Горстка героев 20 августа 1940 года

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Горстка героев

20 августа 1940 года

Палата общин

Когда в ходе боев над южной частью острова битва за Британию достигла своего апогея, Черчилль произнес эту ставшую бессмертной речь в знак уважения к горстке молодых ребят, от мастерства и мужества которых зависела судьба нации и будущее всего свободного человечества.

С начала войны прошел почти год, и, думаю, на нынешнем этапе вполне целесообразно на миг остановиться, чтобы окинуть взглядом общую мрачную картину происходящего. Также мне кажется весьма полезным сравнить первый год этой войны против германской агрессии с предыдущей войной, начавшейся четверть века назад. Несмотря на то, что, по существу, нынешнее противостояние является продолжением предыдущего, у него все же есть некоторые характерные особенности. В прошлую войну миллионы солдат по старинке крушили друг друга, не жалея штыков и пуль. «Людей и снарядов!» – таким был главный лозунг того времени, а результатом его применения на практике стала жуткая бойня. Сейчас все совсем по-другому. Нынешняя война – это противостояние стратегий, штабов, технологий, научных потенциалов, сложнейших механизмов и несокрушимого боевого духа. За первый год Великой войны британцы потеряли 365 000 человек. К счастью, в этой войне наши потери убитыми, ранеными, попавшими в плен и пропавшими без вести, включая гражданских лиц, пока не превышают цифру 92 000 человек, большинство из которых, я уверен, живы и находятся в плену у врага. Если смотреть на ситуацию шире, то можно сделать вывод, что на одного убитого или раненого в Европе за первый год этой войны приходится четверо-пятеро убитых или раненых в 1914–1915 годы.

Несмотря на относительную немногочисленность людских потерь, последствия нынешнего конфликта для воюющих сторон оказались куда более серьезными. На наших глазах могущественные страны с сильными армиями капитулировали и теряли свою независимость в считаные недели. Мы стали свидетелями того, как Французскую Республику и ее прославленную армию разбили наголову и заставили подчиниться чужой воле. При этом французы понесли меньше потерь, чем в любой из полдюжины битв 1914–1918 годов. Все земли этой страны уступили врагу – и, кажется, сама ее душа сдалась – под натиском боевой силы, несравнимо менее страшной, чем та, которой французы отважно и решительно противостояли 25 лет назад. Хотя до настоящего времени потери убитыми, слава Богу, сравнительно невелики, принимаемые штабами в ходе борьбы стратегические решения оказывают более значительное влияние на судьбы наций, чем любые другие события за всю европейскую историю со времен глубокого варварства. Противники по очереди делают ход за ходом в шахматной партии, используя в качестве фигур научные достижения и стратегические хитрости. В этой игре преимущество обеспечивается за счет новых технологий и видов вооружений, которые делают невозможным и бессмысленным дальнейшее сопротивление десятков миллионов людей (по крайней мере им так кажется), так что в результате отлично оснащенный противник ставит целой нации шах, а затем и мат, буквально связывая проигравшую сторону по рукам и ногам.

