Май 1945-го

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Май 1945-го

Есть мудрость: «победителя не судят». Именно так и сказал наш народ в мае 1945 года!

К Сталину у многих до победы были претензии, прежде всего у крестьян. Отчего случился голод 1932–1933 годов, кода по разным оценкам на всей территории СССР погибло аж около 4 миллионов человек, при этом до 2 миллионов на Украине?

Запад устроил блокаду России, блокаду специфическую. Нам отказывались продавать очень нужные для индустриализации технологии за золото. Отказывались продавать и за ресурсы. Только за хлеб. Собственно Запад провоцировал российские власти на изъятие хлеба, на голод и на бунты. Срочно пришлось начинать коллективизацию, чтобы увеличить производительность труда, по сути вернуться от единоличного хозяйства к общинному, которое и было до столыпинской реформы и до революции. А непродуманные меры по коллективизации были отторгнуты населением.

Голод случился потому, что сами крестьяне сократили посевы и уничтожили тягловый скот, а сделали это затем, что не хотели платить продналоги и отдавать скотину в колхозы. Пришлось посылать к ним продотряды.

Зачем большевики отнимали хлеб у крестьян? Чтобы кормить рабочих в городе! В стране шла индустриализация. Еще в 1927 году Сталин сказал: «У нас есть 10 лет, чтобы догнать развитые страны, иначе нас сомнут». Вот мы усиленно и догоняли, делали все, чтобы выиграть войну.

А теперь представьте, что в 1933 году к крестьянину приходит комиссар и начинает ему рассказывать, мол, «понимаешь ли, браток, тебе в деревне прокормиться можно, по амбарам пометешь, по сусекам поскребешь, кору с деревьев поглодаешь, мерзлую картошку в поле поковыряешь, а в городе, где кругом бетон да железо, прокормиться будет невозможно!!! А Магнитке и Кузнецкстрою нужен хлеб, чтобы плавить сталь и делать танки, потому что через восемь лет будет страшная война с немцами, которые собрались 70 % народа расстрелять, а оставшихся сделать рабами». Что на это скажет хитрый крестьянин? Если в 1933 году, то есть за восемь лет до войны, то скажет: «Да пошел ты нах… товарищ комиссар, с неведомым Кузнецкстроем и Магниткой вместе. А все разговоры про войну через восемь лет и про «газовые камеры» и «рабство в Германии» — про то только бес знает да ваша советская пропаганда».

А вот когда настал 1941 год, когда к этому крестьянину во двор пришли немцы и стали требовать не только пшеницу, но и «млеко и яйки», стали кохать Оксан та Галь, стали гнать эшелонами в рабство Степанов та Опанасов, да стрелять из пулемета Богданов та Мыкол, вот тогда хитрый крестьянин вспомнил, что говорил ему комиссар в 1933-м. Вспомнил и устыдился того, как колол быков да не сеял хлеб, «только чтоб Советам меньше досталось». Вспомнил, как прятал пару мешков пшеницы, думая, что разговоры про немецкий плен и голодающих рабочих Магнитки — сказки и пропаганда. И тогда вставали украинцы и шли бить немецкую нечисть, чтобы собственной кровью искупить позор, который они совершили, когда прятали пшеничку от Советской власти.

И поэтому каждое воспоминание о пресловутом «голодоморе» вызывало в украинцах только более сильное желание покаяния за свое «несознательное», как тогда говорили, поведение. А когда в 1944-м на Украину пришли советские танки и гнали фрицев со всей дури, то чувствовал украинский крестьянин, что в броне этих танков есть и капля его пота и его труда, и капля крови умерших от голода родичей ПО ЕГО вине в 1933-м. И все это ЗНАЛО поколение, жившее тогда, и в войну, и после войны. И только когда умерло поколение, знавшее правду, стало возможным сочинять для нового поколения и западенцев-бандеровцев новую историю.

Вот почему и Геббельс не хотел украинцам напоминать про голодомор, ведь в немецкой пропаганде и листовках эта тема практически не звучала… Прежнее поколение украинцев хотело забыть голодомор как свой позор, как свое несознательное поведение. Ведь сами же сократили посевы, чтобы меньше досталось большевикам…

Поэтому в мае 1945 года отношение к Сталину было уже не такое, как в 1933 году.

