Его «Пепел» стучит во мне

На шумном собрании некогда сверхпопулярной программы «Муз ОБОЗ» долго решалось, кто поедет на интервью к Игорю Талькову. Желающих было немного. Сейчас это звучит пошло и манерно, но тогда всех пугала его явственная интеллектуальность в обрамлении очевидной суровости. Это ведь он потом мне скажет (я записал): «Поскреби цивилизацию – полезет дикость», а еще вот это: «Меня волнует тема нравственных императивов», то есть душа его волновала.

Ехать вызвался я.

В подмосковном городе Видное в гримерке я обнаружил человека, который был расстроен тем, как прошел концерт: важные песни пропускали мимо ушей, требовали «Чистые пруды». Воспитанные культурой намека и многоточия, люди не знали, как реагировать на манифесты, и требовали лирику. И то сказать, лирика была что надо. Ведь даже песни о любви («Самый лучший день», «Летний дождь») он превращал в элегии по утраченным чувству и идеалам. Его метафоры были невесомы, как дождинки.

Я спросил, отчего у него в песнях так много хемингуэевского героического пессимизма, и он расхохотался: «Ну, ты и… фрукт. А как же "Я вернусь"?» Я спросил, что он считает для себя самым главным. Он ответил: как сделать жизнь полезной и необременительной тебе самому.

Пытаясь этого добиться, он без снисхождения (это слышно) относился к себе и снисходительно к другим. Он и ценим людьми сегодня, думаю, за абсолютный позитивный фатализм, который и есть основная часть его обаяния: да, непросто, но любите Родину и друг друга и тогда выстоим. И так уж и быть, будут вам «Чистые пруды».

Через неделю Игоря Талькова убили, и мы сопроводили интервью его малоизвестной песней со строчкой «Пепел к пеплу, прах к праху», надеясь, что это правда, что он есть – пепел, который стучится в сердца.