Лингва франка?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Лингва франка?

По общепринятому мнению, английский язык становится «вторым языком всего мира», языком межнационального общения, который многие дальновидные организации уже используют в качестве рабочего. Энтузиасты распространения английского в качестве второго языка всего мира считают, что это будет способствовать взаимодействию и облегчит решение проблем, не угрожая выживанию местных языков. Указывая на сотни тысяч китайских детей, которые учатся английскому, хором повторяя за учителем заученные фразы, американский предприниматель Джей Уокер выдвигает гипотезу, что английский станет языком экономических возможностей для большинства: работать и думать они будут на родном языке, но английский позволит им общаться, делиться информацией и вести дела.[174]

Занимающиеся сохранением культурного наследия организации, такие как ЮНЕСКО, не разделяют подобного энтузиазма. Они предупреждают, что английский может вытеснить менее распространенные языки, поскольку он транслируется по всему миру через телевидение, музыку и кино. Однако в действительности все еще более тонко и сложно. Пока английский становится языком международного общения, все больше массовой информации в газетах, на телевидении и в интернете производится на других языках. Технологии облегчили общение и тем, кто обращается к широкой аудитории, и тем, кто довольствуется ограниченным кругом говорящих на родном языке, что делает языковые различия удивительно стойким явлением.

Чтобы оценить перспективы языка во взаимосвязанном мире, мы задались вопросом: «Какой процент интернет-контента написан на английском языке?» Если забить этот вопрос в поисковик по-английски, то велика вероятность выйти на сайт EnglishEnglish.com, последний раз обновлявшийся в 2003 году. В разделе «Английский в цифрах и фактах» утверждается, что «80 % домашних страниц в сети написаны на английском, в то время как следующий самый большой сегмент – немецкий занимает лишь 4,5 % сети, а японский – 3,1 %». Источники этих сведений на сайте не указаны, однако они вполне согласуются с данными ранних исследований языкового разнообразия в интернете. В 1997 году Джеффри Нанберг и Хенрих Шутце опубликовали исследование, в котором количество сайтов Всемирной паутины с содержанием на английском языке оценивалось в 80 %. В исследовании 2003 года Online Computer Library Center (OCLC) оценивал количество англоязычного контента сети уже в 72 %.[175]

Такие показатели привели исследователей к мысли, что в самом начале развития сети у английского была такая «фора», что другие языки вряд ли смогут его нагнать. С такой огромной базой англоязычных пользователей многие сайты будут публиковать информацию только на английском языке, иноязычные веб-пользователи будут вынуждены адаптироваться к условиям, улучшая свои языковые навыки, что, в свою очередь, лишь укрепит стимул публиковать все на английском. В 2001 году Нейл Гэндал из Университета Тель-Авива проанализировал использование сети в Квебеке и пришел к выводу, что 66 % своего времени в сети канадские франкофоны проводят на англоязычных веб-сайтах. Более того, молодые квебекцы чаще пользовались англоязычным контентом, чем их старшие сограждане, что позволяет сделать вывод о постепенном стирании языковых барьеров между пользователями сети.[176] Учитывая, что франкоязычные квебекцы оказались готовы читать в сети по-английски, Гэндал утверждал, что разработчики веб-сайтов не станут тратить усилия на локализацию и это в будущем может привести к росту количества сайтов с контентом исключительно на английском языке.

И «факты» о состоящем на 70–80 % из англоязычных сайтов интернете, и теория стартового преимущества бытуют до сих пор, несмотря на доказательства, что языковой состав Всемирной паутины за последние десять лет резко изменился, поскольку расширились и сеть, и количество авторов, создающих контент. «Факт» же бытует до сих пор, в частности, потому, что невероятно трудно правдоподобно оценить уровень языкового разнообразия интернета. Авторы ранних исследований делали случайную выборку сайтов из произвольных IP-адресов, загружали страницу и, используя автоматические средства определения языка, выясняли, на каком наречии она написана. В сегодняшней ситуации, когда такие сайты, как Facebook, имея один IP-адрес, состоят из многоязычного контента, созданного более чем полумиллиардом пользователей, этот метод работает плохо. Новые методы используют поисковые системы для индексации веб-страниц, после чего пытаются оценить масштаб различных языковых сегментов на основе анализа частотности употребления слов на разных языках.

