{5} Выберите себе бессмертие по вкусу

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

{5} Выберите себе бессмертие по вкусу

Послушайте, парни, показатели моего счетчика страха зашкаливают. Как насчет короткого бодрящего перерыва? Может быть, скажем, вы слышали какой-нибудь свежий анекдот?

Вот так так, Дэрил. Мы не уверены, что экзистенциалисты согласились бы снижать градус страха, как только он поднялся выше красной отметки. Но мы вынуждены согласиться, что маленький перерыв не повредит. Пойдем дальше по списку систем бессмертия Эрнеста Беккера и остановимся на одной из них, которая имеет очевидные и прискорбные недостатки, дающие нам, к счастью, повод от души посмеяться. Мы говорим о так называемом бессмертии в памяти наших наследников.

Для начала – пара слов от мудрецов:

«Почему я должен заботиться о потомках? Что они когда-либо для меня сделали?»

Это Граучо Маркс[22]. А вот еще круче – от его философского крестника, Вуди Аллена:

«Я не хочу продолжать жить в сердцах соотечественников, я хочу продолжать жить в своей квартире».

Эти высказывания подразумевают, что жизнь в сердцах и умах наследников никак не соответствует представлениям большинства из нас о «бессмертии»: тут нет вечного сознающего субъекта. Вы можете продолжать жить в сознании других, но у вас не будет собственного.

Однако кое-что Беккер забыл упомянуть – относительное удобство вечной жизни посредством мемориалов. В отличие от гарантированного местечка на небесах, поминовение на Земле удобно для пользователей и имеет готовую инфраструктуру. Увековечивание памяти о себе – сегодня задачка из простейших; задать, скажем, в Google поиск: «статуя на коне», «город Байонна, штат Нью-Джерси».

Ваша статуя размером больше натуральной величины в центре парка – хороший способ достичь этого рода бессмертия. Достаточно позвонить местному скульптору и отдать на депозит в городской сейф какую-нибудь мелочь. Присвоение зданию или бульвару вашего имени – тоже славный трюк. И толстая биография, написанная профессором Йельского университета, с фотографиями и 30 страницами концевых ссылок – тоже круто. Но, к сожалению, не так много свободного пространства в парках и бульварах и не так много йельских профессоров, которые рвутся написать вашу биографию, не говоря уж о том, что с учетом затрат на похороны немногие оставят после себя миллионы на сооружение общественных монументов.

Таким образом, для остальных в качестве носителя памяти выступают некрологи, панегирики, высококачественные похороны, последняя воля, завещание и последние слова. Кроме этих миниследов на песке все, чем мы запомнимся тем, кто нас знал, – по крайней мере, за пределами круга семьи и ближайших друзей, сведется к словам вроде: «Ну и приколист же был этот Дэрил!» А горькая правда состоит в том, что уже ближайшие потомки могут сказать: «А был ли вообще такой парень по имени Дэрил?»

Хочу анекдот, ребята! А то что-то пока невесело!

Держитесь, Дэрил. Будет и юмор. Только анекдот хорош, когда он к месту.

В любом случае удачный некролог или глубокие чувства, сердечные похвалы или удачно сформулированная последняя фраза о многом могут сказать. Именно они главным образом служат потомкам крючком, помогающим им извлечь воспоминания о нас. Поэтому вы вправе пожелать обсудить некоторые практические способы создания маленького кусочка вечности.

Обсудим подводные камни плохо спланированной панихиды:

Умер Стэнли Голдфарб. Родственники и члены общины собрались на молитвенном траурном вечере. Когда пришло время произнести панегирик, никто из прихожан не изъявил желания. Подождав несколько минут, раввин заволновался. Он напомнил пастве о долге найти добрые слова в память о Голдфарбе:

– Кто-нибудь должен сказать о нем что-то хорошее!

После наступившего вновь молчания один старик поднялся с задних рядов и, запинаясь, произнес:

– Я скажу это для старины Стэнли. Его брат Моррис был еще хуже.

Немногим из нас удается быть зрителем на собственных похоронах, но это не мешает продумать все в деталях и как следует подготовиться к ним, в том числе позаботиться о написании хвалебных речей (так называемыми) литературными призраками. У них хорошо это получается.

Заботливый организатор собственных похорон всегда осведомлен о неприятностях, связанных с погребением, начиная с улаживания вопроса о скидке с похоронным бюро.

Умер Мики, и его жена Джуди отправилась в морг. Увидев мужа, Джуди захлебнулась в рыданиях. Служитель попытался успокоить ее. Проливая слезы, Джуди объяснила, что Мики одет в черную одежду, но всегда хотел быть похороненным в голубой. Служитель сказал, что они всегда одевают покойных в черное, таков их стандарт, но он подумает, что можно сделать.

На следующий день, когда Джуди вернулась, чтобы попрощаться с Мики, она улыбнулась сквозь слезы: теперь Мики был в голубом.

– Как вам удалось достать эту чудесную голубую одежду? – спросила служителя Джуди.

