1

1

Идея, приведенная в заголовке, посетила меня в ранних 60-х годах, когда я принялся за написание «Суммы технологии» и в связи с этим изучал литературу, посвященную дарвиновской естественной эволюции. Мысль о том, что сама эволюция представляет собой особый способ «выращивания информации», заключенной в генах как матрицах-проектах развития древа Линнея и обеспечивающей саму «суть» или «движущую силу» эволюции, через какое-то время превратилась в моей голове в некую «противоположность». В процессе эволюции может сохраниться только то, что (как организмы определенного вида) ВЫЖИВАЕТ (в «борьбе за существование», которая не обязательно должна быть кровавой битвой), а я подумал, что если бы удалось вместо правила «выживает лучше приспособленное к окружающей среде» ввести правило «выживает то, что точнее ВЫРАЖАЕТ окружающую среду», мы оказались бы на пороге автоматизации познания (эпистемы) тех процессов, которые на протяжении четырех миллиардов лет привели к существованию целой биосферы во главе с человеком. Эта идея захватила меня так, что я включил это «выращивание информации» на правах особого раздела в «Сумму технологии», которую писал в то время. Но затем, когда дело дошло до обновления этой книги, меня охватили различные сомнения относительно возможности осуществления такого «выращивания», и эти сомнения я отразил в следующем издании. Ведь действительно, не все, что представляется как будущие достижения, будет осуществлено даже в перспективе грядущих веков, а то и тысячелетий. В самом деле, естественная эволюция как «выращивание информации о строительстве живых организмов» началась и, без сомнения, действует, имея изначально такой движущий фактор, с которым никоим образом НИЧТО другое справиться не может. Ведь сохраниться и тем самым выжить может только то, что не гибнет; любое несовершенство в проявлениях жизни попадает под гильотину; сегодня мы знаем, что по крайней мере 99 % всех видов, произведенных за миллиарды лет эволюцией, безвозвратно погибли. Эти гекатомбы свидетельствуют о «жестокости» отбора как селекции — что не имеет сил сохраниться, должно погибнуть. Однако какой фактор мог бы запустить движущую силу в этом выдуманном мною «выращивании информации», которому мы должны быть обязаны — хотя бы в очень отдаленном будущем — плодоношению в виде открытий, изобретений или теорий эмпирического характера? То, что смогла сформировать дарвиновская эволюция, возникало сотни тысяч лет под жестоким давлением окружающих условий и межвидовой конкуренции. Что же, однако, могло бы заменить это давление с целью получения активной силы познания?

Сегодня ситуация не такая, какой была тридцать с небольшим лет назад. Уже в то время возникшие компьютеры расплодились, разрослись, их «видовая специализация» шла при этом параллельно с рождением языков программирования. В последнее время из компьютеров как изолированных единиц начали создаваться многочисленные соединения в виде сетей, которые, без сомнения, в грядущие годы будут все гуще оплетать планету. Однако, хотя информационные потоки и ускоряются, и расширяются, все же нет и речи о том, чтобы в какой-либо «имитации нервной сети», которая разрастается в глобальном масштабе, мог блеснуть суверенитет чего-то наподобие сознания. Иначе говоря, компьютеры не являются ни нейронами, ни их эквивалентами, каналы сети не являются аксонами или дендритами: все это вместе взятое остается в абсолютной пассивности, в молчании и в зависимости от людей, которые в отдельные компьютерные единицы, а через них — в глубь сети, вводят программы и управляют ими согласно человеческим желаниям и представлениям. Таким образом, это не ведет к какой-либо форме «выращивания информации», не правда ли? Разумеется, каждый пользователь сети был бы захвачен врасплох и непомерно удивлен, если бы оказалось, что мировая сеть сама, без активных действий отправителей-людей «имеет что-либо для извещения». Эта идея, возможно, хороша для Фантастики (Science Fiction), но каждый, кто даже незначительно соприкоснулся с информатикой и перерабатывающей информацию динамикой сети, хорошо знает, что сеть с ним «не заговорит», «не взбунтуется», что она «не станет суверенной» никоим образом — ни таким, который мы могли бы себе вообразить, ни таким, который выходит за пределы нашего воображения. И потому еще раз: следует ли похоронить эту концепцию «выращивания информации» на свалке хлама, на которой покоятся различные флогистоны?