Еще одно очевидное отличие текущих событий от 1914 года состоит в том, что теперь воюющие нации целиком вовлечены в конфликт – в противостоянии с врагом участвуют не только солдаты, но и гражданское население, в том числе старики, женщины и дети. Фронт теперь повсюду. На улицах городов вырыты окопы. Вокруг всех деревень и поселков – линии укреплений. На дорогах – баррикады. В фабричных цехах идет своя война. Рабочие выполняют боевой долг перед родиной пусть и не с оружием в руках, но с такой же огромной силой духа и мужеством. Таковы наиболее явные отличия нынешней ситуации от той, которую мы наблюдали четверть столетия назад. Полагаю, у нас есть все основания верить в то, что Британская империя и ее народ морально и материально готовы к этому новому типу войны. Мы также считаем, что, если мы тщательно все продумаем и как следует возьмемся за дело, война такого рода будет более благоприятной для нас, чем кровавые бойни на Сомме и при Пашендейле. Если дело дошло до того, что воевать и страдать приходится всей нации, это вполне по нам, ибо степень единства нашей нации выше, чем какой-либо другой, ибо мы вступили в войну в едином порыве, полностью осознавая последствия такого решения, ибо мы воспитаны в духе свободы и личной ответственности. Мы не безликие жертвы тоталитарного строя, мы – за терпимость и многообразие. Если поставить все наши неоспоримые преимущества и достоинства на службу военному искусству – а именно это мы стараемся сделать сейчас, – мы сможем удивить врага и оказать ему активное сопротивление. После того как из Германии были изгнаны евреи, немецкая наука и техника не могут развиваться прежними темпами, и в этих сферах Британия наконец-то вырвалась вперед. Наше географическое положение, наше господство на море и наша дружба с Соединенными Штатами позволяют нам задействовать любые ресурсы в разработке новых видов боевой техники, в том числе самых сложных. Наши союзники по всему миру помогают нам производить вооружения в таких объемах, достичь которых до сих пор удавалось только нацистской Германии.

Сейчас силы Гитлера рассредоточены по всей Европе. Пружина нашего боевого потенциала постепенно сжимается: мы решительно и методично ведем подготовку к военным кампаниям 1941 и 1942 годов. Два-три года – небольшой срок, даже в масштабах короткой и полной опасностей человеческой жизни. Для истории нации это и вовсе ничтожная цифра. И раз уж мы взяли на себя благородную миссию спасения человечества, раз уж нам выпала честь в одиночку встать на защиту независимости европейских стран, мы не имеем права предаваться апатии и лени. Наш долг – посвятить себя борьбе и труду. Из этого, однако, не следует, что в ближайшие годы мы бросим все силы лишь на обеспечение собственной обороны. Наши морские десантники готовы к бою, и мы должны использовать их отличные умения. Мы сможем приблизить конец этой войны, если убедим врага, причем не на словах, а на деле, что у нас есть и мужество, и все необходимые средства для того, чтобы не только бесконечно держать оборону, но и наносить мощные ответные удары. Дорога к победе может быть короче, чем мы думаем. Но мы не вправе рассчитывать на это. Каким бы ни был наш путь – близким или далеким, тяжелым или легким, – мы пройдем его до конца.

Мы твердо намерены удерживать полную блокаду не только самой Германии, но и Италии, Франции и всех прочих стран, оказавшихся под контролем немцев. Из газет я узнал, что герр Гитлер также объявил блокаду Британских островов. Ну что ж, у него есть для этого определенные основания. Помнится, во время прошлой войны кайзер пытался сделать то же самое. Но вот если бы мы, со своей стороны, продлили агонию Европы, допустив поставки продовольствия нацистам для удовлетворения их потребностей и поддержания боеспособности, или если бы мы пожалели порабощенные народы и позволили им получать партии столь необходимых им грузов, которые наверняка были бы перехвачены нацистскими оккупантами, на это у нас не было бы совсем никаких оснований.

Многие наши сограждане из самых благородных побуждений предлагают обеспечить поставки продовольствия безвинно страдающему мирному населению в обход блокады. К сожалению, мы никак не можем пойти на это. Нацисты заявляют о том, что они создали в Европе единую экономическую систему. Они постоянно твердят о том, что располагают огромными запасами продовольствия и вполне способны прокормить все побежденные ими народы. В своем радиовыступлении 27 июня немцы официально заявили о том, что, хотя план господина Гувера по оказанию помощи Франции, Бельгии и Голландии заслуживает похвалы, германское командование, со своей стороны, уже давно предприняло все необходимые шаги. Мы знаем, что, когда немецкие солдаты вошли в Норвегию, там имелось такое количество запасов продовольствия, которых должно было хватить на год. Нам также известно, что даже Польша, будучи не слишком богатой страной, вполне в состоянии прокормить свой народ. Все прочие страны, завоеванные Гитлером, на момент прихода немцев располагали значительными запасами и активно занимались сельским хозяйством и производством продуктов питания. Если сейчас народы этих стран испытывают нужду, то лишь потому, что за последние несколько месяцев их запасы провианта были вывезены в Германию с вполне очевидной целью: увеличить размер и разнообразить состав выдаваемых немцам пайков. В это время года и в течение нескольких следующих месяцев вероятность дефицита продовольствия в Европе минимальна, поскольку там недавно собран новый урожай. Единственной причиной голода в той или иной из поверженных стран могут стать осуществляемые немцами поборы или неспособность завоевателей организовать надлежащее распределение имеющихся запасов провизии.

