На улицах столицы появились баррикады из иномарок

На улицах столицы появились баррикады из иномарок

Февраль 2004 года, Москва:

Читатель Сергей Меркулов из Северного административного округа столицы сообщает: «Вчера ровно час ехал по Тверской от Кремля до площади Маяковского. Пробка неожиданно закончилась возле фирменного магазина одежды «Эскада» (Тверская, 28). Возле входа в магазин шли съемки какого-то рекламного ролика, и прямо на проезжей части вторым рядом небрежно припарковались четыре крутые иномарки. Стоило им проехать метров 20 и они могли встать на парковочное место, не загораживая проезд. Но им надо было именно здесь. В результате из-за хамства оборзевших от безнаказанности нуворишей десятки тысяч людей томились в пробке. 5 Я хотел выйти и набить этим уродам морду, но их охраняли такие мордовороты, что желание пропало». Беспредел при парковке — эта проблема действительно становится в Москве все актуальней. Все больше людей внаглую оставляют свою машину там, где им нравится, во втором и даже третьем ряду от обочины, включают аварийку и уходят по своим делам. Первыми моду на такую парковку ввели счастливые обладатели проблесковых маячков и спецномеров. Логика проста: если мне позволено ездить как угодно, то и останавливаться я могу как угодно. Острее всего проблему наглых парковок ощущают самые послушные участники дорожного движения — водители троллейбусов. Не имея возможности оторваться от проводов и объехать неправильно припаркованный автомобиль, они вынуждены часами ждать, когда оборзевшее создание соизволит вернуться. Ежедневно парковочный беспредел становится причиной того, что на голом месте в Москве возникают десятки пробок.

Однажды я договорился с руководством 4-го троллейбусного парка и в час пик сделал вместе с водителем троллейбуса «Б» кружок по Садовому кольцу. Эта езда напомнила мне корриду. Вы сейчас поймете почему.

«Хочешь, чтобы я тебе голову проломил?»

Ни yandex, ни rambler, ни google, ни aport понятия не имеют, кто такой Щепетильников. Знают только, что его именем назван 4-й троллейбусный парк в Москве на улице Лесной. Не нужен Щепетильников рунету. Щепетильников нужен только Евгению Холодцеву, начальнику троллейбусного маршрута «Б черный» (по внешней стороне Садового кольца), «Б красный» (по внутренней) и № 10 (по обеим).

— Петр Щепетильников — это герой первой русской революции 1905–1907 годов, соратник Ленина. Его в Сибирь сослали, а он оттуда босиком в Америку бежал. Ему в нашем депо памятник стоит. Мы его на свои деньги поставили, когда перестройка началась.

Евгений Романович сидит в диспетчерском вагончике на остановке «Курский вокзал». Здесь водители троллейбусов, идущих по Садовому кольцу, отмечаются после каждого круга. Холодцев еще помнит те времена, когда троллейбусы ходили с интервалом в минуту, а норма прохождения одного круга была 1 час 05 минут. Сейчас на каждый из трех маршрутов в день выходит по 16 машин, а в выходные — по 8. Рекорды по времени прохождения одного круга бьются каждый месяц. Последний рекорд — 6 часов.

— Проблема одна, — сжимает зубы старый коммунист Холодцев, — это обнаглевшие вконец водители крутых машин. Паркуются, где хотят, включают аварийку и уходят. А иногда и не включают. Да и уходят не всегда. Просто сидят в салоне, газету читают и ни с места. Плевать хотели на весь белый свет.

— И что должен в таких ситуациях делать водитель?

— А ничего. Записать номер машины и стоять ждать. Конечно, если водитель готов оплатить ущерб из собственного кармана, то вперед. Но никто почему-то не хочет. У нас и по часу стоят, и по два, и по три.

— Номер машины потом в ГИБДД отправляете?

— Какое ГИБДД?! ГИБДД само их боится. Пишем так, для порядка. Чтобы, если потом пассажиры нажалуются начальству, мы могли отчитаться.

— А я бы специальный приборчик изобрел. Типа указки. Подъезжаешь к этому уроду, дотрагиваешься ею до кузова автомобиля и даешь ему разряд электричества.

— 600 вольт? Думайте, что говорите.

— Ну, зачем 600. Можно через преобразователь. Чтобы его не убило и даже не покалечило, а только чтобы пощекотало. Ну, и чтоб электрику всю вырубило. Вместо штрафа.