Дед-фронтовик из деревни моей бабушки рассказывал, что большая часть солдат была из крестьян, городским рабочим давали бронь, чтобы они могли работать на заводах. Поэтому солдаты не очень любили «коммуняк». Но когда они видели, как коммунисты вставали первыми в атаку, то уважение появилось. И простили им все колхозы, видя, как аж три состава партии за войну было выбито. Кровью искупили коммунисты все обиды, нанесенные крестьянам.

Сколько военачальников в ходе войны могли спорить со Сталиным и считать, что они правы, а он не прав, и думать, что его ошибки ведут к поражению. Но история сама рассудила: оказывается, все-таки победили, значит, он был прав…

Поэтому май 1945 года объединил страну, все всем всё простили и все обиды забыли. Даже те, кто сидел в лагерях, и то плакали на похоронах Сталина, осознав свою недальновидность и несознательность, когда в 1930-е травили антисоветские анекдоты… И даже те, кто сел по ошибке и по навету, конечно, были и такие, все равно все простили, потому что знали: была такая военная и историческая необходимость. И кто-то, кто на свободе остался, жизнью на фронте жертвовал, а кто сел, — на севере заводы строил, тоже вклад в победу вносил… И разница-то не большая, обижаться не на что. Те, кто в лагерях сидели — мучались, а те, кто, на воле был — на войне или на заводе — наслаждался в райских кущах? Нет, каждый на своем месте совершал подвиг.

Если уж кто имеет право негодовать на Сталина, так Православная Церковь. Большую часть священников расстреливали просто за принципиальность, за то, что они священники. То есть большинство из тех, кто был убит невинно, это были новомученики. Но и тут не все однозначно. Советская власть убивала, репрессировала священников как классовых врагов, тех, кто оправдывал мир помещиков, капиталистов и прочих эксплуататоров. Вместе с ними репрессировали и кулаков, и гомосексуалистов (при Сталине появилась соответствующая статья). Будем ли мы считать их новомучениками или не будем только потому, что им не повезло быть в нужной конфессии? Вопрос непростой.

Современные клерикальные публицисты внедряют мысль о том, что православный человек не может положительно относиться к Сталину, что он чуть ли не антихрист, коли преследовал Церковь… Некоторые, даже епископы, в своих высказываниях докатились до того, что Гитлера считают «оружием Бога», которым Бог наказывал Россию за Сталина… Все это выдается за церковную и православную точку зрения и смущает паству.

Во-первых, нельзя мыслить примитивно: «тот, кто говорит за Бога — тот уже божий человек, а кто против Бога, атеист, — тот обязательно пособник дьявола». Атеизм в значительной степени сам принадлежит к сущностному ядру христианства и его истории. Кого заинтересовала эта мысль — отсылаю к книгам С. Жижека «Кукла и карлик», Ф. Козырева «Поединок Иакова» и «Искушение и победа святого Иова», А. Кожева «Атеизм» и другие. Есть такие атеисты, которые в тысячи раз святее самых благочестивых явных христиан… В значительной мере таковыми были крестьяне (христиане) СССР.

Надо четко осознавать: Церковь является носителем истины вся целиком, а значит, во всем исторически-временном континууме, а не на определенном историческом этапе. Не надо путать мнение вашего духовника или даже владыки с церковной истиной. Чтобы что-то стало признанным церковной истиной, должен быть соблюден ряд условий:

1. По данному вопросу должны быть однозначные слова Христа и желательно в нескольких евангелиях.

2. Должны быть разъясняющие и подтверждающие слова апостолов.

3. Должны быть учения Отцов Церкви и постановления церковных Соборов.

4. Должно быть солидарное, а не разное мнение большинства святых.

Все это должно быть вместе. Если не хватает одного — двух пунктов, то уже за церковную православную точку зрения тот или иной взгляд выдавать нельзя.