Альваро Бланко руководит фондом сетевого развития FUNREDES – базирующейся в Доминиканской Республике некоммерческой организацией, которая занимается технологиями в развивающихся странах и с помощью этих новых методов исследует языковое разнообразие в сети с 1996 года. Попробуйте сделать тот же поисковый запрос про англоязычный сегмент сети только на испанском или другом романском языке, и в топе выдачи, скорее всего, вы найдете его исследования. Его команда ищет «слова-концепты» на разных языках, сравнивая результаты по Monday (английский), Lunes (испанский) и Lundi (французский). В 1996 году его исследование показало, что интернет на 80 % состоит из контента на английском языке. В ходе последующих экспериментов этот показатель неуклонно падал, и в 2005 году объем англоязычного контента оценивался уже в 45 %.

Бланко продолжает свои исследования, но считает важным учитывать, что поисковики более не в состоянии выдавать репрезентативную выборку интернет-контента: «Twitter, Facebook, другие социальные сети – все это поисковики не могут индексировать в полном объеме». По оценкам Бланко, поисковые системы сейчас индексируют менее 30 % видимого интернета. Он также предполагает, что в выдаваемой выборке может обнаружиться перекос в сторону англоязычных сайтов – просто потому, что реклама на таких сайтах приносит больше прибыли. «Мое личное мнение, что английский сейчас составляет менее 40 % онлайн-контента»,[177] – говорит Бланко, уточняя, что для подтверждения этой догадки ему нужно усовершенствовать свой исследовательский метод.

Статистика использования интернета показывает значительно более быстрый рост в странах, где английский не является основным языком. В 1996 году более 80 % интернет-пользователей были носителями английского языка. К 2010 году этот показатель упал до 27,3 %. В то время как количество англоязычных интернет-пользователей с 2000 года увеличилось почти в три раза, в Китае сетью пользуется в 12 раз больше людей, чем в 1996-м. Еще более впечатляющие показатели роста в арабском мире, где сегодня в интернет заходит в 25 раз больше пользователей, чем в 1996 году.[178]

Но и это не самое важное изменение. Когда Гэндал предрекал, что квебекские юзеры привыкнут пользоваться такими сайтами, как Amazon.com на английском, он не знал, что к 2010 году большинство пользователей сети будут не только потреблять контент, но и создавать его. Более половины 450-миллионной армии китайских интернет-пользователей регулярно используют платформу социальных СМИ, оставляют записи в блогах, размещают обновления на Renren (китайская версия Facebook) или статусы-сообщения в Sina Weibo – аналогичном Twitter сайте микроблогов. И подавляющее большинство этих обновлений пишется, конечно, не по-английски, а по-китайски.[179]

Во время моей поездки в столицу Иордании Амман в июле 2005 года самым запоминающимся событием стал неторопливый ужин с десятком иорданских блогеров, за чьими сайтами я следил в преддверии путешествия. Посматривая с террасы ресторана на древние каменные дома района Джебель Амман, мы переговаривались то на английском, то на арабском. «Родной у вас у всех арабский, почему же вы ведете блоги на английском?» – спросил я. Ахмад Хамеид, талантливый дизайнер и ведущий блога 360° East,[180] объяснил: «Я хочу, чтобы мой взгляд на Иорданию был доступен людям по всему миру, и значит, я должен писать по-английски. Кроме того, люди, которые читают только по-арабски, не читают блогов».

Спустя семь лет Ахмад по-прежнему ведет свой блог на английском, но многие ближневосточные блогеры последнего призыва пишут уже в первую очередь на арабском. У многоязычных пользователей с использованием родного языка связан некий переломный момент. До тех пор пока большинство вашей потенциальной аудитории не говорит на вашем родном языке, имеет смысл писать на втором, наиболее распространенном в мире, языке. Но по мере того, как в сети появляется все больше ваших соотечественников, ситуация меняется. Если вы хотите говорить с близкими, вы можете писать на одном языке. Если хотите привлечь более широкую аудиторию, можете использовать английский. Хейтам Саббах, неутомимый иордано-палестинский активист, который с 2005 по 2007 год работал редактором ближневосточного отделения Global Voices, сейчас пишет на английском, когда критикует американскую и израильскую политику на Ближнем Востоке, арабских же лидеров он распекает по-арабски, что делает его замечания менее доступными международной аудитории. Английский он использует для привлечения широкой аудитории, на арабском же обсуждает разногласия внутри арабского мира, чтобы «не выносить сор из избы».