— Нельзя. Понимаете, люди по-разному реагируют на ток. Есть труднопоражаемые, есть легко поражаемые. Я вот, например, труднопоражаемый. Помню, в детстве полез на чердак за дедушкиным автоматом. Дед у меня бендеровцем был. Подскользнулся и схватился за провод 220 вольт. Я должен был сгореть, а мне даже пальцев не оторвало. Потом еще очень много зависит от случайностей. Вот, например, если женщину в юбке бьет током, у нее больше шансов выжить, чем у женщины в брюках. Потому что в юбке шаг уже, а чем шире дуга между ногами в момент удара, тем больше сила поражения.

— Это все хорошо. Но что-то же надо делать.

— Вот года три назад ко мне сюда тоже инспектор приезжала из главка, увидела, как у меня тут прямо под носом «Мерседес» проезд загородил, и давай на меня: «Чего ты их не гоняешь?» — «Попробуйте», — говорю. Она попробовала.

— Жива?

— Слава богу. Подошла, постучала в одно стекло, в другое — ноль внимания. А когда попробовала стучать сильней — вышли двое в кожанках, один приподнял край куртки, показал ей пистолет и спросил, — «Хочешь, чтобы я тебе голову проломил?» Она ответила, что не хочет, и больше мне глупых вопросов не задавала.

«А у меня колодки заклинило, вот и стою»

Володя Прималюк водит троллейбус 15 лет. Раньше он водил троллейбус в родном Кривом Роге, последние 1,5 года — в Москве. Рабочей силы из стран СНГ на московском рогатом транспорте с каждым днем все больше. Москвичей, желающих за 7–12 тысяч рублей с риском для кошелька, а иногда и для жизни пробивать себе в столичных пробках дорогу, все меньше.

Езда на троллейбусе по Москве напоминает Володе корриду. Рогатый троллейбус — это бык. Преграждающие ему дорогу припаркованные машины — тореадоры. Вместо красной тряпки у них — аварийка. Но, в отличие от корриды, быкуют на московских дорогах тореадоры, а бычки-троллейбусы спокойны, как слоны. Володя Прималюк знает, что атака в любом случае закончится не в его пользу.

— Если пытаться объехать — рога отлетят. Если что-то объяснять — можно самому по рогам схлопотать. Если боднуть — ой, лучше об этом не думать. Это мы уже проходили.

Реальная история про водителя троллейбуса из Мариуполя, который чудом остался жив. Работал мужик в городе Москве, своим семерым детям на хлеб зарабатывал. В один прекрасный день стоял его троллейбус на остановке. Не успел мужик сказать: «Осторожно, двери закрываются», как на него налетел тореадор на «Ауди-8» и емял себе всю бочину. Сам налетел. Но тореадор почему-то не понял, что он сам налетел. Тореадор вышел из «Ауди», сказал мужику из Мариуполя, что тот попал, что он сам его найдет, и скрылся с места происшествия, не дожидаясь гаишников. Мужик запаниковал, стал упрашивать начальство, чтобы его срочно уволили, отправили в Мариуполь и уничтожили все следы его существования в столице. Так и сделали. Только мужик уехал — пришли тореадоры. Смелый Евгений Романович развел руками: «Знать не знаю никакого такого мужика, он у нас не работает, а троллейбус был резервный». Но все непросто. Тореадоры проникли в общежитие депо, нашли друзей того мужика, два-три приема наступательной распальцовки, и через два дня они уже топтали землю Украины и втирали несчастному мужику про включенный счетчик. Спасла мариупольского бычка случайность. В Москве на том же Садовом кольце работала одна хорошая тетка. А ее нежно любил директор одного мариупольского завода. Этот директор по совместительству был главным местным мафиози. Через день залетные москвичи уже на собственном теле ощутили, кто в Мариуполе хозяин. На том и разошлись.

Но так бывает не всегда. В прошлом году один троллейбусный парк заплатил 400 000 рублей ущерба. Теперь все троллейбусы столицы застрахованы от гражданской ответственности. Максимальная сумма ущерба — 3000 долларов. Но как это скажется в разборках московских на дорогах, пока неясно.