У этой проблемы есть еще один важный аспект. Многие ценные виды продовольственных продуктов активно используются в ключевых отраслях военной промышленности. Например, жир необходим для синтеза взрывчатых веществ. Из картофеля получают спирт, который входит в состав топлива. Пластмассу, столь широко применяемую сейчас при конструировании самолетов, делают из молока. Если немцы вместо того, чтобы кормить этими продуктами население, пустят их на производство бомб, которые в ближайшем будущем обрушатся на головы наших женщин и детей, можно не сомневаться, что точно такая же или схожая судьба ждет и импортное продовольствие. Нам вряд ли стоит помогать врагу решать возникающие у него проблемы со снабжением и облегчать ему задачу борьбы с нами. Давайте заставим Гитлера в полной мере выполнять взятые на себя обязательства. Давайте сделаем все, чтобы помочь народам Европы, стонущим под тяжестью гитлеровского ига, приблизить тот день, когда это иго будет сброшено. Нам также стоит заранее позаботиться об организации быстрой доставки продовольствия в любую часть захваченной территории сразу после того, как она будет освобождена от немецкой оккупации. Для этих целей мы должны складировать продовольствие в свободных от германского нашествия частях мира, чтобы народы Европы, включая – я делаю это уточнение совершенно сознательно – народы Германии и Австрии, знали о наших усилиях и были уверены в том, что крушение нацистского режима не только подарит им мир и свободу, но и позволит забыть о голоде.

Чуть более четверти года прошло с момента формирования в нашей стране нового правительства. Какой поток бедствий обрушился на наши несчастные головы с тех пор! Доверчивые голландцы повержены; их многоуважаемый и любимый суверен отправлен в изгнание; мирный Роттердам стал местом отвратительной и жестокой резни в духе Тридцатилетней войны; Бельгия подверглась нападению и потерпела поражение; наши доблестные экспедиционные войска, откликнувшиеся на призыв короля Леопольда, оказались в изоляции, едва не попали в плен и лишь чудом избежали этой участи, потеряв при эвакуации все свое снаряжение; Италия решила воевать против нас; Франция, наш союзник, вышла из игры и капитулировала, передав свои огромные запасы вооружений и колоссальное количество военного снаряжения в руки врага; марионеточное правительство, сформированное в Виши, может в любой момент уступить требованиям Гитлера и выступить против нас; на всем западном побережье Европы от мыса Нордкап до испанской границы теперь хозяйничают немцы; любые порты и аэродромы вдоль этой весьма протяженной линии фронта могут когда угодно стать плацдармом для вторжения на наш остров. Кроме того, германская авиация, которая, как известно, по численности значительно превосходит британскую, недавно была переброшена поближе к нашим рубежам, так что наши самые страшные опасения стали реальностью: теперь не только вражеские бомбардировщики, но и истребители, обеспечивающие их прикрытие, могут сразу из нескольких точек за считаные минуты долететь до наших берегов. Если бы кто-нибудь в начале мая знал, что в будущем нас ждет такое, думаю, он бы вряд ли поверил, что, несмотря на все это, в столь опасной ситуации мы будем твердо стоять на ногах и считать себя хозяевами собственных судеб, всей душой надеясь на победу. Немногие бы поверили, что мы в принципе способны выжить в подобных обстоятельствах, и совсем никто бы не поверил, что при этом мы, напротив, станем чувствовать себя еще сильнее и действительно будем сильны как никогда прежде.