Если говорить о Сталине в этой связи, то все высказывания Христа и апостолов, честно сказать, будут не в пользу наших либерал-клерикалов. «Отдавайте Богу Богово, а кесарю — кесарево», «Нет власти не от Бога», «себе отмщение Аз воздам» и проч. высказывания скорее могут быть поняты как поддержка невмешательства Церкви в дела светской власти. Что касается постановлений соборов, тот тут по поводу Сталина ничего нет и быть не может. Что касается мнения святых, то есть святые антисталинисты, как и святые сталинисты.

Вопрос в вышей степени дискуссионный и нерешенный: как вообще относиться Церкви к светской власти. Дело в том, что в Церкви есть три точки зрения по этому поводу. Одна точка зрения: хорошо, если власть поддерживает Церковь или сама находится у нее в подчинении. Другая точка зрения: в этом случае в Церковь побегут всякого рода карьеристы, а вот истинная Церковь была только в эпоху гонений, так что для очищения и святости гонения полезны и заслуженны, особенно после периодов разврата и упадка. Третья точка зрения — типа золотая середина: хорошо, когда власть с Церковью вообще никак не пересекается.

История знает эпоху гонений со стороны Римских цезарей, эпоху твердости и мученичества, знает гонения со стороны мусульман, когда христиане жили под их игом, знает гонения со стороны атеистов в Новое время.

Нельзя представлять режим Сталина чем-то уникальным в смысле гонений. Церковь уже жила под антицерковными властями и исходила из того, что надо молиться за вразумление власти, а не раздражать и не провоцировать ее. Так, патриархи в прежнее время даже благословляли христиан отдавать мусульманским властям христиан-террористов. Поэтому нелепы обвинения со стороны сбежавших за границу церковников нашей Церкви в некоем «сергианстве», сотрудничестве с властью. Уж им-то, трусам, сбежавшим от мученичества, оставившим свои епархии (что нарушает церковное право) вообще должно быть стыдно поучать тех, кто остался здесь и претерпел все до конца, кто остался здесь и нес народу возможность совершения таинств, свет веры и проч.

Заграничная Православная Церковь выступала как провокатор, так как после каждого их наезда на власть здесь увеличивались репрессии. Заграничная церковь последовала требованию Гитлера и на своем съезде в Вене осудила Сталина и не признала патриаршество Алексия Первого. По сути этот осколок нашей церкви — заблудшие люди, поклонники Власова, давно уже превратившиеся в политическую партию, забывшие собственно церковное служение. О благодатности власти они судят не по тому, как власть действует в истории и служит народу, а по отношению к себе любимой. Гонит Сталин нас — значит антинародный и плохой, а Гитлер нас привечает — значит он хороший. Такая примитивная логика.

Между тем, взгляд на сталинский режим как на сатанистский высмеял даже сам сатана устами булгаковского Воланада из «Мастера и Маргариты». Воланд вовсе не чувствует в сталинской Москве себя как дома, он не ощущает себя в царстве антихриста и не восхищается сталинскими атеистами-литераторами, а издевается над ними. Ему, Боланду, нужно другое: он знает, что в нашем мире, чтобы уничтожить вещь, ее нужно не отрицать, а удвоить-утроить-удесятерить. Поэтому, чтобы уничтожить Христа, отрицательного атеизма мало, более того, он даже опасен в деле уничтожения, так как ставит Христа в повестку дня, дает возможность мученичества за веру, укрепляет веру у свидетелей мученичества и так далее. Воланд хочет другого: он устраивает так, чтобы Мастер написал «Липатовы главы» — «евангелие от сатаны», где Христос предстает всего лишь человеком, «добрым исусиком», таким же, как десятки учителей типа Конфуция, Будды, Кришны и проч. Современный мир нью-эйджа, где все толерантно относятся друг к другу, где Христос потерялся между разными рэйки, бахаями, сайд-бабой, саентологами и дзен-буддистами, с точки зрения сатаны гораздо предпочтительнее, чем сталинский мир.

