Пункт 6 Перелом 1940 года

Пункт 6

Перелом 1940 года

Здесь следует весьма коротко остановиться на некоем пункте, который, как нам кажется, был пропущен большинством исследователей кануна Великой Отечественной. Они более-менее явно делятся, как правило, на две основных категории: одни говорят, что Сталин Германию презирал, ведя с ней дипломатические игры со своекорыстными интересами, между тем готовя армию к войне; другие утверждают, что Сталин Гитлера боялся, изо всех сил пытался не дать ему повод напасть, слал ему зерно, сырье, что угодно, лишь бы тот на него не оскалился. На наш взгляд, верно и то, и другое. Вопрос о времени.

Как нам кажется, Сталин и вправду считал Гитлера обманутым до того момента, когда у последнего появился шанс сфотографироваться со всем своим штабом на фоне Эйфелевой башни. С падением Франции, оставившим СССР против Германии в гордом всеевропейском одиночестве (Англия за проливом не в счет), у Сталина появились причины переоценить баланс сил. К тому же войну в Финляндии, в отличие от Суворова, он расценивал весьма скептически. И в 1940 году, летом, сразу по случившейся 22 июня капитуляции Франции или чуть до того, Сталин проводит целый ряд мероприятий, призванных срочно усилить обороноспособность страны. Подобный всплеск активности в сфере укрепления армии, как нам кажется, может быть вызван только быстрым и неожиданным поражением стран, с которыми Сталин связывал возможность своей победы над Германией. Вот основные мероприятия, начиная с конца весны 1940 года, которые, на наш взгляд, были продиктованы изменением оценки Сталиным своих перспектив в будущей войне:

А. Меры по мобилизации экономики страны — так называемое «трудовое законодательство 1940 года» — серия законов, направленных на максимальную эксплуатацию людских ресурсов в тылу. Это постановление СНК от 27 мая 1940 года «О повышении роли мастера на заводах тяжелого машиностроения»; указ от 26 июня 1940 года «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений»; указ от 10 июля 1940 года «Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями» указ 10 августа 1940 года «Об уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве»; 19 октября 1940 года «О порядке обязательного перевода инженеров, техников, мастеров, служащих и квалифицированных рабочих с одних предприятий и учреждений в другие»; и так далее.[865] Между прочим, Суворов утверждает, что Сталин начал войну (то бишь, мобилизацию) в августе 1939 года, но, тем не менее, серия законов о мобилизации экономики, могущих принести конкретную пользу армии, в отличие от военных приказов, только через какое-то, и весьма немалое время, появляется только в 1940 году, сразу после поразительных успехов Гитлера на Западе.

Б. Воссоздание механизированных корпусов. 9 июня 1940 года нарком обороны СССР С.К. Тимошенко утвердил план формирования мехкорпусов и передал свои предложения Совету Народных Комиссаров СССР. 6 июля того же года вышло постановление СНК СССР, согласно которому в РККА возрождались механизированные корпуса как высшее соединение бронетанковых войск. Поначалу в РККА планировалось иметь всего восемь мехкорпусов и две отдельные танковые дивизии. Это было многовато — из-за нехватки в стране танков для их укомплектования, с которым вдруг стали лихорадочно спешить, их пришлось даже изымать у танковых батальонов стрелковых дивизий и танковых полков кавалерийских частей, лишив и те, и другие главной ударной силы. Не хватало командиров, но до войны их еще можно было успеть подготовить хотя бы в теории.[866] Но в марте 1941 года Сталин утвердил приказ о формировании еще 21 мехкорпуса, после чего все окончательно пошло вразнос. В одном ряду с воссозданием мехкорпусов стоит упразднение авиационных армий — мера, по мнению ряда специалистов, не слишком удачная, но также иллюстрирующая обострившуюся летом 1940 года тягу товарища Сталина срочно изменить в своем войске все то, что в Финляндии показало себя не с лучшей стороны.[867]

В. Резкое форсирование проектирования и постройки самолетов.[868] Например, в мае 1940 года дано указание срочно переделать высотный истребитель «100» В.М. Петлякова в пикирующий бомбардировщик. В СССР в те времена в качестве пикировщика и штурмовика должен был использоваться «Иванов», но его тактико-технические характеристики штабу ВВС показались недостаточными, и срочно потребовался новый самолет. Более подходящего материала для подобной переработки, чем «100», не оказалось, а строить новый было уже некогда. Еще пример: в июне 1940 года начаты госиспытания истребителя Як-1, но, не дожидаясь их завершения (они продолжались до ноября), еще летом был подписан приказ о начале его массового производства. Это не похоже на то, что происходило со многими другими самолетами, например с ЛаГГом или МиГом, тоже запущенными в серию летом 1940 года — их планомерно строили и, когда пришла пора, после обычного прохождения госиспытаний, стали выпускать серийно к лету 1940. В случае с Яком такого не было — самолет запускался даже не в серийное, а в массовое производство с еще не известными летными качествами, еще не принятый от изготовителя, еще даже как следует не облетанный. Особо примечательно то, что до лета 1940 года такой спешки не было — в частности, МиГ с госиспытаний даже один раз завернули. А летом 1940 года Як ставят на поток с такой спешкой, что эти госиспытания даже закончить некогда. Вместе с ЛаГГом и МиГом это был наиболее современный в СССР тип истребителя, но, в отличие от ЛаГГа, он был более приспособлен к массовому выпуску, а МиГу не хватало моторов. Кроме того, лето 1940 года — время резкой активизации работ по Ил-2 — самолету, предназначенному для борьбы с танковыми колоннами, так здорово показавшими себя во Франции.

Плюс — усилившееся железнодорожное и индустриальное строительство между Волгой и Уралом, на Урале и восточнее.

Вопрос об изменении курса Советского правительства после лета 1940 года требует серьезного изучения. Мы посчитали, что не стоит подробно останавливаться на этом вопросе в рамках данной книги, имеющей весьма конкретные цели. Мы только наметили возможный подход.