Давайте разберемся, почему так произошло. Оказавшись в полной внешнеполитической изоляции, Британская империя и ее народ бесстрашно выступили против врага. Никто не дрогнул и не заколебался; напротив, те из нас, кто прежде хотел мира, сейчас не думают ни о чем, кроме войны. Наша нация едина как никогда прежде. Смерть и разруха перестали страшить нас, ведь смириться с ними гораздо легче, чем с позором поражения и неспособностью достойно исполнить свой долг. Мы не знаем, что нас ждет. Скорее всего, нам предстоят еще более суровые испытания. Но мы готовы ко всему. Мы уверены в своих силах и в том, что наше дело правое, – это самый важный урок, который мы усвоили за долгие месяцы тяжелых невзгод.

При этом мы не только сами окрепли духом, но и как следует укрепили свой остров. Мы полностью перевооружили и реорганизовали наши войска, что всего пару месяцев назад казалось совершенно невозможным. В июле благодаря помощи наших заокеанских друзей мы благополучно перевезли через Атлантику колоссальное количество всевозможного оружия и снаряжения: пушек, винтовок, пулеметов, гранат и снарядов. Теперь эти сокровища хранятся на наших складах – все, до последнего патрона. Британские заводы и фабрики работают как никогда прежде и уже буквально завалили наши войска необходимой продукцией. Все наши вооруженные силы теперь дислоцированы на родине. На сегодня под ружьем уже около 2 миллионов британцев, настроенных самым решительным образом, причем ? из них состоят в частях регулярной армии. Еще никогда, даже в военное время, на нашем острове не было такого количества войск. Весь остров словно ощетинился дулами винтовок и пушек, направленных против захватчиков, которые готовятся атаковать нас с моря или воздуха. Как я уже объяснял членам палаты в середине июня, чем больше британских войск находится на нашем острове, тем больше войск понадобится противнику для нападения, а чем больше войск окажется вовлечено в операцию по вторжению, тем проще будет нашим ВМС обнаружить место сбора вражеских сил, чтобы перехватить и уничтожить их еще на этапе транспортировки. Впрочем, даже если высадка состоится, то захватчикам все равно будет сложно прокормиться и обеспечить себя необходимым снаряжением, поскольку мы, безусловно, не позволим им безнаказанно поддерживать связь с континентом. Все эти соображения теоретического характера давно известны и стали аксиомами нашей военной науки. Как гласит один их известных афоризмов эпохи Нельсона, «наша первая линия обороны – это вражеские порты». В нынешних условиях благодаря авиаразведке и аэрофотосъемке это старое правило зазвучало по-новому и приобрело еще бо?льшую актуальность.

Наш ВМФ стал гораздо сильнее, чем прежде. Приближаются сроки ввода в строй значительного количества новых кораблей, заложенных в начале войны. Мы также надеемся, что наши заокеанские друзья своевременно пришлют подкрепление, которое позволит нам превратить мирные флотилии 1939 года в боевые флотилии 1941 года. Думаю, в ближайшее время мы можем получить обещанную помощь, ведь, как известно, нынче путь через моря и океаны открыт. Опасность, исходящая от немецких подлодок, нейтрализована. Вплоть до настоящего времени нам удавалось весьма эффективно применять магнитные мины. После года постоянной борьбы с вражескими субмаринами, в результате 8 месяцев интенсивных минных атак общий тоннаж британского торгового флота вновь начал увеличиваться – впервые с начала войны. Кроме того, под нашим контролем оказались суда многих оккупированных стран, нашедшие приют в портах и гаванях Британской империи, – их суммарная грузовместимость составляет по меньшей мере 4 миллиона тонн. Продовольствия у нас больше, чем когда-либо в мирное время. При этом мы уже начали внедрять масштабную программу по производству продуктов питания, которая постепенно будет набирать обороты.