– Ну, вчера, когда вы ушли, привезли мужчину с похожими размерами, и он был одет в голубое. Его жена была очень огорчена, поскольку он всегда хотел, чтобы его похоронили в черном, – отвечал служитель. – Осталось только поменять головы покойникам.

Говоря о похоронных приготовлениях, нельзя обойти молчанием некоторые специальные экономические вопросы. Например, если вас будут хоронить во взятом напрокат смокинге, то до какого момента вы можете оставаться в нем?

Перворазрядные похороны должны быть срежиссированы так же безупречно, как постановка «Лебединого озера». Один сбой – и это все, что о вас будут помнить участники траурной церемонии вместо долгих лет добросовестной службы в Охранной ассоциации «зеленых» Байонны.

Скончался Джек, похоронная церемония проходила на Вудлонском кладбище. Дженнифер, бывшая его женой на протяжении более 40 лет, плакала. По окончании панихиды, когда начали выкатывать гроб, тележка случайно врезалась в дверную коробку. К всеобщему изумлению, присутствующие услышали слабый стон, исходящий из гроба. Гроб немедленно открыли и обнаружили живого Джека. Чудо из чудес – настоящее волшебство.

После этого Дженни и Джек прожили вместе еще более 10 лет, а потом Джек умер. Церемония прощания снова проходила на кладбище Вудлон. В конце службы собрались вывозить гроб, Дженни крикнула: «Осторожнее с той дверной коробкой!»

«Он был непритязателен в еде – запеченные макароны, тушеная капуста, стручковая фасоль, кукурузные оладьи».

Другой важный момент в организации незабываемых похорон – публика. Пустые церковные скамьи – не лучшее свидетельство бессмертия. Если это вообще возможно, продумайте программу своих похорон так, чтобы день прошел без особых происшествий.

В своей компании Джо получил билет на матч на Кубок США по американскому футболу. Однако когда он туда явился, то обнаружил, что его место – в последнем ряду в углу стадиона. Посередине первого тайма Джо увидел в бинокль пустое место в десятом ряду, как раз на уровне средней линии поля. Он решил попытать счастья и направился к пустующему креслу.

Заняв его, Джо спросил у парня, сидевшего рядом:

– Извините, это место занято?

Тот ответил отрицательно.

– Невероятно! – воскликнул Джо. – Кто в здравом уме и трезвой памяти приобрел бы место на такой матч и не использовал бы его?

– Ну, на самом деле это мое место, – отвечал малый. – Я собирался прийти сюда с женой, но она умерла. Это первый матч на Кубок США, который мы не смотрим вместе в тех пор, как поженились в 1967 г.

– Примите мои соболезнования, – сказал Джо. – А вы не могли найти кого-нибудь на это место? Какого-нибудь друга или близкого родственника?

– Нет, – сказал мужик. – Все на похоронах.

Мертвые и в цвете!

Когда речь идет о желании запечатлеть историю своей жизни в веках, возникает серьезная проблема: насколько долговечны такие вещи, как некролог, надгробная речь, последние слова и даже надгробие? На самом деле, очевидно, что обычное надгробие существует примерно на тысячу лет больше, чем кекс с изюмом. К счастью, цифровой мир все это изменил.

Посетите «Голливуд навсегда», процветающее калифорнийское кладбище: там гарантируют вечную жизнь посредством панегирика, который навечно запостят в Сети. Нет, серьезно, мы не шутим. И это не набор дежурных фраз, а полноцветный фильм, остроумно смонтированный, с эффектным музыкальным фоном, вроде пения Барбары Стрейзанд в альбоме «Воспоминания».

Такие профессионально снятые фильмы не только демонстрируют на церемониях прощания и вручают присутствующим в привлекательной упаковке на DVD – их можно посмотреть в любом из множества видеокиосков, усеявших кладбище «Голливуд навсегда». И, что еще важнее, эти биографические фильмы придуманы и сыграны покойником – до всей этой похоронной суматохи, конечно. Клиенты кладбища «Голливуд навсегда» получают возможность управлять собственным бессмертием!

Из всего этого вытекает фундаментальный философский вопрос – собственно, главный вопрос историографии: какую роль играют такие летописи, и каким должно быть их содержание? Кого следует упомянуть, а кого – нет? Если в лесу умирает служащий из продовольственного магазина, он существовал?

Философски мысливший историк Говард Зинн утверждал, что история, описывающая лишь деяния королей и президентов, полководцев и исследователей, игнорирует 99 % населения. В своей влиятельной работе «Народная история США» он восстанавливает равновесие, написав о таких обычных людях, как Плау Джоггер, фермер и участник восстания Шейса[23], и Харриет Хэнсон, работница фабрики Лоуэлла. Возможно, «Голливуд навсегда» в конце концов последует тем же путем.

Один из способов обессмертить себя в умах и на банковских счетах наследников – оставить после себя деньги. В этом случае всякий раз ваша внучатая племянница Тиффани, покупая новую пару туфель из змеиной кожи, будет думать: «Спасибо, дядюшка Дэрил!» или, возможно: «Спасибо за то, что умер, дядюшка Дэрил!» Как ей будет угодно. Ваше имя продолжает жить.

