«Зайцы» в погонах

«Зайцы» в погонах

Оккупационный статус, определенный союзниками по антигитлеровской коалиции сразу после завершения Второй мировой войны, сохранялся в Европе до конца 90-х годов прошлого века. Одно из положений этого статуса, в частности, предполагало, что для свободного въезда и выезда на территорию всех секторов поверженной страны военнослужащим СССР, США, Великобритании и Франции никогда не понадобятся визы. Натовских офицеров и солдат, понятно, впускали на территорию социалистического государства без особого удовольствия, а вот представители советских войск имели возможность посещать ее капиталистическую часть без каких-либо ограничений. Теоретически, разумеется. Потому как попытайся кто-нибудь из наших сунуться к «супостату» без специального указания, он бы в момент оказался в местах, специально для таких случаев предусмотренных. И в два счета его бы выслали из-за границы, куда так рвались и где можно было очень даже неплохо заработать и отовариться на много лет вперед.

Так, впрочем, было задумано. А на деле случалось всякое. Ездили, ездили в западный сектор столицы прикинувшиеся «шлангами» юные лейтенанты и не очень молодые майоры и подполковники. Ездили по-наглой, пересаживаясь из одного поезда метро в другой. Ездили в военной форме, чтобы убедить «социалистов» в том, что едут по службе, и напрочь отсечь у «капиталистов», прекрасно сознающих свои права в свете того самого «оккупационного статуса», желание проверить документы. Не знаю уж, скольких из подобных храбрецов вербовала местная разведка и ЦРУ, но охотников съездить «на Запад» во все времена хватало с избытком. С избытком, соответственно, хватало предупредительной и иной работы и у сотрудников советской военной контрразведки, большинство из которых, честно говоря, и сами с удовольствием мотались за «железный занавес».

На фоне бесконечных баек об особенностях приграничного режима в зоне непосредственного, вполне физико-географического соприкосновения двух систем и двух миров мои посещения «ненаших секторов» кажутся до неприличия банальными. Возвращаясь в очередной раз «с Запада», я даже был вынужден слезно просить пограничников сначала с одной, а затем с другой стороны разделительной полосы прошлепать в моем паспорте требуемые отметки. Как, скажите, еще я мог убедить собственную жену, что ездил в командировку, а не отдыхал от служебных и семейных проблем в чьей-нибудь постели?!

Но воспоминания о «зайцах» в погонах воскресили в моей памяти восхитительный во всех отношениях эпизод, касающийся армейской смекалки.

Дело происходило в соседней центральноевропейской стране, где я находился в служебной командировке и получил неповторимую возможность лично узнать детали случая, способного украсить любое пособие для начинающих шпионов, контрабандистов, перебежчиков и… алкоголиков.

Герой моего рассказа на самом деле алкоголиком не был. Более того, даже не особенно любил выпивать. Ну, разве что по праздникам. Или по случаю. Какая, в конце концов, разница?! Не был он алкоголиком, и все тут! Просто выпили они как-то с приятелями по случаю одного из недалеких в общем-то праздников. Выпили, значит, а потом вспомнили, что одному из них на следующее утро надо быть в своей воинской части. Надо и все! Дисциплина превыше всего, как говориться!

Так вот. Выпили они, вспомнили, значит, а потом повели того, кому надо было наутро прибыть в совсем другой гарнизон, на вокзал. И не просто повели, а довели. И даже в поезд посадили. Не то скорый, не то курьерский. Уложили там его на мягкий диванчик и, предупредив проводника, убыли восвояси.

Проводник, конечно, сволочной попался. Мало, что русского языка не знал, он еще умудрился не разбудить того, которому поутру надо было в часть. Вот так — взял и не разбудил. Ни в той стране, где пассажир служил и откуда ехал, ни в соседней, ни в соседней с той, которая была соседней. А так как поезд оказался каким-то континентальным экспрессом, то ехал он быстро. Настолько быстро, что, когда проснулся-таки тот, который наутро… ну вы помните, который… словом, проснулся он. Встал, оправил мундир и попытался выяснить у проводника свою, так сказать, дислокацию, а заодно, понятно, и диспозицию.

Задает подлецу корректный вопрос на чистом русском языке, а тот только головой из стороны в сторону мотает и испуг в глазах скрыть не может. Понял наш герой, что толку от железнодорожника не добьешься, и решил покинуть вагон, чтобы провести переговоры с местным начальством. Вышел, значит, на перрон, и тут перед его мутным со сна взором предстало море.

«Никак это я на Балтийское побережье попал?» — подумал тот, которому давно уже нужно было в родной части быть, и слабо застонал: названное море оказалось совсем не в той стране, в которой он служил, из которой ехал и в которую он направлялся.

Протер глаза наш герой, откашлялся, присмотрелся к морю — никак оно на северное не похоже. Голубое больно.

И пальм неестественно много. Ну прямо все вокруг в этих проклятых растениях! Смотрит он дальше, видит вывески разные, рекламные щиты. Присмотрелся — а надписи-то не на каком-нибудь, а на итальянском!

Другой бы на его месте как пить дать помер бы со страху, но это — другой. А наш герой подавил непроизвольный стон, форму на себе пригладил и чеканным шагом направился исправлять положение. Ни слова не зная на местном языке и даже карты под рукой не имея, дошел, пугая прохожих, до населенного пункта. Нашел самого главного в данном конкретном населенном пункте и потребовал незамедлительно вернуть его в расположение родной части.

Самый главный поначалу испуганно прятался от нашего героя за высоким начальничьим креслом, а когда понял, что стоящий перед ним офицер не является командиром передовой группы советского десанта, успокоился. Заулыбался даже. Кофе и чего покрепче предложил. Ну и переводчика, ясное дело, вызвал.

После длительного разговора, в ходе которого высокие договаривающиеся стороны успели пообедать, а заодно и поужинать, местный начальник перезвонил куда-то и долго о чем-то с кем-то разговаривал, тоскливо поглядывая в сторону нашего героя, уничтожающего запасы его коньяка и сигар. Коньяк, кстати говоря, по словам офицера, был весьма недурен, хотя сигары, даром что в ящичке из палисандрового дерева лежали, дерьмовыми оказались. Ну да не о том речь.

Не прошло и суток, как герой наш был со всеми воинскими почестями доставлен в расположение своей части. Обошлось, как ни странно, без участия советских дипломатов, выдачи выездных и въездных виз. Даже без нот протеста и прочих демаршей.