— Вот и первый. — Перед нами стоял белый микроавтобус «Fiat» с надписью «Ессо» на борту и номером У464УА77. Володя сделал би-би, попыхал фарами, еще побибикал, еще попыхал — бесполезно. Белый микроавтобус имел в своем чреве водителя, но водитель делал вид, что за спиной у него ничего не происходит. Володя вышел из кабины. Володя довел до противника всю необходимую информацию. Тот оказался относительно скромен, ему не хватило наглости просто послать человека. Поэтому тореадор соврал, что у него заклинило колодки и он не может сдвинуться с места ни на сантиметр.

— Каждый второй так говорит, — засмеялся Володя. — Либо делает вид, что спит беспробудным сном. Ну что ж, будем ждать.

Но наш смелый фотограф Анатолий Белясов ждать не захотел. Он обошел «Fiat» спереди и стал фотографировать крутого тореадора на фоне стоящего за ним кроткого бычка. После одного вопроса и одного ответа колодки воскресли и поверженный враг испуганно прижался к обочине.

— Вот это место возле «Атриума» — наша головная боль, — говорит, разгоняя своего рогатого, Прималюк. Особенно по выходным. Паркуются здесь просто по-вражески. Под торговым комплексом — огромная парковка, плати сто рублей и стой, никому не мешая. Так нет — им надо показать, что они крутые. А крутые не платят. Даже сто рублей.

На «Fiat» мы потратили лишних 10 минут. На следующей же остановке это сказалось. Пассажиры влезли в салон озлобленные и сразу стали наезжать на водителя. Услышав в ответ украинский акцент, кто-то даже «ж., хохляцкой» обозвал.

— Я уже внимания не обращаю, — машет рукой Прималюк. — В пробке люди нервные становятся. Я сам всегда был спокоен, как удав, а тут в Москве за полтора года просто каким-то психопатом стал.

«Эх, иду на отрыв»

Синяя «девятка» Н6440У99. Синяя «Газель» К271ВН97. Черный «BMW Х5» В961НН97. Серая «Ауди-8» Е004ВК97. Это список тореадоров только на участке от Курского вокзала до Бульварного кольца. Единственный участок Садового, где нет ни одной лишней машины, — это парковка Управления ГИБДД по Московской области. Вот на подступах к Проспекту Мира дорогу перегородил оранжевый мусоро- сборщик А399КХ97. Вот на Зубовском прямо перед нами мужик остановил свой сиреневый «Фольксваген-Пассат» 0886ТТ99, хлопнул дверью и ушел. Приличный мужик вроде, интеллигентный.

— Многие просто не понимают, что загораживают проезд, — Володя старается быть невозмутимым, — люди же все больше под ноги смотрят. Эх, иду на отрыв.

На цыпочках, еле-еле, чуть не ковырнув зеркало «Фольксвагена», мы все же преодолели очередное препятствие.

— А вот тут я на прошлой неделе ровно три часа стоял. — Прималюк показывает на участок между Неопалимовским и Зубовским. — «Тойота» серая встала, водитель ушел куда-то. Через час приехали гаишники, сфотографировали машину и уехали. За мной еще троллейбусов 30 застряло. Пассажиры собрались, попытались вытолкать «Тойоту» — не толкается. «А ты чего сидишь, чего не толкаешь», — на меня стали наезжать. Я им отвечаю: «Да если я каждую машину толкать буду, я или Шварценеггером стану, или концы отдам». Заварушка была серьезная. Водила на самом деле нарисовался уже часа через два, но он стоял в стороне, подойти боялся, потому что ему просто шею свернули бы. Еще немного — и пассажиры перевернули бы эту «Тойоту» на фиг, но тут опять ГИБДД приехало, остановили какой-то погрузчик и отбуксировали ее в переулок. Водитель сразу туда побежал.

— Молодцы.

— Молодцы? Они должны были это сразу сделать. Да гаишники сами порой такое вытворяют. Один раз встала передо мной машина ДПС. Подхожу — а там майор сидит. «Объезжай, — говорит, — пролезешь». «Садитесь, — говорю, — сами и попробуйте».

Тоннель под Таганской площадью. Пробка. Стоим уже минут пять. Дышать все труднее и труднее. Пассажиры психуют. Когда кажется, что живыми мы отсюда уже не выберемся, пробка наконец двигается с места. Курский вокзал. Ровно два часа. Володя говорит, что бывает хуже.