Разумеется, как и в любом контракте, неизбежны ошибки.

– Эй, Боб, ты помнишь, как мы с тобой поехали порыбачить на север девять месяцев назад, а машина сломалась во время грозы и мы, напуганные ею, провели ночь на ферме, владелицей которой была роскошная женщина, вдова? Помнишь?

– Да.

– Ты помнишь эту красотку?

– Да.

– У нее еще был такой большой классный дом, мы спали в гостевой комнате, а на следующее утро сели в машину, направились на север рыбачить – ты помнишь?

– Да.

– Вот. А через девять месяцев я получил письмо от ее адвоката.

– Ну и?

– Ты случайно не вставал ночью, чтобы навестить ее?

– Да, вставал.

– А ты случайно не назвал ей мое имя вместо своего?

– Извини. Так и было. А почему ты спрашиваешь?

– Она отправилась в мир иной и все наследство оставила мне.

Без сомнения, самый эффективный способ проложить дорогу в бессмертие в памяти наследников – лаконичные и запоминающиеся последние слова. По какой-то причине основная масса населения придает последним словам большее значение, чем, скажем, забавной шутке, произнесенной вами на какой-нибудь вечеринке после третьей порции мартини.

Приведем некоторые такие фразы на все времена:

Я при смерти – или я умираю: любое выражение правильно.

Доминик Буур, французский грамматист, ум. 1702 г.

ЛСД, 100 микрограммов.

Олдос Хаксли (своей жене, сделавшей ему после этого инъекцию), ум. 1963 г.

Оставляйте занавеску с внутренней стороны ванны.

Конрад Хилтон, гостиничный магнат, ум. 1979 г.

Грузовик!

Эмо Филипса, дед комика

Не допускайте такого конца. Сообщите им, что я что-то сказал.

Панчо Вилла, мексиканский революционер, ум. 1923 г.

А вот философы в последние минуты жизни не склонны к рисовке:

«Я должен Асклепию петуха».

Сократ, философ № 1 во все времена, ум. 399 г. до н. э.

Я желаю попасть в ад, а не в рай. Там я буду наслаждаться компанией пап, королей и принцев, в то время как в раю обитают только нищие, монахи и апостолы.

Никколо Макиавелли, политический философ, ум. 1527 г.

Настал и мой черед совершить прыжок в темноту!

Томас Гоббс, английский философ, ум. 1679 г.

Давайте, убирайтесь! Последние слова – для дураков, которые недостаточно сказали при жизни.

Карл Маркс, ум. 1883 г.

Увы, Дэрил, когда умираешь, мало что можно сделать, чтобы сохранить о себе память, тем более добрую. С другой стороны, то, чего не слышишь, не ранит.

Выходит человек на улицу во время ливня, а тут как раз свободное такси. Запрыгивает в машину и говорит водителю, мол, как ему повезло, что удалось взять такси в такую погоду. Таксист оборачивается со словами:

– Действительно повезло… почти как Шелдону.

– Кому?

– Шелдону Шварцу. Вот был малый, все делал правильно. Он был самым счастливым парнем в мире. Чуть ли не самым совершенным человеком на земле. Например, куда бы он ни поехал, ему всегда удавалось найти место для парковки прямо у входа в дом.

– А-а-а, бросьте! Вы преувеличиваете. Такой прухи ни у кого не бывает! – сказал пассажир.

– А у Шелдона так, – отвечает водитель. – И он был не только везунчиком, но и потрясающим спортсменом. Он запросто мог, как профи, играть в гольф или в теннис. У него был голос, который посрамил бы в опере Пласидо Доминго! Статный, изысканный, похлеще Кэри Гранта. Видели бы вы его в смокинге! Образец физической красоты – большой, высокий и сильный. И прекрасный бизнесмен. К чему бы он ни прикоснулся, все превращалось в золото. А как ему везло в карты!

– Ну-ну, – говорит пассажир. – Вы преувеличиваете.

– Ни в коем случае. У Шелдона были и другие дарования. Он всегда знал, как угодить женщине. Он был выдающимся человеком. Не было такого, чего Шелдон не знал, чего не мог сделать. Не то что я. Вот меняю я пробки – и обесточиваю всех соседей. А как он умел рассказывать! Он был заводилой на каждой вечеринке!

– Круто, это звучит потрясающе. А как вы познакомились с этим Шелдоном? – спрашивает пассажир.

– Э-э… я никогда с ним не встречался, – признается водитель такси.

– Откуда же вы столько о нем знаете? – удивляется пассажир.

– Когда он умер, я женился на его супруге.

Ну, Дэрил, достаточно теперь утешительных анекдотов?

Утешительных? Да я еще глубже погрузился в депрессию!

Это ничего. Теперь мы можем взяться за некоторые искусные философские подходы к Вечности!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.