СССР по своему жизнеустройству представлял собой всего лишь вывернутый идеальный православный общежительный монастырь. Все — братья, вся собственность общая, все совершают сообща некие культовые мероприятия, на работе каждый несет свое послушание, все помогают друг другу, носят вериги друг друга, совершают трудовые и военные подвиги во имя грядущего царства. А какова была нравственность! Немецкие врачи удивлялись, осматривая пленных славянок: 99,9 % незамужних девушек любого возраста у нас оказывались девственницами. Такой общинный и идеалистический мир есть еще отражение православных идеалов, он не мог нравиться сатане. Зато наш современный мир (посмотрите, что творится на ТВ) ему бы очень приглянулся.

И тем не менее, наши либерал-клерикалы готовы считать современность чуть ли не идеальным строем, а СССР — сатанинским. Еще раз повторюсь: они просто путают близость к Богу с близостью к себе любимым.

Сталин и его строй были гораздо ближе к Богу, чем многие клерикалы и воспеваемая ими демократия.

Субъективно семинарист Сталин никогда не был сторонником репрессий Церкви. Эту политику ненависти осуществляли Троцкий и Ленин. Они заразили миллионные массы. Да масса была уже готова. Говорят, когда либеральное Временное правительство отменило в армии обязательное причастие, на следующую службу из сотни пришли двое. И это во время войны, когда могли убить. Так что народ уже давно не был искренне воцерковленным.

Россия мирно впитывала плоды «просвещения» со времен Петра I и Екатерины II, которые гораздо больше наносили ударов по Церкви, чем Сталин. Например, Петр упразднил патриаршество. Ни один русский православный царь его не восстановил, а Сталин это сделал! Россия шла в русле европейской просвещенческой традиции и докатилась бы до того, что сейчас есть в Европе без всяких репрессий: а именно до передачи храмов под дискотеки и мечети в связи с отсутствием верующих. А вот репрессии и гонения, наоборот, помогли отделить зерна от плевел (плевла — это шелуха в виде сбежавших зарубежников), помогли через новомучеников укрепить дух, очиститься от карьеризма, потому что служение Богу в СССР ничего кроме проблем священникам не несло, и дало истинных великих святых, что сделало возможным возрождение Церкви. Репрессии были оружием Божьим для блага Церкви, ее укрепления и возрождения. При этом оружием служил даже не Сталин, а Троцкий и Ленин, политику которых Сталин, придя к власти, постепенно прекращал.

Нельзя развернуть сотнемиллионный народ в один день. Если народу говорили десятки лет, что Бог — это плохо и Церковь придумана для эксплуатации, то в один день это не отменишь. Но есть постановления Сталина, подписанные собственноручно, где он отменял сносы памятников, тормозил репрессии. Об этом много писал св. Дмитрий Дудко. Есть свидетельства, что Сталин любил петь церковные песни, вспоминал, как в молодости пел на клиросе, писал письма однокашникам-семинаристам.

С началом войны Сталин не просто прекратил репрессии, но и сделал Церковь одним из организаторов и вдохновителей победы. Он восстановил патриаршество, чего не могли сделать несколько поколений очень якобы православных русских царей! Он задаривал иностранных патриархов, имея в уме цель сделать Московского Патриарха Вселенским! Пусть этот проект не удался, но ему удалось главное: он сохранил наш народ от уничтожения, а вместе с ним и его обновленную, очищенную, твердую теперь уже истинно святую, прошедшую мученичество Церковь. И это понимали те деятели Церкви и святые, кто жил тогда.

Святой Лука, епископ Крымский (Воино-Ясенецкий) сам прошел через ссылки и лагеря. Он был величайшим хирургом своего времени, никогда не склонял голову перед ретивыми атеистами, за что и страдал. Он получил сталинскую премию за достижения в хирургии и отдал ее детям. И он, прошедший через все, говорил много теплых слов о Сталине после победы.

Его святость несомненна. Есть его святая жизнь, но есть и чудеса, которые, как ни странно, «раскрутили» приезжие греки. Именно там были пророчества о крымском чудотворце и потом эти пророчества сбылись. В Греции о Святителе Луке уже шла слава, а наши даже не собирались его канонизировать. Потом появились и наши свидетельства. И я бы не был уверен так твердо и не говорил бы, но я сам свидетель чуда, которое свершилось по молитвам святому Луке. Для меня авторитет этого святого бесконечно огромен и, тем более радостно, что этот мудрый человек, сам пострадавший от репрессий, находил в себе силы не мстить, не судить о человеке исходя из отношения к себе, а понять великую историческую роль Сталина.