Зачем я все это говорю? Разумеется, не из желания похвастаться и отнюдь не для того, чтобы показать, что мы полностью всем довольны и наслаждаемся спокойствием. Нам по-прежнему грозит серьезная опасность, но преимущества нашего положения вполне очевидны, а имеющиеся у нас ресурсы весьма значительны. Я говорю о наших преимуществах так подробно, поскольку все британцы имеют право знать, что наша уверенность в своих силах имеет под собой прочную основу и, как я уже заявлял в переломный момент два месяца назад, у нас есть все для того, чтобы противостоять врагу, «пусть даже эта война продлится не один год и мы останемся совсем одни по эту сторону фронта». Я говорю об этом, потому что сам факт того, что Британская империя стоит как несокрушимая скала и сопротивление нацизму продолжается, может зажечь искорку надежды в груди сотен миллионов угнетаемых и отчаявшихся людей по всей Европе и далеко за ее пределами, а из этой искорки через некоторое время обязательно разгорится очищающее и всепожирающее пламя.

Накал воздушного сражения, которое вот уже несколько недель продолжается нашим островом, в последнее время значительно возрос. Пока рано прогнозировать, насколько масштабным или долгим оно будет. Мы, безусловно, готовы к тому, что враг ни перед чем не остановится. Во Франции и странах Бенилюкса продолжается строительство вражеских аэродромов, базы эскадрилий противника перемещаются к самому побережью, и туда бесперебойно доставляются боеприпасы и снаряжение для воздушных атак. Совершенно ясно, что Гитлер не признает поражения в небесном поединке с Великобританией до тех пор, пока его авиация не понесет катастрофические потери. Если после всех его хвастливых обещаний, леденящих кровь угроз и самоуверенных заявлений, в которых он возвещает миру о нанесенном им уроне, об огромном количестве сбитых немцами британских самолетов и о якобы крошечных потерях с его стороны, если после его глупых басен об объятых паникой британцах, дрожащих от страха в своих лачугах и проклинающих свой парламент, в котором, по его словам, заседают сплошные плутократы, развалившие собственную страну, – так вот, если после всего этого окажется, что стремительная атака германской авиации захлебнулась и постепенно сошла на нет, репутация фюрера и вера в правдивость его заявлений будет серьезно подорвана. Поэтому можно не сомневаться в том, что налеты немцев продолжатся до тех пор, пока у них будут на это силы и пока они всерьез не задумаются об угрозе, исходящей от русской авиации.

В то же время обстоятельства и сам ход сражения пока были вполне благоприятными для нас. Два месяца назад я сказал членам палаты, что, в то время как во Франции соотношение потерь нашей истребительной авиации к потерям немцев в среднем составляло один к двум или трем, а в боях над Дюнкерком, то есть над нейтральной территорией, оно достигло показателя один к трем или четырем, в случае атаки на наш остров оно по всем расчетам обязательно должно еще немного измениться в нашу пользу. Мои надежды, безусловно, оправдались. Также необходимо помнить о том, что все летчики противника, которых мы сбиваем над своим островом или прибрежной зоной, либо гибнут, либо оказываются в плену; в то время как значительному числу наших самолетов и пилотов удается спастись, так что вскоре они, как правило, вновь взмывают в воздух и продолжают борьбу.

Благодаря высокой эффективности спасательных и восстановительных мероприятий, организованных министерством авиационной промышленности, поврежденные машины в максимально сжатые сроки возвращаются на передовую. Это достигается за счет своевременных поставок запасных частей и материалов. Мне хотелось бы подчеркнуть, что поистине невероятный – я бы даже сказал колоссальный – рост темпов выпуска и ремонта британских самолетов и авиационных двигателей достигнут во многом благодаря организаторскому таланту лорда Бивербрука и его умению мотивировать людей. Если нынешняя динамика производства сохранится и впредь, мы сможем с избытком запастись самолетами всех сортов и мастей. При этом не только количественные, но и качественные показатели нашей авиационной промышленности продолжают улучшаться. Вражеские ВВС, конечно, по-прежнему обладают некоторым численным превосходством. Но, по имеющейся у меня информации, нынешние темпы развития нашего авиастроения значительно выше тех, что наблюдаются в Германии. Кроме того, недавно начались поставки в нашу страну американских самолетов. На основе ежедневных отчетов я могу констатировать тот факт, что, несмотря на тяжелые бои последних недель, численность нашей бомбардировочной и истребительной авиации в настоящее время превышает все прежние показатели. Скорее всего, мы сможем продолжать войну в воздухе бесконечно долго – во всяком случае так долго, как пожелает противник, и чем дольше она будет тянуться, тем быстрее мы сможем достичь сперва баланса сил, а затем – и превосходства над противником в воздухе, то есть в той сфере, от которой во многом зависит исход нынешней войны.

