в часы пик прибегать к обесточиванию целых районов!
Скандинавы были вынуждены прекратить либеральные эксперименты в электрической отрасли и опять строить электростанции.
На черта тогда закрывали старые?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.