Блаженная Матрона Московская молилась за Сталина, два патриарха — Сергий и Алексий — определенно считали Сталина божьим человеком.

Сталин был похоронен как православный, и иерархи отпели его, пропели «вечную память». Им, жившим тогда, было виднее, чем ретивым неофитам, льющим грязь на Сталина из сегодняшнего дня, да еще и оскверняющего этой грязью свое церковное звание. Не демократам из сегодняшнего падшего мира судить о тех людях, что пели вечную славу Сталину, о тех людях, что прошли репрессии, войну, голод, тюрьму, нужду и нашли в себе силы не обвинять, а благословлять руководителя страны-победительницы.

Невозможно передать дух радости 1945 года. Двухсотмиллионный народ, который планировали за несколько лет полностью стереть с лица Земли, отстоял свое право на существование! И надо помнить: это была индустриальная эпоха, а ее специфика такова, что все процессы сильно зависят именно от руководителя, от того, кто на верху пирамиды. А это был Сталин — не только символ победы, но и ее организатор. Поэтому и почтение было в соответствии с заслугами!

Как-то на Арбате, где продают разную советскую символику, у большого плаката Сталина послевоенных лет я заметил двух подростков. Один из них козлячьим голосом передразнивал надпись на плакате, дескать, вот, «организатор победы, генералиссимус…». Другой соглашался: «Да, ну и времена были! Вот людям в уши-то ссали!».

Тогда, в 1941–1945 годах, наши предки умирали не за себя, за себя ведь не умирают, они умирали за детей и внуков. Хорошо, что они не могли услышать и увидеть, как их дети и внуки оценивают их подвиг…

Вот в 1960-е годы Л. Штерн из кружка Бродского вспоминает, как жило поколение «детей победителей». Собирались, читали стихи, пили шампанское, играли в интеллектуальные игры, а любимым занятием было… ругать «совок». И не думает она, что ее возможность вырасти, получить образование, чтобы сочинять стихи и наслаждаться шампанским, отстояли всего пару десятилетий назад самые обычные «совки»…

Или известный поэт Дм. Пригов в 1970-е годы вспоминает, как устроился на работенку типа контролера-электрика и четыре года получал зарплату, а на работу не ходил, все время сидел в библиотеке… И он страшно ненавидел Советскую власть. Ту самую, которая его вырастила, воспитала, дала работу, на которую можно не ходить и четыре года сидеть в библиотеке. Да ни в одной стране мира этого бы никто не потерпел. Но в благодарность — издевательства.

А в 1990-е выросли юноши, которым, в отличие от их предков, «не ссут в уши». Они еще и думают, что нефть и газ Сибири, на деньги от продажи которых мы живем, — не богатство, сохраненное ценой миллионов жизней нашей истории, а «нефтяное проклятие». Не было бы нефти, жили бы хорошо, как Япония… И они уже почти согласны с тем, что говорят на Западе — ресурсы должны принадлежать всему человечеству, а не только русским… Вот до чего мы докатились.

А тогда, в 1945-м, казалось, что теперь нашу страну ждет только великое и счастливое будущее. Уже никогда враги не смогут подняться, уже никто не сможет оспорить нашу историческую правоту…

Можно добавить и еще один немаловажный факт: фантастический рост авторитета СССР на международной арене. Это сейчас прибалты рассказывают, что их оккупировали! На самом деле не только в Прибалтике, но и в Восточной Европе политические силы, симпатизирующие СССР, пользовались безоговорочной поддержкой населения и просто вышвырнули буржуазных политиков. Даже во Франции и Италии коммунисты чуть не побеждали на выборах! Если бы не американские оккупационные власти, которые начали противостоять коммунистическому идейному влиянию своим административным ресурсом, то и Западная Европа была бы под нашим политическим влиянием. Европа и Китай зачитывались Марксом и Лениным, слушали только русскую шлягерную музыку, учили русский язык. Американские ученые добровольно отдавали нашим разведчикам секреты атомной бомбы, они хотели помочь государству, которому симпатизировали!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.