В каждом доме на нашем острове, в нашей империи и во всех уголках мира, за исключением разве что тех мест, где живут развязавшие эту войну злодеи и преступники, все люди выражают свою глубокую признательность британским летчикам за то, что они, не страшась численного перевеса противника, без устали решают сложные боевые задачи, постоянно рискуют своей жизнью и проявляют чудеса героизма и самопожертвования ради того, чтобы изменить ход мировой войны. Никогда еще за всю человеческую историю такое огромное количество людей не было обязано столь многим горстке героев. Мы всей душой болеем за наших летчиков-истребителей, ежедневно на наших глазах совершающих блестящие подвиги; но мы ни в коем случае не должны забывать и о том, что все это время, ночь за ночью, месяц за месяцем, эскадрильи наших бомбардировщиков отправляются вглубь территории Германии, отыскивают в кромешной тьме свои цели, демонстрируя высочайшее навигационное мастерство, идут в атаку под шквальным огнем противника, зачастую неся серьезные потери, и в соответствии с выверенными расчетами наносят сокрушительные удары по ключевым объектам промышленной и военной инфраструктуры, тем самым подрывая самые основы нацистского могущества. И наконец, ни одно соединение королевских ВВС не сравнится по сложности возлагаемых на него задач с бомбардировщиками, действующими в дневное время. Впрочем, они будут играть ключевую роль в случае вражеского вторжения, а потому сейчас мы по возможности стараемся сдерживать их боевой пыл.

Об успешности наших бомбардировок в Германии мы можем судить не только по отчетам, которые поступают к нам из разных источников, но и, разумеется, по фотоснимкам. У меня нет никаких сомнений в том, что непрерывные удары с воздуха по объектам германской военной промышленности, вражеским системам коммуникаций, складам и военно-воздушным базам, откуда стартуют самолеты, отправляющиеся бомбить Британию, обязательно должны продолжаться вплоть до самого конца войны. Мы должны совершать налеты все активнее и чаще, так чтобы через год наши бомбардировки достигли беспрецедентных масштабов – ведь это не только самый верный, но и, вероятно, самый короткий путь к победе. Даже если легионы нацистов пройдут триумфальным маршем по берегам Черного и Каспийского морей, даже если Гитлер доберется до самой Индии, это ничего ему не даст, если в то же самое время все экономические и научные объекты, обеспечивающие бесперебойную и эффективную работу германской военной машины, будут нашими усилиями превращены в руины и сожжены дотла.

Благодаря тому, что с каждой новой неделей, проходившей с момента операции при Дюнкерке, задача крупномасштабного вторжения на наш остров становилась для немцев все более трудновыполнимой, а также благодаря нашему неоспоримому преимуществу на море, мы смогли уделить некоторое внимание ситуации в Средиземноморье и нашли силы для противодействия другому противнику, который без всякого повода, исключительно из жадности и ради наживы, холодно и расчетливо вонзил нож в спину Франции в момент ее агонии, а теперь выступает против нас в Африке. Крушение Франции, безусловно, очень сильно подорвало наши позиции в регионе, который принято называть Ближним Востоком. Например, планируя защиту Сомалиленда, мы рассчитывали на то, что сильная группировка французских войск сможет атаковать итальянцев со стороны Джибути. Мы также намеревались использовать французские военно-морские и воздушные базы в Средиземноморье, особенно на североафриканском побережье. Мы надеялись на помощь французского флота. И даже несмотря на оккупацию европейской части Франции, казалось, ничто не должно было помешать французским ВМС, ВВС, а также наземной армии Франции и ее колоний продолжить борьбу на нашей стороне.

