Глава 3 Непонятный треугольник

Глава 3

Непонятный треугольник

Некоторые любят накапливать вещи в чуланах, сараях, антресолях. Некоторые не любят этого и постоянно все вычищают. Но что делать с чуланом памяти? Мысли, образы, поэтические строчки, хранимые про запас, что с ними делать?

Не без помощи телевидения почти каждый россиянин может извлечь из своего чулана памяти ассоциацию, оказавшись ночью возле аптеки, освещенной уличным фонарем. И помнит короткую фамилию автора этого словосочетания — Блок. Даже тот, кто был удален с первого же урока химии в школе, успел заметить непременное украшение кабинета в виде таблицы элементов с портретом бородатого дядьки. Первым в Периодической системе имени Менделеева идет всегда H, водород, а последним… пусть это заботит специалистов. Еще большинство мужчин нашей страны убеждено, что обязано именно Дмитрию Ивановичу тем, что в водке 40 градусов. А до него пили что-то другое. И только среднестатистические отличники хранят в чуланах своей головы имя Андрей Белый, и не путают с его современником Сашей Черным, и помнят наизусть хотя бы одну строчку из Белого, хотя бы такую: «В небеса запустил ананасом».

А кто же знает о том, что связывало Блока, Белого и Менделеева?

Что поэт в России больше, чем поэт, это знает каждый ученик. Но времена меняются, и вопрос, когда он был больше и насколько, кажется довольно интересным. Во времена Пушкина, когда читатели нетерпеливо ждали появления очередной главы «Евгения Онегина»? А ведь главы выходили отдельными брошюрами с 1825 года в среднем по одной в год. Ждали не только из соображений поэтического наслаждения, но просто хотели узнать, чем дело кончится. Роман все-таки читали. Или в 60-е годы XX века, когда поэты собирали стадионы? А может, в 1906 году, когда напечатали «Незнакомку» Александра Блока. Когда строчками «По вечерам над ресторанами» грезили курсистки и гимназисты, это еще не популярность. Образованная публика должна увлекаться подобным.

…

Популярность явилась, когда проститутки на Невском сплошь принялись носить шляпы с траурными перьями с темною вуалью, за которыми очарованная даль всего за рубль. Серьезно! Подходили и говорили: «Господин хороший, я Незнакомка. Не желаете познакомиться?»

Серебряный век русской духовной жизни интересен в первую очередь поэзией. И первый среди его поэтов Блок. Несмотря на весь его символизм, печальные сердца и венчики из роз. Внешний облик поэта был органичен его поэзии, при том что Блок никогда не любовался собой в стихах, в отличие от Есенина. Высокий, молчаливый, слегка рассеянный, красивый, обожающий театр, беспомощный в быту. И в дружбе, и в любви всегда сохраняющий дистанцию. И большой любитель напиться в одиночестве и посетить публичный дом.

Поэзия Серебряного века при всем ее разнообразии приняла от прошлых веков груз высокого стиля и набор прекрасных образов, но уже решительно вооружилась народным языком и частушечными интонациями и уже шагнула дальше с экспериментами со словом и ироничным самоуничижением. Александр Блок общался и с лучшими философами эпохи и с дешевыми шлюшками одинаково сдержанно. Андрей Белый тоже. Но как бы в меньших масштабах, как бы на правах меньшого брата.

Абсолютно нормальный психически человек, без странностей, без пороков, без мрачной тайны за душой не может быть хорошим поэтом. Так уж устроила природа. Главная странность и тайна в жизни Александра Блока — его супружеская жизнь с единственной в биографии женой Любочкой, Любовью Дмитриевной, урожденной Менделеевой. На какое-то время этот дуэт превратился в трио с участием поэта, прозаика, философа и весьма эксцентричного человека Андрея Белого, которого вообще-то звали Борис Бугаев. Никто из окружающих, ни сами участники не могли понять — что за толк был в появившемся и распавшемся любовном треугольнике?