Вероятно, квебекцы, ставшие предметом исследования Гэндала, действительно много читали по-английски, но это не означает, что это было их осознанное предпочтение. Так большинство из 50 миллионов индийских интернет-пользователей говорят по-английски, при этом исследование, проведенное индийской маркетинговой компанией JuxtConsult, показало, что почти три четверти из них предпочитают контент на родном языке.[181] Учитывая эти предпочтения, Google предлагает интерфейсы своей поисковой системы на девяти наиболее распространенных в Индии языках, а в общей сложности – более чем на 120 языках мира. Поскольку сегодня в мире уже 68 языков, численность носителей которых превышает 10 миллионов человек, компаниям с глобальными амбициями в ближайшем будущем стоило бы задуматься о создании интерфейсов на таких языках, как тагалог и телугу.

Приступая к мониторингу блогов для публикации на Global Voices, мы с Ребеккой понимали, что перед нами встанут серьезные лингвистические вопросы и проблемы перевода. Мы наняли редакторов, свободно владеющих французским, арабским, русским, китайским и испанским, чтобы они переводили записи на английский для публикации на сайте. В те далекие дни мы даже не рассматривали возможность публикации нашего издания на других языках. Во-первых, перевод наших материалов на другие языки был бы непомерно дорогим, во-вторых, «рабочим языком» нашей команды редакторов и авторов был английский, поэтому каждый из нас мог прочесть и оценить наш продукт.

Но не прошло и года после старта нашего проекта, как Портной Чжэн, тайваньский студент, запустил китайскую версию на сайте Global Voices. Воспользовавшись тем, что Global Voices публикует все материалы по лицензии Creative Commons, Чжэн с друзьями стали переводить на китайский те истории из Global Voices, которые привлекли их внимание, и размещать их на своем сайте. После того как Портной принял наше предложение о преобразовании его сайта в официальную, размещенную на наших серверах, страницу ресурса Global Voices на китайском, нас с Ребеккой завалили просьбами о создании версий на других языках.

Какой смысл выпускать Global Voices на малагасийском языке, на котором редко говорят за пределами Мадагаскара, где лишь 1,5 % населения имеют доступ к интернету? Наши мадагаскарские авторы были обеспокоены, что их язык может так и остаться в аналоговом веке, не став частью цифрового. В школах обучение идет не на малагасийском, а на французском, который пользуется большим престижем, нежели язык коренных народов Мадагаскара. Наши авторы были готовы работать над публикацией издания ради будущего их языка. И хотя сами они свободно владеют тремя языками, они хотели расширить аудиторию Global Voices, а также поделиться своей работой с друзьями и близкими, которые не столь бегло читают по-английски или по-французски.

Наш малагасийский сайт теперь читает значительная часть интернет-сообщества Мадагаскара, более того, он помог нашей редакции, что называется, преклонить колено перед значимостью языка. Сегодня в составе нашей редакции переводчиков, которые занимаются тем, что делают наш контент доступным более чем на 30 языках, больше чем авторов оригинальных текстов, а все вместе иноязычные страницы нашего ресурса привлекают не меньше посетителей, чем наш англоязычный сайт.

В 2010 году члены нашего сообщества инициировали еще одно изменение в редакционной политике Global Voices: они попросили разрешения публиковать оригинальный контент на французском, испанском и других языках. Для нашей редакции – это некоторое затруднение. Практически все участники проекта говорят на нескольких языках, однако брать на себя ответственность за посты, написанные на недоступных ей языках, нашему главному редактору не улыбается.[182] После долгих дебатов мы пришли к консенсусу, и теперь в нашем многоязычном пресс-центре на английский переводятся материалы, написанные на более чем 10 языках. Бывает, это создает некоторые неудобства: просматривая наши серверы, я иногда обнаруживаю, что самый популярный (и часто наиболее спорный) материал на сайте опубликован на языке, который я читаю с большим трудом; и чтобы уяснить, что же такое печатает наша команда, мне приходится ждать, пока будет готов перевод. Однако это, безусловно, был верный ход. Наша аудитория франкоязычных стран Африки за последние годы значительно расширилась благодаря тому, что франкоязычные авторы теперь могут писать на родном языке, рассчитывая на сообщество переводчиков, которые сделают их материалы доступными на английском.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.