Пользуясь своим безусловным превосходством на море, обладая стратегически ценными портами и базами и богатейшими ресурсами, Франция могла бы оставаться одним из ключевых участников этой войны. Таким образом эта страна не только сохранила бы свою боевую славу, но и, скорее всего, выступив совместно с Британской империей, вскоре восстановила бы независимость и целостность своей европейской метрополии. Что до нас самих, то если бы мы сами оказались в такой же жуткой ситуации, как Франция (к счастью, сейчас это уже маловероятно), наши военачальники, с одной стороны, наверняка сделали бы все возможное для того, чтобы отстоять родную землю, а с другой стороны, как я отмечал в своей речи 4 июня, постарались бы обеспечить максимально надежную защиту с моря для Канады и наших доминионов, чтобы затем продолжить борьбу с врагом из-за океана. Большинство других стран, захваченных Германией, храбро и честно противостояли натиску противника. Чехи, поляки, норвежцы, голландцы и бельгийцы до сих пор не выпускают оружие из рук, продолжая оказывать сопротивление. В нынешних обстоятельствах Великобритания и Соединенные Штаты считают лидеров Сопротивления достойными в перспективе обладать исключительными полномочиями по формированию органов власти и правительств в их государствах.

Тот факт, что из всех завоеванных стран только Франция оказалась на коленях, не может восприниматься иначе, как самое настоящее преступление, вина за которое лежит не на великом и благородном французском народе, а на так называемых «вишистах». Мы глубоко сочувствуем порабощенной нации. Дружеские отношения, которые в прошлом связывали нас с французами, по-прежнему живы. Дух былого товарищества воплотился в генерале де Голле и его последователях. Эти храбрецы были приговорены к смерти вишистским режимом, но придет день – а то, что он непременно придет, так же верно, как то, что завтра снова встанет солнце, – когда их имена будут произносить с благоговейным трепетом, их самих увековечат в камне на улицах и площадях городов и деревень Франции, чья свобода и слава будут полностью восстановлены в рамках освобожденной Европы. Но моя убежденность в том, что этот день наступит, никак не снижает актуальности тех насущных проблем, которые нам сейчас приходится решать в Средиземноморье и Африке. Незадолго до начала войны мы отказались от защиты Сомалиленда, находившегося под нашим протекторатом. В первые месяцы войны наше командование вдруг пересмотрело свою точку зрения. Когда французы сдались, а дислоцированные там наши малочисленные соединения, насчитывавшие всего несколько батальонов с парой орудий, были атакованы двумя итальянскими дивизиями, которые прежде противостояли французам в Джибути, мы приняли единственно верное решение о выводе британских войск, которые в результате практически не понесли потерь и теперь могут быть задействованы на других фронтах. Что касается ближневосточного театра военных действий, то там нас, несомненно, ждут куда более масштабные операции, и я не считаю возможным составлять прогнозы развития событий или предсказывать их исход. Наши войска там достаточно многочисленны и вправе рассчитывать на своевременное подкрепление. Мы обладаем абсолютным господством в восточной части Средиземного моря, и нам нужно сделать все для того, чтобы не ударить в грязь лицом и добросовестно выполнить свои обязательства в отношении этой части мира. Впрочем, я думаю, члены палаты согласятся с тем, что мне вряд ли стоит сейчас развивать эту тему.

Я получил много писем от простых британцев с просьбами рассказать о наших целях в нынешней войне и нашем видении послевоенного мира более подробно, чем я это сделал в моем официальном выступлении в сентябре прошлого года. Не так давно мы начали сотрудничать с Норвегией, Голландией и Бельгией ради общего дела борьбы с нацизмом. Мы признали чешское правительство Бенеша и пообещали генералу де Голлю, что в случае успеха его инициативы Франция вновь обретет независимость. Я не думаю, что сейчас, когда боевые действия в самом разгаре и война, вероятно, очень далека от завершения, нам стоит пускаться в пространные рассуждения о будущем Европы и новых мерах по обеспечению международной безопасности, которые придется предпринять, чтобы уберечь человечество от опасностей третьей мировой войны. Эта тема не нова: она уже неоднократно обсуждалась многими честными и свободными людьми. Но прежде чем мы примемся за переустройство мира, мы должны не только сами убедиться в том, что нацистская тирания окончательно пала, но и убедить в этом все остальные страны. Нет более желанной награды за победу, чем возможность влиять на дальнейший ход мировой истории. Но пока что мы еще не достигли цели – мы карабкаемся по склону холма, вершина которого маячит где-то впереди. Нам пока не видно, что там за ней, и мы можем лишь представлять себе ту картину, которая откроется перед нашим взором, когда настанет долгожданное утро победного дня. Задача, которая стоит перед нами сейчас, менее умозрительна и масштабна, но при этом требует от нас полного напряжения всех сил. Я надеюсь – я даже молюсь о том, чтобы мы оказались достойны грядущей победы, если таковая все-таки будет дарована нам после многих тягот и невзгод. Теперь нам остается лишь одно – одержать эту самую победу. Такова наша задача.

Впрочем, есть одна сфера, в которой мы можем более-менее ясно представить себе будущее. Защищая свой остров, мы в то же время должны думать над тем, как отстоять те идеалы и принципы, за которые мы сейчас сражаемся, и обеспечить долгое и счастливое будущее Британскому содружеству наций. Несколько месяцев назад мы пришли к выводу, что и наши американские друзья, и Британская империя заинтересованы в том, чтобы Соединенные Штаты обзавелись всеми необходимыми средствами обороны на море и в воздухе, чтобы отразить атаку на западное полушарие нацистов, в чьих руках пусть и временно, но все-таки достаточно надолго оказалась значительная часть Западной Европы и ее колоссальные ресурсы. Поэтому мы совершенно добровольно, несмотря на то, что никто нас об этом не просил, приняли решение уведомить американское правительство о своей готовности предоставить в его распоряжение все современные вооружения, а также передать на условиях аренды наши владения по другую сторону Атлантического океана с целью обеспечения их более надежной защиты от нависшей угрозы, реальную степень которой американцам пока трудно оценить. Осознание общности интересов Британии и Соединенных Штатов пришло еще до войны. Уже тогда была достигнута договоренность по поводу ряда островов в Тихом океане, значение которых возросло в связи с размещением там пунктов дозаправки авиации. Что касается правительства Канады, то с ним мы также добились полного взаимопонимания по всем внешнеполитическим вопросам.

Как мы недавно узнали, власти Соединенных Штатов обеспокоены недостаточной защищенностью своего атлантического побережья с воздуха и воды, а президент Рузвельт совсем недавно дал понять, что хотел бы обсудить с нами и нашими доминионами Канадой и Ньюфаундлендом перспективу создания американских военно-морских и военно-воздушных баз на Ньюфаундленде и островах Вест-Индии. Разумеется, речь не идет о том, чтобы передать эти территории в чужие руки, – вопрос никогда не ставился таким образом. Мы вообще не собираемся предпринимать никаких шагов без согласия руководства колоний или вопреки их намерениям, хотя, с нашей стороны, правительство Его Величества выражает полную готовность согласовать передачу оборонных объектов в аренду Соединенным Штатам на 99 лет, и мы уверены, что такое решение отвечает нашим интересам и интересам Канады и Ньюфаундленда не меньше, чем интересам американцев. Это действительно очень важный шаг. Если мы достигнем компромисса, две великие англосаксонские демократии – Британская империя и Соединенные Штаты – окажутся связаны узами нерушимой дружбы и тесного дипломатического сотрудничества во имя обоюдной выгоды и блага всего человечества. Лично мне кажется, что в этой сфере мы обязательно добьемся успехов. Ничто не помешает нам это сделать. Процесс международной интеграции набирает обороты, стремительно несется вперед, как воды реки Миссисипи. Пусть эта река течет все быстрее! Пусть ее необратимый и неукротимый поток напоит обширные территории и в конце концов вынесет всех нас в лучшее будущее.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.